Русская фантастика – 2018. Том 2 (сборник) - Гелприн Майкл (книга жизни TXT) 📗
– Всё-таки настаиваешь, что надо сжечь книжку? – уточнил прокурор.
– Мне кажется, ничего не выйдет, – меланхолично вздохнул доктор. – Тётка Агафья говорила, что только знающий в магии человек может убить дьявольскую невесту.
– Но попробовать стоит? – не отставал бизнесмен, проявляя решительность, присущую успешному предпринимателю. – Если сучка будет драться, то свяжем или осеним святым крестом!
– Боюсь, как бы не было хуже, – сопротивлялся Бутербродов.
Обрати свой страх в веру. Если с верой не получается, то хотя бы вспомни всё то дерьмо, что пережил, авось поможет. Прокурор внушительно сказал:
– Денег и бизнеса, Андрюх, у тебя нет, красавица-жена ушла к другому мужику. Это если не брать во внимание африканскую тюрьму, где тебя чуть не съели. Причем, буквально…
– На нечистую силу мораторий на смертную казнь не распространяется, – заметил Барин. – Состав преступления налицо, жертва есть, прокурор в наличии. А адвокат всё видит, думаю… – он поднял глаза к потолку (читай, к небесам).
– Формальности соблюдены, – согласно кивнул Бутербродов. – Кто выступит палачом книги?
Два верных друга посмотрели на бизнесмена.
– Кто предложил, тот и… танцует девушку.
В это самое время в далёкой африканской стране наш знакомый проводник, тёзка великого политика, подал продавцу на рынке местные деньги, то ли коричневые, то ли зелёные.
– Сдачу оставь деткам, – сказал он великодушно, подхватил пакет с покупками и потопал прочь.
Но на пути его возникли двое белых людей в строгих деловых костюмах.
– Пройдёмте с нами, сэр, – непререкаемым тоном заявил один по-английски.
– Wha-aa-t?! – возмутился Уинстон. – Hell!..
– Сэр, вы обвиняетесь в сбыте фальшивых денег, – просветил второй белый. – Мы из Интерпола. Не сопротивляйтесь, будет только хуже.
Спустя три дня, заросший колючей щетиной африканец сидел в железной клетке в зале суда. Рядом находился неизменный адвокат в сером костюме.
– …помог бежать русскому арестанту, – монотонно бубнила «фригидная уродина», а по совместительству судья-негритянка. – По совокупности преступлений, я приговариваю Уинстона Льюиса Джонса к двадцати годам лишения свободы, без права досрочного освобождения. Приговор понятен, мистер?
Свобода – это самая великая ценность, которую подарил нам Господь Бог. И расплачиваться ею за грехи грустно, но особенно обидно, если грехи чужие.
– Ваша честь! – закричал бедный полиглот. – Я ни в чём не виноват! Это всё русский! Он дал мне эти доллары! А про его побег я сам узнал из газет!
– Приговор понятен, – утвердительно кивнула судья. – Он может быть обжалован в установленный законом срок. Процесс окончен, – негритоска стукнула молотком.
Полиглот был не способен падать в обморок в принципе, поэтому и не упал.
– Мужайтесь, Уинстон, – сказал с неподдельным сочувствием адвокат.
– Вы не знаете, мистер Смит, куда меня собираются отправить? – удручённо спросил осужденный.
– Наверняка в тюрьму номер шесть. Известна больше под названием «Людоедка». Зря вы связались с сумасшедшим русским! Мне искренне жаль!
Синяя легковая машинка подрулила к коттеджу на двух хозяев. Свет ярких фар резал мрак, как острый нож талое масло. Коттедж стоял целиком во тьме.
– До завтра, Бу, – сказал Антон, протягивая руку.
– Счастливо, очкарик!
Доктор с размаха шлепнул по ладони и пошел к родному дому, где не был два года.
Машинка отъехала. Мутноватый лунный свет змеился по земле, оставляя неяркие блики на всём, что находил.
Бутербродов нашарил под козырьком крыши ключ и ступил на веранду. Рука потянулась к выключателю, вспыхнула лампочка, и тотчас нечто мягкое и пушистое с громким воплем бросилось на грудь доктора.
– Ёх!
Андрей Васильевич от неожиданности выгнулся, схватил «нечто» и принялся отдирать от себя и через пару секунд сбросил кричащий мохнатый комок на пол.
– Фу! – доктор открыл глаза, которые от испуга закрыл, и разглядел на сыром полу здоровенного дымчатого кота с большим пушистым хвостом!
– Мяу! – нетерпеливо сказал котяра.
– Кысенька, это ты?! – Лицо врача расплылось в умильной улыбке. Он быстренько подхватил кота и прижал к себе. – Мой маленький!
Взгляд упал на кучу соломы и тряпок в углу.
– Ты здесь живёшь? Ах ты, бедный! Пойдём-ка домой.
– Мур-р-р! – нежился котяра в сильных руках, вдыхая родной запах.
Бутербродов включил свет в кухне и гостиной и присел на диван, лаская кота.
– Будем спать, Кыся? Сегодня сумасшедший день… Ты извини, но «похомячить» ничего нет. Завтра куплю еды. Хорошо?
Мобильный аппарат разрывался от звонка. Было девять часов утра. Сонный доктор, бормоча междометия, нашел телефон в ворохе одежды на полу, поднес к уху.
– Аллё!.. Что?!
– Барин пропал, – рассказывал прокурор. Он находился в служебном кабинете, при полном исполнении. – Утром Ириша проснулась, а его нет.
Если некто исчез в одном месте, он обязательно появится в другом. Закон сохранения человека.
– Наверняка он вышел по нашим делам, – предположил Бутербродов, непроизвольно зевая. – Наверное, выискал что-то в Интернете.
Прокуроры верят в закон истребления человека, а законы сохранения им чужды.
– Его вещи, обувь, телефон, деньги остались дома. Не ушёл же Барин раздетый и разутый!
Доктор сел на кровати, откинув одеяло. Твоё спросонье зачастую ведет себя, как идиот, выставляя идиотом тебя самого. Андрей Васильевич глубоко выдохнул. Ну, что же, здравствуй, неприглядная реальность. Спросил кротко:
– Антох, ты думаешь, что Барин уже на пути в ад?..
– Всё может быть! – подтвердил очкарик, косясь на Иришу. Жена бизнесмена стояла у окна кабинета и курила в фортку.
– Ты исполняй свой план, а я пока смотаюсь к Артюхе домой. Потом у меня совещание. Вечерком встретимся «У Татарина».
– Окей, до встречи.
Два верных друга отключили связь. Из-под одеяла вылез Кыся, с наслаждением расправил члены, широко зевнул.
– Мяу-у-у…
– Ненавижу опасную мистику. Быть может, кто-нибудь когда-нибудь изобретёт безопасную?.. – в раздражении пробормотал Андрей Васильевич, нисколько не рисуясь.
«У Татарина» традиционно было многолюдно. За угловым столиком жарко шептались двое верных друзей. На столике соседсвовали графинчик с водкой и салат, кофейная чашка и булочка.
– Был у Барина в усадьбе. Он испарился. Ничего и никого, – вымолвил Халюкин и плеснул себе в рюмку.
– Книгу не видел?
Бутербродова явно перетряхнуло при вопросе. Кто, если не главная жертва, наиболее остро чувствует ситуацию. Жертва мистической хреновины, так особенно.
– Нет. В камине, где мы её сожгли, полно золы, – прокурор беззаботно глотнул водки и тут же вновь наполнил рюмку. – Быть может, выпьешь?
– Нет же, Антох, сейчас надо иметь ясные мозги.
– Ну, а мне алкоголь помогает в концентрации, не путать с контрацепцией, – очкарик коротко хохотнул. Тут же замолк: – Прости.
Любой оптимист априори лекарство для окружающих, а дружеский смех – это терапия, успокаивающая расшатанные нервы. Андрей Васильевич испил кофейку и скушал булочку. Сказал самодовольно:
– Я разыскал тётку Агафью!
– Молодец! – поощрил прокурор. – Расскажешь, как?
– Воспользовался своими старыми докторскими связями, – усмехнулся Бутербродов.
– Связи половые? – уточнил очкарик.
– По Агафье не так всё просто, – остудил пыл гинеколог.
– А что такое? – встревожилась прокурорская чуйка. – Надеюсь, тётка не умерла?
– Не умерла, – подтвердил друг. – Она в дурдоме.
– Какого хрена?! – удивился Халюкин.
– Хороший вопрос. Завтра навестим и узнаем.
