Жизнь Кости Жмуркина, или Гений злонравной любви (др. изд.) - Чадович Николай Трофимович (книги хорошего качества .TXT) 📗
– Врешь ты все, – сказал он, когда Костя закончил, а вернее, выдохся. – Мозги пропил, чушь несешь.
Костя только развел руками: хотите верьте, хотите нет.
– Значит, если я тебе сейчас сопатку сворочу, мне повезет? – спросил Корыто, глядя на Костю кровавыми бычьими глазами.
– Не сразу… Да и то только если я на вас действительно обижусь…
– Что ж мне такое тогда сделать, чтоб ты обиделся? Мудье оторвать?
– На вас мне трудно обидеться. Симпатичны вы мне.
– Симпатичен… – тупо повторил Корыто. – Значит, мне теперь одно дерьмо в сети поплывет? Фарт в жизни кончился, а?
– Поверьте, я не нарочно. Надо было вам с самого начала об меня ноги вытирать. А теперь поздно.
– Вот так я за доброту свою всю жизнь и страдаю. – Корыто сморщился, словно собираясь заплакать, а затем грохнул донышком стакана по столешнице и заорал так, что подслушивающая под дверью кассирша отскочила словно ошпаренная: – Пошел вон с глаз моих, гаденыш! А не то сейчас только уши твои до стенки долетят!
– И ты веришь всему этому? – удивился давний друг и покровитель Корыта, полковник внутренней службы Быкодеров, ныне возглавлявший отдел кадров областного Управления внутренних дел. – Я спрашиваю, веришь ты этому бреду?
– Неужели ты, Захар Захарович, думаешь, что я это все придумал? – Корыто хоть и у друга в кабинете сидел, но вел себя, как казанская сирота. Дружба между полковниками – это совсем другое дело, чем дружба между лейтенантами.
– Да, ты такое, конечно, не придумаешь. Ты только нагадить можешь под нос первому чекисту.
– Ну зачем ты так… – Корыто отрешенно махнул рукой.
– А затем, что тобой сейчас особая инспекция занимается. И помешать ей я не в состоянии, даже если очень захочу. Ты бы еще Ильичу в кепку помочился, обалдуй.
– Значит, все, мне крышка? Все труды, все заслуги коту под хвост?
– Ты про заслуги свои знаешь кому расскажи… Уборщице нашей, тете Клаве. И то вряд ли поверит. Все заслуги твои – пил и жрал всю жизнь на халяву. Разве не так?
– Ну уж если разговор об этом пошел, – лицо Корыта стало багроветь от челюстей к скулам, – то и тебе от этой халявы немало перепало.
– Кто же спорит. – Быкодеров усмехнулся. – Но только ты меня не пугай. Не такие меня пугали. А помочь тебе я помогу. В рамках возможного, естественно. Вот если бы ты до конца недели преступление какое-нибудь громкое раскрутил или бандгруппу выявил, совсем бы другой разговор получился.
– А больше ты мне ничего не присоветуешь? – Забыв о напускном подобострастии, Корыто посмотрел на Быкодерова почти с ненавистью. – Может, мне башкой эту стену пробить или до Москвы раком доползти?
– Ты язык-то попридержи. – Быкодеров скрылся от приятеля за синеватым облачком сигаретного дыма. – Не распускай его, как свою задницу… Я про этого мальчишку все думаю. Врет он или не врет?
– С чувством говорил и убедительно. Дар мне такой, дескать, свыше дан. Губить все любимое и лелеять все ненавистное. Я ведь сначала к нему по-хорошему отнесся. Работе учил. Не гонял зря. Стаканом никогда не обносил.
– Пьешь, значит, с подчиненными? – презрительно скривился Быкодеров.
– С кем же мне тогда пить, если начальники со мной не пьют? – вполне резонно возразил Корыто.
– Ладно, дальше рассказывай.
– С год он у нас примерно числится. И весь этот срок на меня одни только неудачи сыпались. Что задумаю, ничего не получается. Верные дела не выгорают. У тестя два кабана подохли. Мои, заметь, кабаны. Опять же кражи каждый день. То аккумулятор с машины снимут, то склад какой-нибудь тряхнут. Да и дочка моя тоже… Из дома сбежала с каким-то проходимцем… А, что говорить! – Корыто в сердцах плюнул на ковер.
– Занятно… – Быкодеров задумался. – На сказку похоже. Хотя в жизни всякие фокусы случаются. Слыхал я, у вояк секретные лаборатории имеются, где подобные феномены изучаются… В общем, придется тебе самому разобраться, вранье все это или нет.
– Разобраться… А как?
– Самостоятельно разве ничего не можешь придумать? Башка ведь у тебя здоровая, как Дом правительства. С такой башкой в Кремле нужно сидеть, а не… – Увидев, как перекосило Корыто, Быкодеров свою фразу не закончил. – Ну ладно, помогу. Есть тут у меня одна мысль. Завтра постараюсь сам приехать. Так сказать, в целях оказания практической помощи…
Глава 6
Западня
Утром, как обычно, Костя заскочил в контору узнать всякие служебные новости и расписаться в специальном журнале за якобы проверенные посты.
Так гадко на душе у него давно не было. «И какой дьявол меня за язык потянул, – думал он. – Человека только расстроил, да и себе неприятности нажил».
Он специально явился пораньше, дабы не встретиться лишний раз с начальником, но тот паче чаяния уже сидел в своем кабинете. Хорошо еще, что не один. Сквозь приоткрытую дверь видны были только колено и локоть гостя. У Кости почему-то сложилось впечатление, что говорили они именно о нем. Тягостное предчувствие заныло, словно больной зуб.
Он уселся за пустующий стол бухгалтерши, положив справа от себя дерматиновую папку, содержавшую всю бригадную документацию: дислокацию постов, графики дежурств, журнал инструктажей по технике безопасности и закрытые больничные листки, а сверх того – еще цветные карандаши, копирку и складной пластмассовый стаканчик.
Незнакомец внезапно вышел из кабинета и стал у дальней стены, глядя на Костю нагло и откровенно, как на голую бабу. Человек он был немолодой, но подтянутый, щеголевато одетый и явно не из местных.
– Жмуркин, зайди ко мне, – глухо произнес Корыто.
Едва не сбив телефон, Костя встал и на ватных ногах проследовал в кабинет. Некоторое время начальник молчал, а потом спросил, глядя в стол:
– Сколько тебе сторож Курков денег дал?
– Мне? Денег? – Костя даже не успел удивиться. – Нисколько.
Курков работал сторожем недавно, но Косте сразу не понравилось его крысиное, вечно перекошенное в непонятной ухмылке личико. Поговаривали, что в молодости он успел покантоваться в полиции, но вину свою смыл, если не своей, то чужой кровью. Лучшего натурщика для портрета Иуды трудно было подыскать. Костя, неоднократно застававший Куркова на месте преступления, мог даже предложить несколько сюжетов: «Иуда, в служебное время собирающий пустую стеклотару», «Иуда, сливающий бензин из казенной машины».
– От сторожа Куркова поступило заявление. – Корыто по-прежнему не поднимал глаз. – Три дня назад он попросил у тебя отгул. Законный, между прочим. А ты с него за это потребовал двадцать пять рублей. Которые вчера вечером и получил.
– Выверните карманы. – Заезжий франт беззвучно подобрался сзади и сунул Косте под нос удостоверение в красном коленкоровом переплете. – Не сомневайтесь, права на обыск у нас имеются.
Костя беспомощно оглянулся по сторонам, словно бычок, которого на бойне огрели кувалдой по первому разу. Кассирша вытянула шею так, что ее увядшие груди встали чуть ли не торчком.
– Ну, веселее, – легонько толкнули Костю в спину.
Ощущая себя человеком, без парашюта сброшенным с самолета, Костя извлек из карманов носовой платок, тощий бумажник, в котором всяких ненужных бумажек было куда больше, чем денег, оторванную от пиджака пуговицу и связку ключей. Жесткие ладони ловко, но не особо тщательно ощупали его бока, после чего чужак, уже казавшийся Косте живым воплощением мирового зла, поинтересовался:
– А эта папочка, случайно, не ваша?
Не дожидаясь ответа, он приподнял папку и, как мешок с картошкой, тряхнул за углы. («Странно, а почему замок не застегнут?» – успел подумать Костя.) Вместе со служебными бумагами на стол желтым листопадом посыпались рублевые бумажки, которых там никак не должно было находиться.
– Ай! – Кассирша вместе со стулом отпрянула к стенке, как будто это были не деньги, а порнографические открытки.
– Чье это? – с глумливой улыбкой спросил заезжий инквизитор.
