Отзвуки серебряного ветра. Мы — есть! (Честь+Вера) - Эльтеррус Иар (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Тридцать вторая молча ожидала главного события в своей жизни. Она долго готовилась к этому дню, тайно наблюдая и анализируя, кого брали, а кого нет. Помнила качества всех воспитанниц старших групп и знала чего ожидать от каждой. И готовила себя к испытанию, в случае необходимости меняя личности, как перчатки.
«Да все равно не возьмут! — взвизгнула Злюка».
«Молчи, если жить хочешь, — спокойно ответила Умница, контролирующая на данный момент тело. — Не вздумай перехватывать контроль, все вместе подохнем».
«Она права, — поддержала ожидающая своего часа Убийца. — Сиди и не рыпайся».
«Да ладно вам… — пробурчала Злюка. — Я же не эта дурочка мечтательная. Достало просто все…»
«Ведьма, ты готова? — спросила Умница».
«Да, — отозвалась та, послав остальным довольный волчий оскал. — Нас им так просто удавить не получится. Я парочку сюрпризов на всякий случай подготовила…»
«Смотри, чтобы из-за твоих сюрпризов нам туго не пришлось, — фыркнула Хитрюга. — То-то старший надзиратель долго искал, кто его в отхожую яму спихнул. Скажи спасибо, что на семнадцатую, мир праху ее, подумал…»
Ведьма ехидно захихикала. Все остальные насторожено наблюдали за ней. Все, кроме спящей мечтательной Дурочки, которой очень редко позволяли просыпаться. Эта неприспособленная к жизни личность способна была за один день напрочь уничтожить все, сделанное остальными за годы. После пары экспериментов ее усыпили и не давали просыпаться, пичкая нужной информацией во сне. Если бы не обстоятельство, что именно Дурочка должна стать основной личностью, то ее бы давно растворили. Но, увы. Приходилось мириться с ее мечтательностью, верой в совершенно невероятные вещи и непроходимой глупостью. Ну что такое, скажите на милость, любовь? Что обозначает сие понятие? Или дружба? Или доброта? Разве такие вещи бывают? Нет, конечно. А эта идиотка верит в них. Противно даже.
Из-за угла вынырнули телохранители господина и быстро заняли заняли ключевые точки. Случалось, что кто-нибудь из сошедших с ума воспитанниц пытался напасть на господина, и такого больше повториться не должно. Потому девушек держали под прицелом плазмеров. В стороне горел огонек включенной инфокамеры, транслирующей происходящее в вестибюле остальным воспитанницам. Зачем это делалось? Ни одна не понимала. Тридцать вторая сделала для себя вывод, что этим господин пытался чего-то добиться от них. Как казалось Умнице с Хитрюгой, они сумели понять, чего именно. По крайней мере, надеялись, что поняли. Ошибка ведь будет стоить жизни.
Послышались чьи-то шаги, и в вестибюле появился высокий мужчина с седыми висками, одетый в темно-серый костюм тармиланского псевдошелка. Бриллиантовый узор на щеке принадлежал одному из высших аристократов княжества. Странно, год назад тридцать вторая не видела у господина этого узора. Лицо его выглядело спокойным, немного вытянутым, нос прямым, короткие волосы были черными с проседью. Серые, внимательные глаза скользнули по замершим у стены девушкам и сощурились. Взгляд каждой воспитанницы источал физически ощутимую ненависть. И ужас. Смертельный ужас, что ее не возьмут и она станет очередным примером для нерадивых. Господина сопровождал одного с ним роста мужчина помоложе, лет тридцати пяти, может быть, сорока, несший в руках небольшой биокомп. Его аристократическая невозмутимость дала трещину, и он избегал смотреть на обнаженных девушек.
— Ну что, Лоех, — повернулся к секретарю господин, — как думаешь, попадется нам сегодня что-нибудь стоящее? Или опять сплошные пустышки?
— Не мне судить, — отозвался тот, смотря в пол, сегодня ему отчего-то было до боли жалко несчастных четырнадцатилетних девочек, не видевших в своей жизни ни одного светлого мгновения.
— Жалеешь их? — приподнял брови господин.
— Да, — мрачно ответил Ренни, дернув щекой. — Я же человек, в конце концов. Слишком это жестоко.
— Понимаю, — на мгновение потеплели глаза его сюзерена. — И рад, что ты сумел остаться человеком. Но сам права на жалость не имею. При другом воспитании мы не сумеем получить ту единственную, которая нам нужна.
— Извините меня, — склонил голову секретарь. — Все понимаю, но трудно смириться, когда видишь их…
— Ничего, — позволил проскользнуть по губам легкой улыбке господин. — Справишься. Не первый год тебя знаю. Ты меня подводил очень редко. Надеюсь, Лоех, так будет и дальше.
Ренни кивнул. Почему-то господин граф предпочитал называть его вторым именем. Впрочем, какое это имеет значение? Важно то, что единственной их надеждой на победу были эти вот несчастные девочки. Странно, но факт. И жалость придется упрятать куда подальше, чтобы не мешала делу.
Тридцать вторая внимательно слушала малопонятный разговор и подсознательно ощущала, что не ошиблась. Господину нужны от них какие-то конкретные качества. И эти качества могли возникнуть только у тех, кто воспитывался в условиях, подобных здешним. Умница немедленно начала многовариантный анализ по методу Касита с новой точки зрения, Хитрюга подбрасывала ей темы для размышления, поворачивая каждую то одной, то другой стороной, а Злюка выступала адвокатом Проклятого, осмеивая все их потуги. Убийца и Ведьма молчали, внимательно наблюдая за всем вокруг и готовясь перехватить контроль над телом в случае необходимости. Дурочка спала.
Господин не спеша двигался мимо шеренги девушек, внимательно осматривая каждую. Правда, в некотором отдалении по настоянию охраны. Добравшись до двадцать шестой, он обратил внимание на дергающиеся губы девушки. Несчастная с ненавистью и обреченностью смотрела на мучителя, понимая, что все, ее короткая жизнь пришла к своему завершению. И оказалась права.
— Почему здесь некондиционный экземпляр? — холодно спросил господин у старшего надзирателя.
— Но она по тестам одна из лучших, — попытался возразить тот, бледнея.
— Не умеет владеть собой. В брак.
— Будь ты проклят, сволочь! — вскрикнула в отчаянии двадцать шестая. — Когда-нибудь тебя заставят заплатить за всех, кого ты убил!
— Когда-нибудь, да, — спокойно ответил господин. — Но это будешь не ты. Убрать ее!
