Стажеры - Стругацкие Аркадий и Борис (книги онлайн txt) 📗
— Колючка дает цветок очень редко, — медленно сказал Феликс. — Известно, что она цветет раз в пять марсианских лет.
— Нам повезло, — сказала Наташа.
— Каждый раз, когда цветок осыпается, на его место выступает новый побег, а там, где был цветок, остается блестящее колечко. Такое вот, видите?
— Интересно, — сказала Наташа. — Значит, можно подсчитать, сколько колючке лет… Раз… Два… Три… Четыре…
Она остановилась и посмотрела на Феликса.
— Тут восемь ободков, — сказала она неуверенно.
— Да, — сказал Феликс. — Восемь. Цветок — девятый. Этой трещине в цементе восемьдесят земных лет.
— Не понимаю, — сказала Наташа и вдруг поняла. — Значит, это не наша база? — сказала она шепотом.
— Не наша, — сказал Феликс и выпрямился.
— Вы об этом знали! — сказала Наташа.
— Да, мы об этом знаем, — сказал Феликс. — Это здание строили не люди. Это не цемент. Это не просто холм. И пиявки не зря нападают на двуногих прямостоящих.
Наташа несколько секунд глядела на него, а затем повернулась и закричала во весь голос:
— Товарищи! Сюда! Скорее! Все сюда! Смотрите! Смотрите, что здесь есть! Сюда!
Кабинет директора системы Теплый Сырт был набит до отказа. Директор вытирал лысину платком и ошалело мотал головой. Ареолог Ливанов, утратив сдержанность и корректность, орал, надсаживаясь, стараясь перекрыть шум:
— Это просто уму непостижимо! Теплый Сырт существует шесть лет. За шесть лет не разобрались, что здесь наше и что не наше. Никому и в голову не пришло поинтересоваться Старой Базой!…
— А что там интересоваться! — кричал Азизбеков. — Я двадцать раз проезжал мимо. Развалины как развалины. Разве мало развалин оставили после себя первопоселенцы?
— А я там был года два назад! Смотрю, валяется ржавая гусеница от краулера. Посмотрел и поехал дальше.
— А сейчас она там валяется?
— Да что там говорить? Посередине Базы стоит с незапамятных времен тригонометрический знак. Тоже, может быть, марсиане ставили?
— Следопыты просто опозорились, срам на них смотреть!
— Ну почему? Это они же и открыли!
Начальник группы Следопытов Опанасенко, прибывший всего несколько минут назад, огромный, широкий, ухмыляющийся, обмахивался сложенной картой и что-то говорил директору. Директор мотал головой.
К столу пробирался, наступая всем на ноги, Пучко. Борода у него была взъерошенная, очки он держал высоко над головой.
— Потому что в системе творится тихий бедлам! — фальцетом закричал он. — Скоро ко мне будут приходить марсиане и просить, чтобы я им починил танк или там краулер, и я им буду чинить! У меня уже были случаи, когда приходят незнакомые люди и просят починить! Потому что я вижу — по городу ходят какие-то неизвестные люди! Я не знаю, откуда они приходят, и я не знаю, куда они уходят! А может быть, они приходят со Старой Базы и уходят на Старую Базу!
Шум в кабинете внезапно затих.
— Может быть, вы хотите пример — пожалуйста! Один такой гражданин сидит здесь с нами с утра! Я о вас говорю, товарищ!
Пучко ткнул очками в сторону Феликса Рыбкина. Кабинет взорвался хохотом. Опанасенко сказал гулким басом:
— Ну-ну, Захар, это же мой Рыбкин.
Феликс покачал головой, почесал в затылке и искоса поглядел на Наташу.
— Ну и что же, что Рыбкин? — закричал Пучко. — А я откуда знаю, что он Рыбкин? Вот я и говорю, нужно, чтобы всех знали… — он махнул рукой и полез на свое место.
Директор встал и громко постучал карандашом по столу.
— Хватит, хватит, товарищи, — строго сказал он. — Повеселились, и хватит. Открытие, которое сделали Следопыты, представляет огромный интерес, но мы собрались не для этого. Схема Старой Базы у нас теперь есть. Облаву начнем через три дня. Приказ на облаву будет отдан сегодня вечером. Предварительно сообщаю, что начальником группы облавы назначается Опанасенко, а его заместителем — Ливанов. А теперь прошу всех, кроме моих заместителей покинуть кабинет и разойтись по рабочим местам.
В кабинете была только одна дверь в коридор, и кабинет пустел медленно. В дверях вдруг образовалась пробка.
— Радиограмма директору! — закричал кто-то.
— Передайте по рукам!
Сложенный листок бумаги поплыл над головами. Директор, споривший о чем-то с Опанасенко, взял и развернул его. Наташа увидела, как он побледнел, а потом покраснел.
— Что случилось? — пробасил Опанасенко.
— С ума сойти можно, — сказал директор с отчаянием. Завтра сюда прибывает Юрковский.
— Володя? — сказал Опанасенко. — Это хорошо!
— Кому Володя, — с тихим отчаянием сказал директор, — а кому генеральный директор Международного управления космических сообщений.
Директор еще раз перечитал радиограмму и вздохнул.