Спецоперация, или Где вы были 4000 лет? (СИ) - Владыкина Ирина Владимировна (книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗
— Не видал, — сказал Петр, так до конца и не поняв, что такое корчик.
Когда мужчина вернулся в комнату, Петр протянул ему денежную купюру среднего размера:
— Не знаю, сколько стоит еда. Хватит этого? Завтрак мне уже не понадобится, а вот обед я с удовольствием съем.
Михаил сделал удивленное лицо и отодвинул руку Петра с деньгами.
— Ты че? Да што б я с людей денег брал за еду? Совсем вы там посдурели в своем городе. Неее, убери их, а то обижусь. Ты же друг моей дочери, как я могу с тебя деньги брать? Это все равно что с нее. За еду тем более.
Петр хотел как-то отблагодарить мужчину, поэтому предложил помочь по хозяйству. А то неудобно.
— Неудобно спать на потолке, одеяло все время падает, — отец Эллочки рассмеялся, явно довольный своей шуткой. — Че вы там городские можете? На компьютерах строчить. Тут другие умения нужны. Ну ты это, не бери в голову. Просто ешь, жинка моя от всей души тебе передала. Нам какая разница тарэлкой больше, тарэлкой меньше. Тока это, кота корми. Это будет твоя работа.
— Да, конечно, я люблю кошек.
— Ну давай, парень. Я пошел, а то еще сено складывать надо, пока жары нету.
Он уже дошел до двери, потом повернулся и сказал:
— А вот еще че хотел спросить. Там люди брешуть, что моя доча в тюрьме сидела, правда это или нет? Говорять, что в интернете ее фотографии видели, как менты ей руки скручивали. Че она там натворила? Вроде против спецоперации выступала. Брешуть или нет? Не верю я, что моя Элеонора такими глупостями заниматься, — с надеждой в голосе, что это все слухи, расспрашивал Михаил.
— Она отстаивала свою гражданскую позицию, — Петр решил говорить по минимуму: кто его знает, как к деятельности Эллочки относится ее отец.
— Какую такую гражданскую позицию? Че она там опять придумала? Она всегда любила против ветра ссать. И там тоже. И ей че ли задурили голову, эта западная либертота? — Михаил явно начинал заводиться.
— Ну, в общем, у всех свое мнение. И мнение Элеоноры не совсем совпадает с общепринятым. А вы сами у нее спросите, она вам все расскажет. Просто меня там не было, я не видел. — Петр пытался уйти от разговора.
Мужчина был ему симпатичен, и он не хотел с ним спорить и что-то доказывать.
— Ага, спроси ее, она по этим вопросам со мной не хочить разговаривать. Говорить, папа, моя личная жизнь тебя не касается. Ей уже тридцать лет, а замужем она не была, детей нету. Личная жизнь. — подытожил отец.
— А что тут страшного? На западе люди давно рожают после 40-ка, и это считается вполне нормальным. — попытался защитить Эллочку Петр.
— Ты мне с этим западом не заливай. — продолжал Михаил. — Знаю я, че они там делають. Растлевають нашу молодежь. Вон вчера по телевизору смотрел передачу, там политолог один выступал. Все по полочкам разложил. Раньше че, жили мы, не обращали внимание на эту политику. А щас прилипли к этому экрану, смотрим. Ну а че? Спецоперация — дело не шуточное. Мы тут почти на границе живем. Еще бомбанет нас это НАТО.
— Это вряд ли.
— Да много ты знаешь! Сидитя по своим интернетам! А надо умных людей в телевизоре смотреть. Тогда ясно все будить. Я тебе так, Петро, скажу, правильно сделал президент, что этот превентивный удар нанес. А то Соседняя Страна под началом Запада сами бы на нас напали. Да, это уже все знают. Еще бы два дня и все. И Город ваш один из первых бы пострадал. Там ядерная бомба готовилась, чтобы на Город кинуть.
— В Соседней стране нет ядерного оружия. У Запада есть, но если бы они хотели, они бы явно не стали дожидаться начала нашей спецоперации, ведь их разведка еще за несколько месяцев до этого уже предупреждала. — пытался как-то противоречить Петр.
Вот зачем он это делает? У мужчины явно была своя картина мира. Что он хотел добиться этой фразой? Не хватало еще поругаться на почве политики.
— А еще я смотрел другую передачу, и там подноготную всех их там глав государств рассказывали. Так вот ты знаешь, что глава бывших фашистов, ну там канцлер их, или как он называется, Улав Штольц — внук одного из главных фашистов, тоже Штольца.
— Михаил, это фейк. Уже все знают, что у Улава Штольца бабушка и дедушка служили на железной дороге во время Второй мировой войны. А тот фашист — его однофамилец. В их стране 50 тысяч Штольцев.
— Чета ты парень не патриот совсем. — скорее с грустью в голосе, нежели с гневом сказал Михаил. — Нет у вас патриотического воспитания. Это мы вас, родители, упустили, в 90-е работали много, не до вас было. Вот вы и выросли, как сорная трава. И не патриоты совсем. Как там вас называють, потерянное поколение.
Тему детей 90-х он резко закрыл и продолжил дальше рассуждать о правых и виноватых в нынешней политической ситуации.
— А про биооружие слышал? А про педиков в их армии? Мне очень жаль жителей Соседней Страны, тех, которые обычные люди, как мы. Они-то ни в чем не виноваты. Но что было делать?
— А санкции вас, Михаил, не пугают? — не унимался Петр.
— А че мне эти санкции? У нас все свое: куры, ути, коровы. Товары в магазине дороже стали, это да, но мы туда не часто ходим. Я тебе скажу, что санкций нам было и так не миновать. Все против нас. Этот Запад, он нас ненавидит, они уже давно ведут информационно-экономическую атаку. И все эти санкции все равно бы на нас посыпались. Я ж не дурак, понимаю, что санкции плохо для большого бизнеса. Вот глава нашего сельхозпредприятия «Дружба» говорил, что удобрения жутко подорожали, и запчасти на трактора теперь труднее достать. Но он не возмущается, он умный мужик, понимаить, эта самая «компания отмены» все равно бы началась, даже если бы мы не напали первыми. Нас ненавидять уже давно во всем мире: нашу культуру и все остальное. Так что санкции все равно бы были, а потом на нас бы напали. Планы атаки подтверждены захваченными документами нацгвардии Соседней Страны.
— А вы эти документы видели?
— Нет, конечно, а хто мне их покажить? Это же совершенно секретная документация. Дурень ты, парень. Такой большой вырос, а ничего не понимаешь. Ну я пошел, а то сено не успею до обеда перекидать. Ты там это, скажи моей дочуре, чтобы поосторожнее была. Она у меня одна. И звони если че, если че надо.
Весь день Петр провел в саду, полол сорняки, убирал мусор. Ему нравилась эта физическая работа. Было ощущение, как будто, наводя порядок в саду, он наводит его в своей душе. Он думал о том, что городские жители, особенно живущие в городах-миллионниках, совершенно не знают деревни. У них в голове образы деревни начала века, которые они видели на картинках и в кино: деревянные дома с русской печкой, лошади и женщины в сарафанах и кокошниках. Как будто это где-то в тридевятом царстве-государстве. Вроде бы это тоже Страна, но Деревня отличается от Города больше, чем Город от городов других государств. Села вырождаются, люди оттуда уезжают. Когда-то этот вектор поменяется, но ближайшие десятилетия будет так. В селах все больше и больше таких вот заброшенных садов.
Петр посмотрел в сети историю Деревни. В начале 20-го века здесь жило около 4-х тысяч человек, а сейчас всего 1108. В Городе — 350 тысяч человек против полутора миллионов людей. В первой уменьшилось в четыре раза, во втором увеличилось в четыре раза. Вот такая простая арифметика. Город жирнеет и пухнет, его разносит во все стороны, Деревня консервируется и вырождается, связь между ними становится все тоньше и эфемерней. Вот мы празднуем день Страны, день единства. А с чем и кем это единство? Город не хочет смотреть на Деревню, а ведь в этих связях столько ресурсного может быть. Сколько добра пропадает зря. Вот как в этом саду.
Петр не заметил, как уже начало темнеть. Желудок урчал, прося топлива. За расчисткой сада он пропустил обед. Вспомнил, что в доме принесенный Михаилом провиант, и он будет сейчас как нельзя кстати.
Молодой человек открыл контейнер, это был контейнер-термос, который сохраняет тепло долго, поэтому еда казалось только что приготовленной. В термосе лежала большая сочная котлета, хорошо прожаренная, мясная, не такая, как привыкли делать в городе, когда много хлеба и всяких приправ. Это было просто мелко рубленое мясо, посыпанное луком, пропущенным через мясорубку, и солью. Ну и, конечно, в фарш хозяйка добавляла яйцо, чтобы котлеты не разваливались при жарке. Котлета лежала на пюрешечке, которую варили не на обычной воде, а добавляли в воду молоко и небольшой кусочек масла, так пюре получилось мягкое и нежное. Картошка была его любимой консистенции, толченая вручную, а не в блендере. Он не любил пюре после блендера, картошка теряла всю свою прелесть. Пюрешечка тоже была заботливо посыпана зеленью, яркой и зеленой.
