Создатель звезд - Стэплдон Олаф (книга читать онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
Однако эта наша жизнь далеко не вся была призрачной и бесплодной выдумкой. Разве не была она сплетена из нитей действительности, которые мы собирали всеми приходами и уходами через нашу дверь, из нашего пригорода, города, других, далеких городов, со всех концов света? И разве мы не сплетали воедино подлинное проявление нашей собственной природы? Разве не была наша жизнь одной из нитей, вплетенных в невероятно сложную и непрерывно разрастающуюся паутину человечества?
Я размышлял о «нас» с тихим интересом и чем-то вроде легкого ужаса. Как мог я описать наши отношения даже самому себе, не унижая их, не оскорбляя безвкусными декорациями сентиментальности? Ведь этот наш хрупкий баланс зависимости и независимости, этот холодно критический, тонко подтрунивающий, но пронизанный любовью взаимный контакт был действительно микрокосмосом подлинной общности, был, в конце концов, в своей простоте настоящим и живым примером той великой цели, к которой стремится мир.
Весь мир? Вся вселенная? Над головой из мрака выступила звезда. Один робкий лучик света, выпущенный неизвестно сколько тысяч лет назад, сейчас искоркой ужалил мои нервы, а сердце – страхом. Ибо какое значение может иметь наше случайное, наше хрупкое, наше мимолетное сообщество в этой бесконечности?
И в этот момент меня непроизвольно охватило странное благоговение – не перед этой звездой, конечно, не перед этим горнилом, ложно освященным всего лишь своей чудовищной удаленностью, а перед чем-то другим, сообщенным сердцу ужасающей разницей между этой звездой и нами. Но что же, что это может быть? Разум, пытаясь заглянуть за звезду, не обнаружил там Создателя звезд, а только тьму; ни Любви, ни даже Власти – только Ничто. И все же сердце мое пело.
Я нетерпеливо стряхнул это наваждение и вернулся от непостижимого к знакомому и конкретному. Отбросив благоговение, а вместе с ним и страх и горечь, я решил более беспристрастно исследовать это замечательное «мы», эту удивительную данность, которая для нас была основой вселенной, хоть и казалась такой мелочью в сравнении со звездами.
Даже не имея в виду бесконечность расстояний вокруг нас, мы все же были слишком незначительными, пожалуй даже смешными. Мы были совершенно обыденным явлением, таким банальным, таким заурядным. Мы были обычной женатой парой, живущей вместе без лишних усилий. Брак в наше время дело вообще сомнительное. А наш, с его тривиальным романтическим происхождением, – вдвойне.
Мы познакомились, когда она была еще ребенком. Наши глаза встретились. Какое-то мгновение она смотрела на меня с тихим вниманием; даже, как я тогда романтично вообразил, со смутным, глубоко спрятанным одобрением. Я, по крайней мере, узнал в том взгляде (так я убедил себя в своей юношеской лихорадке) свою судьбу. Да! Каким предопределенным судьбой казался наш союз! И при этом сейчас, глядя назад, каким случайным он теперь кажется! Конечно, как давно женатая пара мы превосходно подходили друг другу, подобно двум близко растущим деревьям, чьи стволы выросли вместе единой колонной, взаимно искажая, но и при этом взаимно поддерживая друг друга. Сейчас я холодно определил ее как всего лишь полезный, но нередко раздражающий придаток к моей личной жизни. В целом, мы были заботливыми партнерами. Мы оставляли друг другу определенную свободу, благодаря чему могли выносить нашу близость.
Таковы были наши отношения. В таком виде атом из нас двоих не казался очень уж значительным для понимания вселенной. Однако в глубине души я знал, что это так. Даже холодные звезды, даже весь космос со всеми его беспредельными пространствами не мог убедить меня в том, что этот наш ценный атом общества, несовершенный, как он есть, краткосрочный, каким должен быть, не был значительным.
Но мог ли этот наш трудноописуемый союз действительно иметь какое-то значение превыше самого себя? Доказывал ли он, например, что человеческой природе свойственно любить, а не ненавидеть и бояться? Был ли он доказательством того, что все мужчины и женщины по всему миру, хоть обстоятельства и могут им помешать, способны создать общество, основанное на любви? И, далее, доказывал ли он, будучи сам порождением космоса, что любовь в некотором смысле является основой самого космоса? И обеспечивал ли он через свое собственное внутреннее совершенство какую-либо гарантию того, что мы двое, его хрупкие опоры, будем в каком-то смысле жить вечно? Доказывал ли он, что любовь – это Бог, и что Бог ждет нас в своем раю?
Нет! Наш уютный, дружественный, доставляющий радость, не нуждающийся в приукрашении и высоко ценящийся союз духа не оказался ничем из этого. Он не был никакой гарантией ничего, кроме своей собственной несовершенной правоты. Он был всего лишь очень недолгим, очень ярким воплощением одной из многих возможностей существования. Я помнил про стаи недоступных взгляду звезд. Я помнил смятение ненависти, страха и горечи, из которых состоит мир людей. Я также помнил и наши собственные, не очень редкие разногласия. И я напомнил самому себе, что мы должны очень скоро исчезнуть, подобно ряби от ветра на водной глади.
И снова я ощутил странную гармонию между нами и звездами. Неисчислимое могущество космоса чудесным образом усилило правоту краткой искры нашего союза и краткого, робкого предприятия человечества. И они, в свою очередь, ускорили космос.
Я сел на вереск. Мрак над головой отступал. Освобожденное небесное население выходило из своих укрытий, звезда за звездой.
Вокруг меня за пределы видимости простирались тенистые холмы или лишь угадываемое, бесформенное море. Однако соколиный полет воображения следовал за ними даже после того, как они скрывались за горизонтом. Я почувствовал, что нахожусь на маленьком круглом шарике из камня и металла, окутанном пленкой воды и воздухом, кружащемся в солнечном свете среди тьмы. А на поверхности этого шарика все его население жило многие поколения в поте лица и слепоте, лишь иногда веселясь и обзаводясь ясностью духа. И вся его история, с ее миграциями, империями, философиями, гордыми науками, социальными революциями, растущим стремлением к единению была не более чем искоркой в жизни звезд.
Знать бы только, есть ли среди этой мерцающей бесконечности где-либо другие шарики из камня и металла, является ли робкий человеческий поиск мудрости и любви одиноким и незначительным всплеском или же частью вселенского движения!
2. Земля среди звезд
Мрак над головой рассеялся окончательно. От горизонта до горизонта небо представляло собой беспрерывную звездную россыпь. Две планеты смотрели, не мигая. Самые яркие из созвездий заметно проявляли свою индивидуальность. Четырехугольные плечи Ориона и его ноги, его пояс и меч, Большая Медведица, зигзаг Кассиопеи, неразлучные Плеяды – все они были отчетливо видны на темном небе. Млечный Путь – расплывчатых очертаний обруч света, опоясывал небо.
Воображение дорисовало то, чего не могло различить зрение. Мне казалось, что когда я смотрю вниз, то вижу сквозь прозрачную планету, сквозь вереск и сплошной камень, сквозь погребенные захоронения исчезнувших видов, сквозь потоки расплавленного базальта и дальше, в земное железное ядро; потом еще дальше, все еще как будто бы вниз, сквозь пласты, океаны и земли южного полушария, мимо корней эвкалиптов и на ноги перевернутых антиподов, сквозь их голубой, пронизанный солнечными лучами дневной купол, и дальше в вечную ночь, где солнце и звезды вместе. Ибо там, головокружительно глубоко подо мной, подобно рыбам в глубине озера, лежали другие такие же созвездия. Два небесных купола были сплавлены в единую полую сферу, населенную звездами, черную, даже несмотря на ослепительное солнце. Молодая луна была как дуга сияющей проволоки. Вселенную опоясывал замкнутый обруч Млечного Пути.
Ощутив странное головокружение, я посмотрел в поисках опоры на маленькие светящиеся окна нашего дома. Они были на месте; как и весь пригород и холмы. Но сквозь все это сияли звезды, будто все земное было сделано из стекла или какой-то более прозрачной, более эфирной стекловидной материи. Церковные часы едва слышно начали бить полночь. Первый удар прозвенел слабо, будто бы удаляясь.
