Реванш инженера Гарина - Хомяков Петр Михайлович (книги полностью .TXT) 📗
Ну, и столько же на натурные эксперименты. В итоге 80 этих самых «ракет». Каждая обойдется рублей в 300. Итого 24 тысячи рублей. Меньше тысячи долларов.
Вполне доступно для господ национальных революционеров.
Итак, в Москве гаснет свет. Жизнь парализована.
Ну и что? Если бы всё было так просто, то уже давно это бы произошло. Пожар потушат, станции восстановят, стрелявших найдут. И в дополнение к уголовному преследованию натравят на них общественное мнение обозленных москвичей.
Вам это надо, господа революционеры?
Нет.
Поэтому энергетический паралич должен быть элементом более глубокого и всестороннего проекта.
Карандаш сломался. Задумавшись, он продолжал сильно давить на него. Он взял другой, тоже отточенный остро, и вывел на бумаге «Пункт второй».
Потом, подумав, очертил надпись жирным овалом.
Пора было вводить в дело главный козырь — электронную бомбу.
Когда он в свое время узнал об этом изобретении, он не сомневался и поверил сразу. Чего только не напридумывают гениальные русские инженеры. Особенно, когда они обозлены до предела.
Итак, небольшая установка может временно подавлять телевещание. А несколько более громоздкая способна даже на короткое время заменить собственным сюжетом идущую передачу на относительно небольшой территории.
Все, разумеется, не так просто. Имеются проблемы с размещением и подводкой питания. Но, проблема в целом решаема.
И, кстати, поразительно дешево. Установка стоит тысяч пятнадцать долларов.
Итак, в один прекрасный момент экраны гаснут, а вместо передач дается короткое сообщение о некоей надвигающейся катастрофе.
Разумеется, вскоре все восстанавливается, и дикторы взахлёб комментируют возмутительную хулиганскую выходку. Но … их вопли некому смотреть.
Ибо как раз сразу после передачи пиратского панического сообщения в городе гаснет свет.
Да, Останкино обесточить таким образом невозможно. Но дело то не в Останкино. А в том, что не работают телевизоры в домах. И смотреть опровержения официозных дикторов в Москве некому.
Люди в панике бросаются из своих квартир, бросаются прочь из города. И все эти пресловутые миллионы машин вырываются на улицы и шоссе, которые способны вместить не более 300 тысяч машин одновременно.
Что ж, тут можно несколько обострить ситуацию. И набросать в ряде мест хитрым образом изогнутых гвоздей. Ставшие со спущенными шинами авто усугубляют ситуацию.
Это будет у нас третьим пунктом.
Все, пробки километровые. Наземный проезд повсеместно парализован.
Пожарные не проедут к горящим подстанциям. А милиция …
Кстати, при чем тут милиция?
Наверное, причем, если такая мысль пришла в голову.
Да, при чем. Напишем это четвертым пунктом.
Итак, несколько наших групп «показывают пример», начиная демонстративно громить валютные обменники, ювелирки и магазины «чебуреков». Атриум, Ереван-Плаза… Цели будут распределены заранее. К ним, несомненно, присоединится немало «энтузиастов» из народа.
Вот вам и массовые беспорядки. Которые невозможно пресечь, ибо наземный проезд для ментов заблокирован наглухо. Причем не только в Москве, но и на ближайших выездах из города. И ночь. Без света. Без уличных фонарей, без подзарядки мобильных.
И сколько же все это будет продолжаться?
Уж не менее двух, а то и трех суток.
А что в итоге?
Ну, во-первых, прекрасно теперь оснащённые материально группы Русских националистов, способные продолжать свою борьбу во всеоружии…
Ну, а, во-вторых, если такое, да в морозы, то это просто конец городу. Коммуникации которого после этого восстановлению не подлежат.
Да ты прямо Доктор Зло, — пронеслось в голове. — Не жалко родного города, ты все же коренной москвич? В третьем поколении.
Жалко. Но немного. Посему версию с морозами отставить. Но саму катастрофу не отменять.
Тогда что же взамен морозов. Что может придать этой катастрофе политические перспективы? Желательно необратимые.
Ну, тут все ясно как ведро сметаны, — усмехнулся он про себя.
Беспорядки на национальной почве. Этакая новая Кондопога. Но лучше на Юге. Там народ погорячее и позлее.
Итак, допустим, в некотором городе, не будем пока говорить в каком, желательно побольше, чем Кондопога или Новоалександровск, начались беспорядки на почве межнациональных конфликтов.
И тут такое в Москве. Такое не скроешь. Тем более что уж западники постараются все это хорошенько представить на своих голосах и спутниковых каналах. Да и националисты им помогут, видеозаписи пришлют оперативно, постараются.
Он представил, как лживо будут выглядеть на фоне сообщений всех забугорных голосов и спутниковых каналов, а также волны слухов, блудливые оправдания московских боссов, что «все в порядке».
Да, при таких рожах, лучше бы они молчали. А так только подтвердят своими оправданиями самые худшие опасения своих лакеев.
Что же подумают на местах в этой ситуации продажные менты и чинуши?
Они подумают, — ну началось. Москва не может, физически не может, больше командовать.
И переходят, хотя бы частично, на сторону наших. Хотя бы в форме невмешательства и саботажа. За два-три дня, что центр разбирается со своей столицей, события зайдут так далеко, что остановить их будет уже трудно.
И пойдет гулять пожар национальной революции по всей стране.
Он мечтательно закрыл глаза и представил себе этот очистительный ветер свободы.
Как же мало надо, чтобы этот монстр российского полицейско-бюрократического государства рухнул.
Не больше пары сотен проверенных сторонников. И не больше 20 тысяч долларов.
Всего-то. Но их нет. Мысли о деньгах вернули его к действительности.
Не все так просто. Не все.
Кому предложить это, — он внутренне замялся, — исследование.
Предложи московским спекулянтам недвижимостью, — ехидно подсказал внутренний голос. После соответствующего пиара такой публикации ты обрушишь цены на московское жилье.
Ага, — ответил он себе, — так тебе и поверили.
Ну, это не проблема, — резонно заметил внутренний голос. Одно из подтверждений твоего сценария в действительности, даже реализованное в небольшом объеме, резко повысит достоверность твоих угроз.
А там и игроки на понижение цен на квартиры подключатся. Вступишь в игру, станешь богатым. Купишь своей Ольге дом и дашь столько денег, чтобы она не работала в этой проклятой Москве.
А остальные? — взвился он, и даже оглянулся по сторонам, как будто в поисках источника этого внутреннего голоса. — Остальные. Те, кто мечтает о крахе этого режима и этого всероссийского вампира — Москвы? Те, кто готов поверить мне, готов поверить, что я могу привести их к победе?!
Иди ты, — ухмыльнулся внутренний голос, — разве такие есть? Тебе, наверное, просто показалось. У тебя мания величия.
Внезапная усталость охватила его.
Наверное, правда, показалось.
Черт с ним, с ненавистным родным городом и не менее ненавистной империей, в которой он имел несчастье родиться.
Он встал из-за письменного стола, и пошел спать.
А на столе остался лежать исписанный листок бумаги, где значились пункты первый, второй, третий, четвертый.
И где второй пункт был обведен жирным овалом.
