Возвращение - Стругацкие Аркадий и Борис (читать книги без регистрации .TXT) 📗
Кондратьев огляделся. Шахтер перебрался поближе к Москвичезу, и сейчас Москвичев во взаимодействии с носатым юношей наступал на него, а он яростно отбивался. Коренастый Басевич шептался с оператором тяжелых систем. Елена Владимировна, прищурившись, задумчиво смотрела поверх голов. Кондратьев встал и потихоньку вышел на крыльцо. Ночь была безлунная и ясная. Над черной бесформенной громадой леса низко висела яркая белая Венера. Кондратьев долго смотрел на нее и думал: «Может быть, попытаться туда? Все равно кем — землекопом, каким-нибудь водителем или подрывником».
— Смотрите? — раздался из темноты голос. — Я вот тоже смотрю. Дождусь, когда она зайдет, и пойду спать. — Голос был спокойный и усталый… — Я, знаете, думаю и думаю. Насадить на Венере сады… Просверлить Луну огромным буравом. Была, знаете, такая юмореска у Чехова — прозорливец был старик. В конечном счете смысл нашего существования — тратить энергию… И, по возможности, знаете, так, чтобы и самому было интересно и другим полезно. А на Земле теперь стало трудно тратить энергию. У нас все есть, и мы слишком могучи. Останавливаться -не в природе человека. Противоречие, если угодно… Конечно, и сейчас есть много людей, которые работают с полной отдачей — исследователи, педагоги, врачи-профилактики, люди искусства… Агротехники, ассенизаторы… И их всегда будет много. Но вот как быть остальным? Если человеку хочется стать инженером, оператором, лечащим врачом… Конечно, кое-кто уходит в искусство, но ведь большинство ищут в искусстве не убежища, а вдохновения. Судите сами — чудесные молодые ребята… Им мало места! Им нужно взрывать, переделывать, строить… И не дом строить, а по крайней мере мир — сегодня Венера, завтра Марс, послезавтра еще что-нибудь… Молодцы Совет! Вот и начинается межпланетная экспансия Человечества — разрядка великих аккумуляторов… Вы согласны со мной, товарищ?
— С вами я тоже согласен, — сказал Кондратьев.
Женя и Шейла работали. Женя сидел за столом и читал «Философию скорости» Гардуэя. Стол был завален книгами, лентами микрокниг, альбомами, подшивками старых газет. На полу, среди разбросанных футляров от микрокниг, стоял переносный пульт связи с Информарием. Женя читал быстро, ерзал от нетерпения и часто делал пометки в блокноте. Шейла сидела в глубоком кресле, положив ногу на ногу, и читала Женину рукопись. В комнате было светло и почти тихо, в экране стереовизора вспыхивали цветные тени, едва слышно звучали нежнейшие такты старинной южноамериканской мелодии.
— Изумительная книга, — сказал Женя. — Я не могу ее читать медленно. Как он это сделал?
— Гардуэй? — рассеянно отозвалась Шейла. -Да, Гардуэй — это великий мастер.
— Как он этого добился? Я не понимаю, в чем секрет.
— Не знаю, дружок, — сказала Шейла, не отрываясь от рукописи. — И никто не знает. И он сам не знает.
— Поразительное чувство ритма мысли и ритма слова. Кто он такой? — Женя заглянул в предисловие. — Профессор структуральной лингвистики. А! Тогда понятно.
— Ничего тебе не понятно, — сказала Шейла. — Я тоже структуральный лингвист.
Женя поглядел на нее и снова углубился в чтение. За открытым окном сгущались сумерки. В темных кустах мелькали искорки светляков. Сонно перекликались поздние птицы.
Шейла собрала листы.
— Чудесные люди! — громко сказала она. — Смелые люди.
— Правда? — радостно вскричал Женя, повернувшись к ней.
— Неужели вы все это перенесли? — Шейла смотрела на Женю широко раскрытыми глазами. — Все перенесли и остались людьми. Не умерли от страха. Не сошли с ума от одиночества. Честное слово, Женька, иногда мне кажется, что ты действительно старше меня на сто лет.
— То-то, — сказал Женя.
Он поднялся, пересек комнату и сел у ног Шейлы, Шейла запустила пальцы в его рыжие волосы, и он прижался щекой к ее колену,
— Знаешь, когда было страшнее всего? -сказал он. — После второго эфирного моста. Когда Сережка поднял меня из амортизатора и я хотел пройти в рубку, а он не пустил меня.
— Ты об этом не писал, — сказала Шейла.
— В рубке оставались Фалин и Поллак, — сказал Женя. — Они погибли, -добавил он, помолчав.
Шейла молча гладила его по голове.
— Знаешь, — сказал он, — в известном смысле предки всегда богаче потомков. Богаче мечтой. Предки мечтают о том, что для потомков рутина. Ах, Шейла, какая это была мечта — достигнуть звезд! Мы все отдавали за эту мечту. А вы летаете к звездам, как мы летали к маме на летние каникулы. Бедные вы, бедные!
— Всякому времени своя мечта, — сказала Шейла! — Ваша мечта унесла человека к звездам, а наша мечта вернет его на Землю. Но это будет уже совсем другой человек.
— Не понимаю, — сказал Женя.
— Мы и сами этого еще как следует не понимаем. Ведь это мечта. Человек Всемогущий. Хозяин каждого атома во Вселенной. У природы слишком много законов. Мы их открываем и используем, и все они нам мешают. Закон природы нельзя преступить. Ему можно только следовать. И это очень скучно, если подумать. А вот Человек Всемогущий будет просто отменять законы, которые ему неугодны. Возьмет и отменит.
Женя сказал:
— В старое время таких людей называли волшебниками. И обитали они по преимуществу в сказках.
— Человек Всемогущий будет обитать во Вселенной. Как мы с тобой в этой комнате.
— Нет, — сказал Женя, — этого я не понимаю. Это как-то выше меня. Я, наверное, мыслю очень прозаически. Мне даже сказали вчера, что со мной скучно разговаривать. И я не обиделся. Я действительно еще не все понимаю.
— Это кто сказал, что ты скучный? — сердито спросила Шейла.
— Да там… Неважно. Я действительно был не в форме. Очень спешил домой.
Шейла взяла его за уши и посмотрела в глаза.
— Тот, кто тебе это сказал, — проговорила она, — неблагодарный осел. Ты должен был посмотреть на него сверху вниз и ответить: «Я проложил тебе дорогу к звездам, а мой отец проложил тебе дорогу ко всему, что ты сейчас имеешь».
Женя усмехнулся:
— Ну, это забывается. Неблагодарность потомков — обыкновенная вещь. Мой дед, например, погиб под Ленинградом, а я даже не помню, как его звали.
