Капитан Филибер - Валентинов Андрей (читать книги онлайн бесплатно регистрация .TXT) 📗
Трупы в окровавленных бушлатах унесли (не повезло матросикам!), и неровный строй парней в пальто и полушубках, увешанных трофейным оружием, так и просился на обложку «Нивы». Поручик тоже был хорош. На плечах горели новенькие погоны, а у пояса появилась шашка. Оружием я никогда не увлекался, но сразу было ясно: Хивинский отыскал среди трофеев что-то особенное. Серебряная чернь эфеса, темные узкие ножны…
Джигит!
Тех, кто занял Вавилонскую башню, втащив туда «картофелекопатель», я уже поздравил. Тех, кто под командованием портупея Иловайского помогал Максиму Жуку, тоже. Здесь вроде все… Нет, не все, как же я мог забыть?
– Кадет Новицкий! Кадет Гримм!
– Я-а-а-а!
Маленькие Гавроши улыбались во весь рот, морщили носы. Про них мне уже рассказали. На стальную крышу полезли оба, Гримм спускался в люк, Новицкий помогал. Повезло ребятам – вповалку спала пьяная матросня, даже на скрежет стального засова не отреагировала.
И нам всем повезло. И мне – не будут мальчики в страшных снах являться. Живые!
– Кадеты! За проявленное мужество перед лицом опасного и вооруженного до зубов врага объявляю вам благодарность и награждаю…
Господи, чем?! Пистолет не отдам, еще начнут в Вильгельма Телля играть!
– …Именными часами с гравировкой. Гравировку сделаем позже, а пока – носить по очереди согласно алфавиту. Держите, кадет Гримм!
Маленькая ручонка крепко ухватила посеребренную «луковицу». Извините, ребята, в следующий раз найду швейцарские.
– Служим… Служим…
– России и трудовому народу, – улыбнувшись, подсказал я, на ходу подбирая нечто наиболее политкорректное.
– России и трудовому народу!!!
Часы были уже возле уха кадета-героя Гримма. Кадет Новицкий тоже не удержался, потянулся послушать. Тикают, ребята, тикают! Кто сказал, что на войне не выпадает счастливая минута?
Можно было идти, но что-то удержало. Я вновь поглядел на крепких парней, стоявших у побежденной ими «таньки». Эти – лучшие, Хивинский лично отбирал. Сейчас они улыбаются, мы еще все вместе: «кадеты» с ударением на «а» – и будущие бойцы Антонова и Ворошилова. Жаль таких отдавать! А если не отдавать?
– Товарищи, – начал я, пытаясь найти нужные слова. – Агитировать не буду, но главное вы уже знаете. Для вас – для нас всех! – началась война. Вы – не спрячетесь. Каждая сторона будет утверждать, что защищает народ и правое дело. Но вы уже поняли: на войне каждый защищает прежде всего самого себя. Завтра вас мобилизует Антонов-Овсеенко, и вы пойдете убивать тех, кого вам прикажут. И умирать за то, что никогда не увидите…
На миг я замолчал, переводя дыхание. Слушают? Слушают! Недоверчиво, хмурясь – но слушают.
– Сейчас мы – отряд, у нас оружие, мы – крепкий орех, не разгрызть. Предлагаю остаться с нами. Начнем с перехвата банд, таких, как та, что мы вчера разгромили. А разбираться с теоретическими вопросами станем по мере их поступления – и оставаясь в живых. Этого Антонов может и не простить!..
Я кивнул на бронеплощадку. Нет, не простит большевистский главком! Не только ее: убит – разорван в клочья – бывший унтер Полупанов, погиб почти весь его штаб. Но не это даже главное. Случилось то, чему не было места в Истории: шахтеры Каменноугольного бассейна выступили против большевиков. Река Времен дрогнула, покрылась рябью, обозначая новое русло…
Молчали – долго, тяжело. Наконец кто-то хныкнул:
– В Зуавы зовете, товарищ?
Зуавы?! Ну, конечно, они тоже слышали песню.
– Почему бы и нет? – улыбнулся. – Зуавы – маленький, но гордый народ, лупивший в хвост и гриву французских интервентов. Так лупивший, что французы в его честь назвали свои отборные войска. Мы будем не хуже!..
«Целься в грудь, маленький зуав, кричи «ура»!..» А что, хорошая песня!
Вновь молчание. Переглядываются, смотрят по сторонам, без особой нужды поправляют оружие…
– Подумаем, товарищ Кайгородов. Посоветуемся… Но… Мы не хотим воевать против народа! Офицеры – они, сами знаете!..
Я покосился на невозмутимого Хивинского. Тот дернул плечом под золотым погоном, еле заметно скривился. Крепко усвоили политграмоту товарищи шахтеры! Если офицер, значит…
– Спросим! – рубанул я. – Вот перед нами два ваших товарища, два будущих офицера… Два маленьких Зуава… Кадет Новицкий! Кадет Гримм! Вы собираетесь воевать против народа?
– Не-е-е-ет!!!
– Портупей-юнкер Иловайский!
– Я!
– Вам – задание. Срочное и, возможно, опасное. Для начала отберите десяток юнкеров, самых надежных. Затем… На путях стоят две платформы с орудиями. Возьмете маневровый паровоз, уговорите машиниста – и перегоните их на станцию Несветай. Штабс-капитана Згривца не слушайте, сошлитесь на мой приказ. Станция недалеко, за час управитесь. Там отряд есаула Чернецова. Орудия сдадите ему под расписку – и тут же возвращайтесь. Вопросы?
– Все ясно, господин капитан. Только… На чье имя расписку писать? Капитана Кайгородова?
– Будем скромнее, портупей. Если мы – Зуавы, то расписка должна быть на имя капитана…
– Филибера?
– Именно. Капитана Филибера. Все, портупей, в путь, кончен день забав, в поход пора!..
– Юнкер фон Приц! Не ходите за мной бледной тенью, я вас вижу, давно заметил, но времени нет и… Вас Сергеем зовут, правильно? Сергей, большое спасибо за идею, с песней вы определенно угадали. Спасибо!..
– Господин капитан! Я не из-за… То есть, пожалуйста, всегда рад, но… Ваше благородие, опись! Деньги, что в «сидоре» лежали. Еще часы и два кольца, они были в тряпку завернуты. Вот опись, я все…
– Ох, Сергей, нашли время!.. Потом, потом… Это… Это у вас почерк такой?
– А что? Я могу тремя разными почеркам писать, а еще шрифты знаю, у меня по черчению высший балл… Ваше благородие! Я же стрелок, я вице…
– Принц, вы пропали. И даже попали. Это я вам вполне официально говорю. Итак, блокнот, карандаши, лезвие, чтоб острыми были… И не спорьте! Если бы вы могли мощным толчком бросить тело вверх, ухватиться руками за горизонтальный сук в трех метрах от земли и еще винтом на 180 градусов…
Плачущую женщину в черном платке увели под руки двое шахтеров-«гвардейцев» – бережно, успокаивая, что-то шепча на ухо. Только как успокоишь? Ее сын лежит под красным кумачом рядом с мертвыми товарищами совсем близко отсюда, за дымящимся остовом станционного здания. Девятнадцать убитых, семеро погибли безоружными, две женщины, ребенок… По всей Лихачевке сколачивают гробы.
Еще дюжину трупов нашли прямо за путями, в маленьком овражке. Пассажиры с поезда – с нашего поезда. Не рискнули спрыгнуть, понадеялись на судьбу.
…И еще один солдатик – где-то там, у насыпи. Тоже не вписался.
– Вяжите гада! – еле слышно белыми губами шепчет командир Максим Жук. – Вяжите!
Приказ не нужен. «Гвардейцы» крутят руки мордатому босоногому парню, которого опознала несчастная мать. Убивал… И он, и десяток других, тоже опознанных и связанных. Главных виновников уже нет, их обгорелые трупы сгрузили на повозки, пугая до белой пены несчастных лошадей, чтобы выкинуть, словно падаль, среди мерзлой степи. Не быть тебе, Полупанов, красным комбригом, не дожить до 1937-го!
Но и среди мелкой шушеры остались убийцы. Ничего, всех опознают, каждого разъяснят!
За станцией, среди желтой мертвой травы – длинная шеренга бывших солдат 27-го запасного. Без шинелей, без сапог, кое с кого гимнастерки содрали. Тихо стоят, тихо ждут. Со всех сторон – «гвардейцы» с «мосинками» наперевес, по флангам – трофейные «максимы». Не забузишь, не загорланишь! Двое попытались – и теперь светят босыми пятками, в серые тучи, не мигая, глядят.
Руководствуясь революционной законностью, товарищи! Приведите сюда Сергея Ковалева вместе со всей «Amnesty International», пусть возразят, пусть защитят свои гребаные human rights!
– Мать попа требует, – так же негромко, сдавленно говорит командир. – Ваньку чтоб отпевать. Плачет, кричит. А он же не верил, Ванька, брат мой, он же за коммунию был!
