Русская фантастика – 2018. Том 1 (сборник) - Гелприн Майкл (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
– Ты слишком зачастил в златоглавый город, Дьявол…
Захлопнув и заперев дверь, Бог услышал тяжкий детский стон. Он болезненно поморщился и пошел прочь. Очутившись на высоком крыльце, подхватил трубку и раскурил. Попыхтел.
Когда солнышко спряталось за тучу, от соседской избы послышался натужный крик Василисы:
– Мамочки, рожаю!
Баба Яга разогнулась от овина и истово перекрестилась:
– Дай Бог…
Никто не знал, почему все это случилось, но это случилось.
– Куда желает поехать святой отец? – спросил таксист.
– А я разве желаю? – переспросил я.
– Приезжим всегда куда-то надо, – разъяснил таксист. – Вы же не собираетесь идти пешком по Москве? Или собираетесь?
– В Москве существует такая штука, как метро, – улыбнулся я. – Насколько мне известно…
– Метро не отвезет на гору Арарат, а я смогу, – не согласился таксист.
Я молча смотрел на него и улыбался. Таксист мне понравился, однако хотелось постоять минутку, немножко привыкнуть к Москве, поздороваться с ней… прежде чем трогаться дальше.
– Ну как хотите… – Таксист отошел, справедливо приняв мое молчание за окончательный отказ.
Десять минут назад наш поезд остановился у перрона Ленинградского вокзала. Я ступил на столичную землю, куда не ступал довольно давно. Я миновал разномастную толпу носильщиков, пассажиров, сутенеров и арендодателей. Прошел через вокзал и вышел на Комсомольскую площадь. Было 7 мая 2000 года – переломный день для России. Начиналась Эпоха, которой суждено было продлиться много лет. Приключись моя беда годы спустя, это и проблемой бы не было. Но в тот майский день Русская Православная Церковь только-только восставала из пепла, и на нее смотрели совсем не так, как сейчас. До торжества православия страна не дожила, правда, в последние десять лет к Церкви и священнослужителям стали относиться лояльней, но не более того.
В Москву меня привело важное дело. Два года назад, после окончания семинарии, я получил приход в городе Ломоносове, бывшем Ораниенбауме. Там в мое ведение попала церковь, построенная еще светлейшим князем Александром Даниловичем Меншиковым. Храм был сильно порушен, и я с рвением взялся за восстановление…
Примерно в то же время в городе появился молодой предприимчивый мэр, он же местный предприниматель. Ему сильно приглянулось место, на котором стоит храм. Мэр издал указ, по которому церковь решено было снести и отдать землю под строительство магазина.
Я сообщил о сем безобразии благочинному – отцу Филиппу. Однако в мэрии все безоглядно и безрассудно подчинялись мэру, и нам не удалось никого переубедить. Тогда мы пошли к митрополиту. С его помощью снесение храма удалось временно предотвратить, на уровне губернатора. Губернатор, правда, тоже был продажной сукой, что чутко ведет носом в поисках «где выгодней». Речь шла даже не о деньгах – он желал удержаться в струе, а струя была мутной… Словом, в любой момент губернатор мог отменить распоряжение. Спасти храм мог лишь один человек – патриарх, с которым обещал переговорить митрополит. Однако я отклонил это предложение и намеревался сам пообщаться с Алексием. Я посчитал своим долгом лично бороться за храм, а не чужими руками! Митрополит удивился, но благословил мою поездку в патриархат.
Тогда мне было двадцать восемь. Выглядел я, правда, старше благодаря темной бороде. Я гордился, что я священник! Черный подрясник, на шее серебряный крест на витом шнурке, на ногах ичиги, на голове – скуфья. В руке – спортивная сумка. Таким меня и увидел таксист.
На площади трех вокзалов царило обычное утреннее оживление. Машины ездили туда-сюда, и толпы людей двигались во всех направлениях. Сновали бомжи и крикливые дети гор, прогуливались полицейские патрули, невдалеке компания распивала винишко, а на дороге стояла девица в коротком красном платье, делая вид, что «голосует машинку». В воздухе физически ощущалась жажда наживы, запах грязного белья витал в атмосфере. Такой мне увиделась столица на пороге ворот, которыми для меня явился Ленинградский вокзал. Я знал, что Москва – она совсем не помойка, здесь есть прекрасные парки с чистым воздухом, потрясающие музеи, не имеющие мировых аналогов, самые дорогие в мире магазины, великолепная архитектура и фееричная Тверская, а главное – тут живут люди, которых нигде не встретишь, кроме русской столицы.
– Здравствуй, Москва, – отдал я дань Пафосу, после чего переложил сумку в другую руку и огляделся.
Уже знакомый мне таксист скучал неподалеку, лузгая семечки и проглядывая толпу пассажиров наметанным взглядом. Я подошел, и в его глазах промелькнула радость.
– Как ваше имя? – спросил я.
– Леха я, – нарочито небрежно протянул таксист, пряча свое оживление.
– Значит, Алексей. Алексей, меня зовут отец Борис. И мне нужно попасть на Таганку. Точный адрес скажу. Это далеко?..
Я совсем не ориентировался в столичных расстояниях, оставалось уповать на порядочность таксиста. Он мог меня повезти на Таганку как через Измайлово, так и через Садовое кольцо. В первом случае ехать полдня, во втором – минут 10–15, если без пробок. Соответственно, и оплата проезда разная, не автобус ведь…
Таксист размышлял, на лице его я наблюдал отражение борьбы его внутреннего хапуги с честью частного извозчика.
– Обещаю вас возить не более получаса, – изрек он наконец с ухмылкой. – Договорились?
Я вошел в парадные двери гостиницы через 36 минут. Сей дом временного поселения был рекомендован мне благочинным и находился прямо напротив храма Мартина Исповедника. Филипп был так любезен, что забронировал мне номер и дал денег на оплату. В первую очередь нужно было заселиться и записаться на прием к патриарху. Алексий Второй, благословенны его труды, знает, на какие рычаги надавить, чтобы прижать богонеприимцев! С этой мыслью я пересек уютный чистенький холл и приблизился к стойке портье.
– Чем могу служить? – поднялась мне навстречу девушка лет двадцати, с милым лицом. Природный румянец на щечках, пухлые губки, задорный взгляд карих глаз. Девушка меня не взволновала как мужчину, я просто отметил внешнюю миловидность. Так же, как чуть позже разглядел и внутреннюю красоту портье. Я уже научился сдерживать порывы плоти. Впрочем, возможно, это мне только казалось…
– Мне забронировали скромный номер, – ответил я после секундного молчания.
– Скажите фамилию?
– Радостев… Борис.
– Да вы что!.. – удивилась портье и более внимательно оглядела меня.
До сего мгновения я являлся в ее глазах просто клиентом, но сейчас стал объектом явно другого вида внимания. Какого именно, понять было сложно. Девушка проглотила вопрос, склонилась над журналом регистрации, черкнула галочку.
– Документ! – попросила немного возбужденно.
Я достал из сумки и подал паспорт. Портье его взяла, пролистала ухоженными пальчиками и все-таки озвучила невысказанный вопрос:
– Отец Бориска, а вы ведь учились в Московской семинарии!..
Девушка не выговаривала букву «р», проще говоря, картавила. Мозг отметил это автоматически, пока мое сознание отдавало дань изумлению.
– Да… – ответил я с паузой. – Я учился здесь один год. После оформил перевод ближе к дому…
Девушка смотрела на меня завороженно, так смотрят на икону. Мне стало неловко.
– Вы учились с Шустриковым Виталиком! – сказала она утвердительно.
Я хорошо помнил Виталия. Толстый весельчак, голову коего постоянно туманили шутки и прибаутки. По окончании курса ректорат сделал вывод, что Шустриков – отличный студент, но для священника слишком несерьезен, согласно душевной своей конституции. Поэтому как духовный лидер он бесполезен. Меня поразило, что взрослый мужчина плачет из-за отчисления. Тогда я пошел в ректорат и доказал, что священник с природным чувством юмора – это гораздо лучше, чем священник без оного…
– Да, – ответил я. – Виталий один раз мне здорово помог. Я написал курсовую работу «Русская Православная Церковь в годы ВОВ», но не смог найти доступную моим средствам машинистку, а Виталий…
