Дорога Славы (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон (книги бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

Он смутно походил на человека, если взять это понятие в широком смысле. Он был на пару футов повыше меня и перевешивал меня фунтов на 300–400; но я куда красивее. Волосы на нем росли кустиками, как на упавшей духом лужайке, но с первого взгляда было ясно, что он никогда не пользовался дезодорантом для мужественных мужчин. На буграх его мускулов выступали узлы, а ногти на ногах не знали ножниц.

— Стар, — сказал я, — в чем причина нашего с ним спора?

— Вы должны убить его, милорд.

— Не могли бы мы договориться о мирном сосуществовании? Взаимное доверие, культурный обмен и так далее?

Она покачала головой.

— Он недостаточно развит для этого. Он находится здесь, чтобы удержать нас от спуска в долину, — или он умрет, или умрем мы.

Я глубоко вздохнул.

— Принцесса, я принял решение. Человек, который всегда подчиняется закону, глупее даже того, кто нарушает его при всяком случае. Сейчас не время волноваться о соблюдении местного закона Салливана. Мне нужны огнемет, базука, несколько гранат и самая лучшая пушка из вашего арсенала. Можете показать мне, как их откопать?

Она пошевелила костер.

— Герой мой, — сказала она медленно. — Мне искренне жаль, но это не так просто. Вы не заметили, когда мы курили прошлой ночью, что Руфо зажег наши сигареты от свечей? Не пользуясь ничем, вплоть до карманной зажигалки?

— Хм… нет. Я об этом не думал.

— Это правило против огнестрельного оружия и взрывчатых веществ — не закон, какие действуют у вас на Земле. Оно больше, чем закон; здесь этими вещами пользоваться невозможно. Иначе бы они давно были применены против нас.

— Вы имеете в виду — они не сработают?

— Они не будут действовать. Может быть, тут подходит слово “колдовство”.

— Стар, поглядите на меня. Возможно, вы и верите в колдовство. Я — нет. И я готов поставить семь к двум, что автоматы тоже не верят. Я готов проверить это. Вы поможете мне распаковаться?

Впервые она казалась по-настоящему расстроенной.

— О, милорд, молю вас, не надо!

— Почему не надо?

— Даже попытка окончилась бы катастрофой. Верите ли вы тому, что я знаю больше вас о трудностях, опасностях и законах этого мира9 Поверите ли вы мне, когда я скажу, что не желаю вашей смерти, что, и это святая правда, моя собственная жизнь и безопасность зависят от вашей? Пожалуйста!

Невозможно не поверить Стар, когда она ставит вопрос ребром. Я задумчиво сказал:

— Наверное, вы правы — иначе тот тип таскал бы с собой шестидюймовую мортиру в качестве личного оружия. Э, Стар, у меня появилась идейка получше. Почему бы нам не смотаться обратно, откуда мы пришли, и не устроиться в том местечке, где мы ловили рыбу? Через пять лет у нас будет симпатичная маленькая ферма. Дет через десять, когда разойдется молва, у нас появится и симпатичный маленький мотель, с плавательным бассейном без условностей и лужайкой для гольфа.

Она чуть заметно улыбнулась.

— Милорд Оскар, возврата нет.

— Почему нет? Я могу найти то место с закрытыми глазами.

— Но нас найдут Они. Не Игли, а другие, подобные ему, будут посланы, чтобы загнать и убить нас.

Я снова вздохнул.

— Как скажете. Ходят слухи, что мотели в стороне от главных дорог — все равно мертвое дело. В той коллекции где-то есть боевой топор. Может, я смогу оттяпать ему ноги раньше, чем он меня заметит.

Она снова покачала головой. Я сказал:

— А теперь в чем дело? Я что, должен биться с ним, стоя одной ногой в ведре? Мне показалось, что годится вое, что режет или колет — все, что я делаю собственными мускулами?

— Так оно и есть, милорд. Но это не даст результатов.

— Почему же нет?

— Игли убить невозможно. Понимаете, он, вообще-то говоря, не живое существо. Он — конструкция, созданная неуязвимой именно с этой целью. Мечи, или ножи, или даже топоры не поражают его; они отскакивают. Я это видела.

— Вы хотите сказать, он — робот?

— Если вы подразумеваете рычаги, колесики и печатные схемы — то нет. Вернее было бы назвать Голем. Порода Игли — это подражание жизни. — Стар добавила: — В некоторых отношениях лучше, чем жизнь, поскольку нет никакого способа, насколько мне известно, убить его. Но одновременно и хуже, ибо Игли не очень сообразителен и уравновешен. У него очень много тщеславия и мало здравого смысла. Руфо сейчас на это и нажимает, подогревая его до кондиции, выводя его из себя до того, что он не сможет ясно мыслить.

— Правда? Н-да! Надо мне не забыть отблагодарить Руфо за это от всей души и даже больше, наверное. Ну, Принцесса, так что вы мне сейчас прикажете делать?

Она развела руками так, как будто все было очевидно.

— Когда вы приготовитесь, я сниму защиту — и вы убьете его.

— Но вы только что сказали… — я не стал продолжать. Когда распустили французский Иностранный Легион, для нас, романтиков, осталось очень мало тепленьких местечек. С этим мог бы справиться Умбопа. Несомненно — Конан. Или Ястреб Карс. Или даже Дон Кихот, потому что штука эта была размером как раз с ветряную мельницу.

— Ладно, Принцесса, давайте займемся делом. Ничего, если я поплюю себе на руки? Или и это не по правилам?

Она улыбнулась одними губами и очень серьезно сказала:

— Милорд Оскар, мы все поплюем себе на руки; мы с Руфо будем сражаться рука об руку с вами. Или мы победим… или все мы умрем.

Мы пошли присоединиться к Руфо. Он показывал Игли ослиные уши и орал:

— Кто твой отец, Игли? Мать твоя была мусорной урной, а вот кто твой отец? Глядите на него. У него пупа нет! Ха-а!

Игли парировал:

— А ТВОЯ мать гавкает. Твоя сестра дает зеленые марки! — но, как мне показалось, довольно слабо. Было ясно, что замечание насчет пупов задело его за живое — пупа у него не было. Что ж полагаю, это только естественно.

Все вышеприведенное — это не совсем то, что сказал каждый из них, за исключением замечания насчет пупа. Мне бы хотелось передать этот разговор в оригинале, потому что на их языке оскорбление — это высокое искусство, по меньшей мере равное поэзии. По сути дела, воплощением литературного изящества служит обращение (принародное) к своему врагу в какой-нибудь трудной стихотворной форме, скажем, сестине, так, чтобы каждое слово источало яд.

Руфо восторженно закудахтал:

— Сделай сам. Игли! Ткни себя пальцем в живот и сделай себе пуп. Тебя оставили снаружи на дожде, а ты сбежал. Тебя забыли доделать. Разве эта штука называется НОСОМ?

Он вполголоса обратился ко мне по-английски:

— Каким он вам нужен, босс? Сырым? Или хорошо пропеченным?

— Не давай ему отвлекаться, пока я не изучу положение. Он английский не понимает?

— Ни слова.

— Хорошо. Насколько я могу к нему подобраться, не опасаясь что он меня сцапает?

— Насколько хотите, пока не снята защита. Но, босс, вообще-то я не должен вам советовать, но когда мы примемся за дело, смотрите, чтобы он вас не заграбастал.

— Постараюсь.

— Будьте осторожны. — Руфо повернул голову и прокричал: — Йа-а! Игли ест то, что наковырял из носу. — И добавил мне: — Она хороший доктор, лучший, но все равно будьте осторожны.

— Буду. — Я шагнул ближе к невидимому барьеру и поднял голову поглядеть на это создание. Он воззрился на меня сверху вниз и издал ворчащий звук, а я показал ему нос и послал сочный, со смаком “привет из Бруклина”. [46] Я стоял от него с подветренной стороны, и мне показалось, что он не мылся лет 30–40; запах от него был хуже, чем в раздевалке на стадионе после первого тайма.

У меня проклюнулось зернышко мысли.

— Стар, этот херувим умеет плавать?

Она удивилась.

— Честное слово, не знаю.

— Может, его забыли на это запрограммировать. Как насчет тебя, Руфо?

Руфо самодовольно ответствовал:

— Проверьте меня, только проверьте. Я мог бы поучить даже рыб. Игли! Расскажи-ка нам, почему тебя отказалась целовать свинья!

Стар может плавать, как тюлень. Мой стиль плавания больше похож на паром, но я добираюсь, куда надо.