Мастер снов - Желязны Роджер Джозеф (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
Когда она качнулась в круге света и упала, раздались аплодисменты. Затем зал потемнел.
Через мгновение свет снова загорелся, и другие члены клуба "Искусство и миф" встали и выступили вперед, чтобы поздравить ее с удачной интерпретацией. Они говорили о значении народных мотивов от сати до жертвоприношения Брунхильды.
"Огонь в основе всего — это хорошо", — решили они. "Костер… моя последняя любовь" — хорошо: Эрос и Танатос в финальном очищении взрыва пламени.
Когда они высказывали свою оценку, в центр зала вышли маленький сутулый мужчина и его похожая на птицу и по-птичьи идущая жена.
— "Элоиза и Абеляр", — объявил мужчина.
Вокруг воцарилось почтительное молчание. Высокий мускулистый человек средних лет с блестящим от пота лицом подошел к нему.
— Мой главный кастратор, — сказал Абеляр.
Крупный мужчина улыбнулся и поклонился.
— Ну, давайте начнем…
Хлопок — и упала тьма.
Глубоко зарытые в землю, как мифологические черви, силовые линии, нефтепроводы и пневматические трубы тянутся через континент. Перистальтически пульсирующие, они гложут недра Земли; несут масло и электричество, воду и уголь, посылки, тюки и письма. Все эти вещи, пройдя под землей, извергаются в местах назначения, и машины, работающие в этих местах, принимают их.
Они слепы и прячутся подальше от солнца; они не имеют вкуса и не переваривают землю; они не имеют ни обоняния, ни слуха. Земля — их каменная тюрьма. Они знают только то, к чему прикасаются, и прикосновение — это их постоянная функция.
Такова глубинная суть червя.
В новой школе Рендер поговорил со штатным психологом и осмотрел оборудование физвоспитания. Затем осмотрел квартиры учащихся и был удовлетворен.
Но сейчас, снова оставив Питера одного в учебном заведении, он чувствовал какое-то недовольство. И сам не знал, почему. Все, казалось, было в полном порядке, как и в первое его посещение. Питер вроде бы был в хорошем настроении. Даже в исключительно хорошем.
Рендер вернулся в свою машину и выехал на шоссе — громадное дерево без корней, ветви которого покрывают два континента (а когда закончат мост через Берингов пролив — будут протягиваться по всему миру, кроме Австралии, полярных областей и островов), — раздумывал и удивлялся, что не находит причин своего недовольства. Руки его лежали на коленях, ландшафт прыгал вокруг вверх и вниз, потому что он ехал по холмам.
Рука снова поднялась к панели.
— Алло?
— Эйлин, это Рендер. Не имел возможности позвонить вам раньше, но слышал, что вы сделали трахеотомию в театре.
— Да. Я сделала доброе дело — я и острый нож. Откуда вы звоните?
— Из машины. Я только что отвез Питера в школу и теперь возвращаюсь.
— Да? Как он? Как его лодыжка?
— Отлично. Мы тут слегка испугались на Рождество, но все обошлось. Расскажите, что случилось в театре, если это вас не смущает.
— Разве врача смущает кровь? — она тихо засмеялась. — Так вот, было уже поздно, перед последним актом…
Рендер откинулся, закурил и с улыбкой слушал.
Местность снаружи стала гладкой равниной, и машина катилась по ней, как кегельный шар, точно по канавке.
Он проехал мимо идущего пешком человека.
Под проводами высокого напряжения, над захороненными кабелями, он снова шел рядом с главной ветвью дороги-дерева, шел сквозь заснеженный воздух, пронизанный радиоволнами от различных приборов.
Мимо неслись машины, и некоторые пассажиры видели его.
Руки он держал в карманах, голову опустил, потому что не смотрел ни на что. Воротник пальто был поднят, и тающие дары небес — снежные хлопья — приклеивались к полям его шляпы. Он был в галошах. Земля была мокрая и грязноватая.
Он шел медленно, с трудом — случайная заряженная частица в поле громадного генератора.
— …обедаем вечером в "КиС"?
— Почему бы и нет? — сказал Рендер.
— Скажем, в восемь?
— В восемь. Договорились.
Некоторые из них падали с неба, но большинство пробирались по дорогам…
Машины высаживали своих пассажиров на платформы в больших механизированных ульях. Возле будок выхода с кольцевой линии подземки стояли на стоянках аэротакси.
Но заходили в выставочный зал люди пешком. Здание было восьмиугольное. Крыша напоминала перевернутую супницу. Восемь нефункциональных треугольников из черного камня украшали каждый угол снаружи.
"Супница" была избирательным светофильтром. Сейчас она высосала всю голубизну серого вечера и слабо светилась, белая, белее выпавшего вчера снега. Внутри потолок был как небо безоблачным летним днем, но без солнца.
Люди шли под этим небом среди экспонатов, как темный поток среди скал.
Они двигались волнами и редкими водоворотами. Они клубились, сбивались, журчали и бормотали. Иногда мелькали яркие вспышки…
Ровный поток изливался из припаркованных за голубым горизонтом машин. Закончив обход, он возвращался к выходу наружу, под стальные облака.
Так выглядела выставка "Лики космоса", организованная ВВС. Она работала уже две недели по двадцать четыре часа в сутки и привлекала посетителей со всего мира.
Это была выставка достижений Человека в космосе.
Ее руководителем был двухзвездный генерал, в его штате — дюжина полковников, восемнадцать подполковников, много майоров, капитанов и бесчисленное количество лейтенантов. Самого генерала никто не видел, кроме полковников и работников "Выставки, Инк.". Выставочный зал принадлежал компании "Выставки, Инк." и был аэровокзалом, время от времени превращающимся в выставки.
Как входишь в Зал-Поганку, как его кто-то окрестил, сразу же направо идет Галерея.
В Галерее вся стена была увешана огромными фотографиями, так что посетитель почти мог войти в них, потеряться в громадных стройных горах за Лунной Базой III, выглядевших так, словно они покачиваются от ветра, хотя никакого ветра там быть не могло; войти в купол-пузырь подводного города; провести рукой по холодным частям наблюдательного мозга и почувствовать, как в нем щелкают быстрые мысли; войти в пыльную пустыню под зеленоватым небом, обойти высокие стены Портового комплекса — монолитные, серо-голубые, построенные на Бог весть каких развалинах, войти в эту крепость, где по марсианскому складу люди двигаются как призраки, ощутить текстуру гласситовых стен, которые произвели сенсацию во всем мире; пройтись по акру меркурианского ада, посмотреть на его цвета — пылающий желтый, серо-коричневый и оранжевый, и, наконец, затеряться в Большом Ледяном Коробе, ледяного гиганта, сражающегося с огненным существом, в котором каждое отделение запечатано и отделено, как в подводной лодке или транспортной ракете, и по тем же причинам; или пройтись, заложив руки в карманы, разглядывая цветные прожилки на стенах, похожих на опал, и увидеть солнце как сверкающую звезду, поежиться, выпустить облачко пара и признать, что все эти места крайне удивительны, и фото тоже хороши.
После Галереи шли гравитационные комнаты, куда надо было подниматься по лестнице, пахнувшей свежеспиленным деревом. Наверху человек мог выбрать любую гравитацию: лунную, марсианскую, меркурианскую — и спуститься обратно, упав при уменьшенной силе тяжести, познав на миг ощущение переноса своего собственного веса в выбранный мир. Платформа уходит вниз, мягкая посадка — будто падаешь в сено или на перину.
Дальше были латунные перила на высоте пояса, очерчивающие круг Фонтана Миров. Наклонись и смотри… Посреди светлого дня — бездонное озеро мрака…
Это планетарий.
Миры в нем движутся по магнитным силовым линиям. Они вращаются вокруг горящего лучистого шара — солнца. Расстояние от одного до другого уменьшено, и они холодно и бледно сияют во мраке; Земля — изумруд и бирюза; Венера — молочный янтарь; Марс — оранжевый шербет; Меркурий — масло; Нептун — свежеиспеченный хлеб.
Фонтан Миров демонстрировал пищу и богатство. Жаждущие и вожделеющие наклонялись над латунными перилами и смотрели. Это вызывало у них болезненные мечты.
