Лезвие бритвы (илл. Г. Бойко) - Ефремов Иван Антонович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Нетрудно, зная материалистическую диалектику, увидеть, что красота — это правильная линия в единстве и борьбе противоположностей, та самая середина между двумя сторонами всякого явления,всякой вещи, которую видели еще древние греки и назвали аристон- наилучшим, считая синонимом этого слова меру,точнее — чувство меры. Я представляю себе эту меру чем-то крайне тонким — лезвием бритвы, потому что найти ее, осуществить, соблюсти нередко так же трудно, как пройти по лезвию бритвы, почти не видимому из-за чрезвычайной остроты. Но это уже другой вопрос. Главное, что я хотел сказать, это то, что существует объективная реальность, воспринимаемая нами как безусловная красота. Воспринимаемая каждым, без различия пола, возраста и профессии, образовательного ценза и тому подобных условных делений людей. Есть и другая красота- это уже личные вкусы каждого.Мне кажется, что вы, художники, больше всего надеетесь именно на эту красоту второго рода, пытаясь выдавать ее, вольно или невольно, за ту подлинную красоту, которая, собственно, и должна быть целью настоящего художника. Тот, кто владеет ею, становится классиком, гением или как там еще зовут подобных людей. Он близок и понятен всем и каждому,он действительно является собирателем красоты, исполняя самую великую задачу человечества после того,как оно накормлено, одето и вылечено… даже и наравне с этими первыми задачами! Тайна красоты лежит в самой глубине нашего существа, и потому для ее разгадки нужна биологическая основа психологии — психофизиология.
Художники смотрели с удивлением на неожиданного оратора.
— Значит, вы считаете,- заговорила Семибратова, — что эта скульптура…
— Есть красота первого рода- безусловная, — подтвердил Гирин.
Художница пожала плечами и оглянулась на собратьев. Полный седоватый художник сделал шаг к Гирину и протянул руку. Тот назвал себя.
— Рад познакомиться!Мне кажется, вы заинтересовали нас. Конечно, не ждите, что мы сразу с вами согласимся,а все же интересно. Слушайте,- вдруг оживился он,- не могли бы вы сделать нам доклад на эту тему, видно, что вы размышляли о таких вещах, о каких естественники обычно не думают. Ну, скажем, так: «Красота как биологическая целесообразность»? Насколько я понял, вы собираетесь расшифровать ее так?
Гирин думал недолго.
— Почему бы нет? Назначайте время и место. По четным дням я могу с утра до трех часов, а в нечетные — только вечером.
Они сговорились о встрече в одном из залов Дома художников.
Стоявшие вокруг посетители зашумели,прося разрешения прослушать завершение интересной дискуссии. На их счастье, седоватый художник оказался одним из членов совета дома и пригласил всех на будущий доклад.
Гирин попрощался с недавними врагами и стал искать глазами девушку в голубом. н увидел ее на том же месте под панно и направился к ней, внутренне опасаясь, что она скроется в соседнем зале. Девушка шагнула ему навстречу. Гирин улыбнулся ей, но ее лицо осталось серьезным.
— Я оправдал ваши надежды? — полушутливо спросил Гирин.
— Они не имеют значения.Но я очень, очень рада. Знаете, как хорошо бывает, когда думаешь и чувствуешь и не у кого спросить, а вдруг все оказывается верным. И от этого все становится светлее и ближе!
— Хорошо знаю! — воскликнул Гирин.
— Я приду на ваш доклад,-произнесла она тоном полувопроса,полуутверждения.
— Обязательно приходите! Но давайте сначала познакомимся. — Гирин назвался и выжидательно взглянул на девушку.
— Меня зовут Сима… Серафима Юрьевна Металина, если хотите полное звание. Я преподаватель физкультуры, ну и сама занимаюсь спортом. Только и всего. Никакого отношения к искусству.
— Может быть, и хорошо. Иногда трудно иметь дело с профессионалами. Слишком много предвзятого… Но вы хотите что-то еще сказать?
— Мне надо бы еще спросить вас, но вы, должно быть, торопитесь? Да и мне скоро на вечерние занятия.
— Так пойдемте. Я провожу вас, если разрешите.
В гардеробе Гирин еще раз с нескрываемым удовольствием поглядел на девушку, когда она отошла к зеркалу, чтобы поправить волосы. Как быстро она успела это сделать: два движения гребнем, легкое прикосновение пальцев, и какие-то незримые для Гирина дефекты были устранены.
Давно не испытанная отрада холодком прошла по его спине. Плавные и в то же время быстрые движения Симы, ее гордая осанка и открытый внимательный и веселый взгляд — казалось, девушка эта явилась из будущего. Действительно, Сима не стеснялась и не прятала свою высокую грудь, стройные ноги и крутые бедра. В свободных и гибких движениях ее сильное тело приобретало ту независимость, без которой подчас трудно живется женщинам. Физическая красота девушки сливалась с ее душевной сущностью, растворялась в ней, странным образом теряя свой вызывающий оттенок.
Сима надела пальто и берет, придавший ей мальчишески независимый вид. Гирин сразу оценил преимущества лица Симы.К такой головке средиземноморского типа, с мелкими, твердыми чертами, большеглазой из-за правильности профиля, гордой шеи и высоко поставленных ушей, с большим расстоянием от них до глаз, пойдет решительно все — любая прическа, любая шляпка, чем и пользуются, например, итальянки… Они вышли во всегдашнюю людскую толчею Кузнецкого Моста.
Налетевшие порывы ветра разъединяли их, и беседа не клеилась. Чтобы быть поближе к девушке, Гирин взял ее под руку. Сима легко приноровилась к его походке и пошла танцующим широким шагом, с упругим и четким ритмом. Гирину невольно захотелось тоже войти в музыку этой походки-танца. Он зашагал, стараясь ставить и поворачивать на ходу ступню так, как это делала Сима, оступился и засмеялся. В ответ на ее безмолвный вопрос Гирин признался в своем смешном поступке. Сима чуть покраснела, нахмурилась и, к огорчению Гирина, пошла обычной мелкой походкой, какой женщины ходят на каблуках. Только сейчас Гирин заметил, что ее маленькие туфли — с высокими «гвоздиками» и, следовательно, она несколько меньше ростом, чем он думал. Девушка, помолчав, сказала:
— Я всегда так хожу, когда случается радость. Только что смешного в этом?
Гирин поспешил уверить Симу, что ему показался смешным он сам. Она возразила:
— Хоть бы и вы сами? Разве не бывало с вами так, что все тело поет? Тогда невольно идешь, будто танцуешь.
— А вы любите танцевать?- уклонился Гирин от прямого ответа.
— Очень. А вы?
— Ну какой из меня танцор! Даже смолоду. От предков и родителей костяк мне достался тяжелый. Было на что опираться могучей силе русского землепашца. А у меня пропадает зря, и не могу порхать в танце.
Сима звонко расхохоталась, откидывая назад голову. Тренированный глаз анатома отметил абсолютную правильность ее зубов, дужки которых были словно вычерчены циркулем.
— Такое категорическое отрицание? Боитесь, что рок-н-ролл приглашу танцевать?
— А вы разве умеете?
— О каком в газетах пишут, с нарочитым выламыванием, нет. Но можно и рок, и все, что угодно, станцевать красиво. Иногда так и потянет на головоломную штуку, если партнер хорош, и разойдешься, как ветром понесет сердце и ноги.
Гирина слегка уязвили слова «когда партнер хорош», он-то никак не мог считать себя «хорошим партнером».
— Это хорошо: ветром понесет сердце и ноги! И верно!
— Ага, вы доктор и считаете, что верно!
— Не доктор, а врач. Доктор- это тот, кто имеет степень доктора медицины. По старинке врачей зовут докторами, когда заболевают, из заискивания, перешедшего в обычай.
Сима снова засмеялась."Как веселый заяц в фильме «Бэмби», — подумал Гирин.
— Человеку нужно чередовать периоды покоя или неподвижности с энергичным движением, и танцы в ритме музыки имеют очень серьезную физиологическую основу,- продолжал Гирин,- это потребность, а не прихоть. Людей, не занятых физической работой,привлекают танцы наиболее неистовые, а тяжело работающих — плавные. Распространение разных рок-н-роллов,мамбо и твистов в Европе- это закономерность, результат роста городского населения и числа молодежи, не занятой активным физическим трудом. Эти танцы — явление почти социальное. Впрочем, ничего плохого в акробатическом танце не было бы, если избегать гнусного кривлянья.Вообще-то куда как лучше для молодежи гимнастика,особенно художественная для девушек: какая красота!
