Намывание островов (СИ) - Нигматулин Марат "Московский школьник" (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗

1) Вся политическая жизнь и история есть борьба интеллигенции и быдла.

2) Сверхчеловек должен иметь превосходство над  быдлом, должен возвышаться над ним в правах.

Итак, первое утверждение, имеет диалектический характер, подобные же противопоставления характерны для объективного идеализма, что плохо сочетается с общим идеалистически-волюнтаристским посылом оппозиции, хотя мы уже и поняли, что оппозиционеры – стихийные эклектики. Из первого, не очень-то интересного в себе, утверждения, неизбежно следует второе, более нам значимое. Очевидно, что если вся история это лишь борьба «быдла» и «личностей», то для окончательной победы последних, то есть оппозиции, нужно разделить эти две категории людей в правах, чтоб «быдло» жило в фактическом рабстве, а «сверхчеловек» мог быть рабовладельцем. Из этого несомненно следует, что для обеспечения наиболее подходящего для интеллигенции порядка необходимо тоталитарное государство интеллигентов, которое будет обеспечивать последним положение господ (аристократов), сводя всех остальных на социальное дно. Вопрос теперь состоит в том, как обеспечить подобное мероприятие, на что мы знаем ответ: население следует подвергать обработке пропагандой, как светской, так и религиозной, следует уничтожать всякое инакомыслие, параллельно усиливая полицейский и военный аппарат.

Заключение.

Итак, к чему же гонят нашу прекрасную Родину оппозиционеры, каких целей они возжелали, а также каковы их мотивы и планы по переустройству России? План у них есть, притом план очень простой и совершенно законченный – превратить нашу страну в некое либо в подобие КНДР, либо же в православный аналог Саудовской Аравии, где они займут роль господ, в то время как все остальное население будет работать на их благосостояние. Последнее утверждение не есть мои лишь домыслы, а есть свершившийся факт, убедиться в правдивости которого мы можем, если ознакомится, к примеру, с публицистическими работами Егора Просвирнина, к которому все вышесказанное относиться от начала и до конца. Иными словами, вся наша оппозиция, от Собчак до Просвирнина, от Навального до Касьянова, от Быкова до Латыниной, все они есть алчные люди, что не считают нас за людей, желая превратить все население нашей страны в своих рабов. И если уж суждено равнодушной волей детерминизма прийти к власти «Партии Роста», «Яблоку», «Партии Прогресса», или, чего доброго, «ПАРНАСу», то вполне возможно, что мы познаем куда большее социальное расслоение, куда больший упадок образования, куда более страшную цензуру и полицейский беспредел, а также такие веселые элементы из прошлого, как концлагеря для инакомыслящих, вкупе с массовыми расстрелами. Сейчас наша страна находится в лучшем положении в своей истории, что многие не замечают или не желают замечать: мы сейчас имеет такое изобилие потребительских товаров, в сочетании с невиданным списком свобод, которые не снились ни одному простому жителю Российской империи и СССР. Когда оппозиция говорит об упадке образования, приводя нам в пример Российскую империю, где оно, по их мнению, было замечательным, я указываю им на статистику: в империи только 1% населения имел высшее образование, в то время как сейчас его имеет 53%, посему Россия и является самой образованной страной в сегодняшнем мире, а, учитывая то, что сейчас 83% выпускников школы идут в ВУЗы, будущее в плане образования мне видится отлично. Наш век я бы сравнил с эпохой Траяна и Антонинов в Риме, хотя все исторические сравнения заведомо и не объективны. Кто знает, что ждет нас впереди: поголовное высшее образование, развитая экономика с великим изобилием и сильное государство, проявляющее заботу о благосостоянии каждого гражданина или же новое средневековье, где правят бал герцоги-Навальные и графы-Просвирнины. Словом, catch the moment, bro, catch the moment…

Ненавижу истеричных дам.

История этой статьи началась тогда, как мне удалось обнаружить интереснейший Opus magnum одной весьма занятной тетки, который назывался «Ненавижу школу». Автор, если верить ее словам, успела поработать во множестве образовательных заведений, так поражаясь порядками, которые там царят, что решила написать об них эту книгу. Прочитав сей труд, а затем и самую малость испытав то, что психологи называют не иначе, нежели фрустрацией, удивление получив от огромного количества положительных рецензий и неимоверного бреда в содержании, я решил накатать разгромную рецензию в адрес автора, но мой труд оказался для рецензии велик, а посему я и сделал его отдельным произведением. Понятия не имею, почему так случилось, но этот текст самый читаемый из всех моих текстов, самый узнаваемый и популярный, поэтому я и решил включить его сюда.

Далее идет сам текст:

Прочитав данное произведение, я был достаточно сильно удивлен тем, насколько же должна быть нагла ложь, в том случае, если мы возжелали чтоб в нее хоть кто-то уверовал. Начать мне, полагается, с того, что автор с самого начала отказывается от всяческой этики и объективности, с самых первых страниц убеждая читателя, что далее его ждет не бесстрастный текст, написанный ответственным журналистом, стоящим за истину, а весьма субъективные и полные эмоций воспоминания человека, который журналистом не является. Хотя вопрос о профессионализме тут действительно будет излишен, ибо нам известны вполне хорошие люди, добивавшиеся высоких результатов в тех делах, где они не были дипломированными профессионалами, как, товарищ Циолковский, к примеру, который, к сведению несведущих, был школьным учителем, сколько о том, что автор с самого начала условилась называть учителей «училками», отказываясь от уважения к тем, кого она изволила критиковать, ставя себя и объектов своей критики в неравные условия перед читателем. Теперь перейдем к самому тексту, содержащему достаточное количество тех самых эмоций, которые, вероятно, нужны для того, чтобы не слишком утомить читателя, что дело достаточно благородное, также для увеличения объема текста, что уже не совсем по-журналистски, а также для уж совсем неправедного дела, то есть для того, чтобы за высоким и многочисленным пафосом скрыть весьма убогий этос и всякое отсутствие логоса, если автор вообще знаком с этими риторическими категориями, хотя, если нам исходить из биографических данных, предоставленных самим автором, за неимением других, то автор с указанными выше категориями, вероятно, знаком. По вышеизложенной причине, большая часть критики, приведенной автором, вообще не имеет никакого смысла, ибо нет там ни объективного предмета критики, ни критического аппарата, которым можно было бы таковой критиковать, другая же, также весьма существенная часть критики, набрасывается на все, что ей угодно, но не на школу: на общество, людей, нравы, быт, а также на правительство, что наводит меня на мысль об оппозиционной теории происхождения этого текста, притом не просто оппозиционной, а, мягко говоря, белоленточной. Автор, никак, опять же, не вспоминая об объективности, критикует, к примеру, развитую бюрократию в образовательных органах, которая, как нам всем известно, растет повсюду перманентно со Средних веков, но автор просто ужасается наличию бумажной волокиты, хотя жаловаться на нее в государственных органах равносильно тому, чтобы, оказавшись в тропиках, жаловаться на страшную жару и высокую влажность, граничащую с перманентным дождем. Аналогичным же образом автор ужасается вообще таким вещам, как лицемерие, двуличие и тому подобным порокам, жалобы на которые бессмысленны и носят характер волюнтаристски-идеалистически-метафизических воззваний нашего доброго поляка Фридриха, ставшего духовным отцом одного австрийского художника и его предшественника, товарища Шопенгауэра, не имея под собой вообще никакой логической базы, то есть, являющихся обыкновенной пропагандистской демагогией. Хотя автор еще позволяет себе вот такие заявления: «У нас везде, куда ни пойдёшь, куда ни глянешь — мусор, мусор, мусор. Складывается одно впечатление, что это страна людей, которые только жрут и гадят тут же, под себя, не поднимая задниц. И это люди, воспитанные уже не советской системой образования, а современной школой и законами-обычаями нашего современного общества. Люди, выросшие в советское время, — это как раз те, которые ходят и ещё подбирают мусор за молодым поколением (до 40 лет). <...> Моя подруга, молодая мама, начинает выходить со своим годовалым сынишкой на детские площадки, и какую картину она там наблюдает, в Москве-то? Мамаши сидят с детьми на площадке, пьют пиво и дешёвые алкогольные коктейли, курят тут же рядом со своими и чужими детьми и окурки тут же на площадке бросают. Их малолетние дети только и делают, что постоянно дерутся из-за игрушек, а мамаши каждая своего выгораживает. Почти все дети в их районе (м. Молодёжная) с малых лет матерятся. Подруга моя не знает, как будет расти её сын, с кем ему там общаться, — она не хочет, чтобы он матерился, курил, пил и гадил, как все вокруг. Какая связь всего этого со школой? Школу отстранили от процесса воспитания детей, школу превратили в структуру, тупо натаскивающую по предметам.». Если человек, взявший на себя смелость осветить некую проблему, тем более такого масштаба, то можно ли он обойтись без столь радикальных заявлений, какие вы не встретите даже в пропагандистских фильмах времен Холодной войны, притом с обеих сторон стены в Берлине, не пытаясь нас убедить в том, что наше государство населено теми, кого немцы так нетолерантно именовали der Untermench? Вот еще одна цитата, срывающая все покровы с автора данного текста, направленного на дискредитацию не только современной школы, сколько современного государства и всех его обитателей: «Моя подруга, молодая мама, начинает выходить со своим годовалым сынишкой на детские площадки, и какую картину она там наблюдает, в Москве-то? Мамаши сидят с детьми на площадке, пьют пиво и дешёвые алкогольные коктейли, курят тут же рядом со своими и чужими детьми и окурки тут же на площадке бросают. Их малолетние дети только и делают, что постоянно дерутся из-за игрушек, а мамаши каждая своего выгораживает. Почти все дети в их районе (м. Молодёжная) с малых лет матерятся. Подруга моя не знает, как будет расти её сын, с кем ему там общаться, — она не хочет, чтобы он матерился, курил, пил и гадил, как все вокруг. Какая связь всего этого со школой? Школу отстранили от процесса воспитания детей, школу превратили в структуру, тупо натаскивающую по предметам. Многие из родителей, живущие там, где провозглашены ценности «греби под себя и чихай на всех», — являются абсолютно бескультурными, опустившимися, аморальными людьми. И что мы слышим из уст чиновников от образования, учителей, общественных деятелей: виновата семья, семья должна воспитывать своих детей, прививать им культуру, а не школа, не общество, которые теперь ни при чём, им теперь не до такой «ерунды», когда нужно бабульки успевать строгать. Только как же такие родители могут воспитать своих детей, если сами они бескультурные, матюгающиеся, харкающие, пьющие люди?! Не все родители такие, но их очень много. И они постоянный, наглядный пример для других детей. Дети же из воспитанных семей тесно общаются в школе с бескультурными, огрубевшими детьми, воспитанием которых не занимаются ни родители, ни учителя, т.е. никто. И закономерность такова, что зачастую не невоспитанные дети берут пример с культурных детей, а, наоборот, воспитанные дети учатся у невоспитанных похабному, асоциальному поведению, пофигистскому отношению к жизни. Почему? Во-первых, потому что количественное соотношение не в пользу редких нормальных родителей (живущих не в рвачестве добывания сомнительных благ или в цинизме своего батраческого, бесправного положения на услужении первых). Потому и воспитанных детей гораздо меньше, чем бескультурных. И, во-вторых, падать вниз, деградировать всегда легче, чем подниматься с колен из своего быдляческого четвероногого положения, чем совершенствоваться. Детям нужна в этом помощь, поддержка — как это сейчас происходит во многих европейских школах. Там, как я написала в отдельной главе, огромное внимание и время отводится воспитанию положительного общественного поведения. Они проводят специальные занятия, семинары, и с участием родителей, и мн.др. А наши дети деградируют только потому, что их окружают и воспитывают деградированные безответственные взрослые.». Сейчас мне совершенно ясно, что у кого-то не отозвалось в сердце то самое слово, ради которого я поставил сюда данную цитату, но все же вы, вероятно, обратили внимание, что эпитеты автора достойны главных, просто «классических», авторов, учивших  других людей ненависти, как тем занимался автор «Моей борьбы», еще и имевший в этом вопросе практику, которую наш автор тоже затронул в своем Opus magnum, но в несколько ином смысле. Обратили ли вы внимание, или нет, но тут видно, что автор делит людей на высших и низших, что следует из упоминания о том, что среди теперешних ультра-правых именуется не иначе, как «быдло». Собственно, деление людей на высших и низших имеется и у тех, по книгам которых, как мне полагается, автор и обучался, то есть, у помянутых мной выше Ницше и Ko. Автор, помимо этого, еще и осуждает государство, категорически не желая самостоятельно решать проблемы, таким образом отбрасывая «волю к власти», представляя себя как непоследовательную ницшеанку, показывая всем либо неподкованность в вопросе, либо посредственное отношение к предмету, хотя сама же его осуждает. Автор напрасно выбрал метафизический идеализм, как свою основную идею, ибо он мало того, что с ним не знаком, так еще и пестрит противоречиями, вполне поправимыми и допустимыми в диалектическом материализме, но не тут. Если же быть проще, не углубляя в философский фундамент работы, который тут сделан весьма убого, то можно просто сказать, что автор осуждает то, что детей воспитывают нигилистами, циниками и людьми, что проблемы свои решать не желают, словом, людьми апатичными, не желая притом брать дело в свои руки, а ругая государство за его бездействие, что весьма характерно для завсегдатаев одной площади, где раньше казнили и где установлен памятник порокам человека, так критикуемым автором текста. Тут я вынужден предупредить, что не следует Пожалуйста, товарищи, делать из вышесказанного мной вывод, будто я сторонник жизни без государства, ибо я, напротив, являю пример ярого этатиста, но все же полагаю, что человек должен уметь жить и без государства, ибо следует видеть разницу между приверженностью государству и тотальным нежеланием хоть что-то делать. Естественно, можно заявить, будто вся моя критика просто пуста и не имеет предмета, за что я критикую автора, но вот ряд тех аргументов, какие я могу представить против автора, что будут вполне дельными и имеющими смысл. Первый мой аргумент будет сводится к фактической неопровержимости слов автора, что я определил критерием Поппера, который автор знать должен. Автор нам с самого начала говорит, что мы непросвещенные в кулуарные дела школы, в эти «страсти Мадридского двора», поскольку мы в школе не работали, а значит являемся дилетантами, то нам предлагаю поверить автору на слово, ибо документальных подтверждений он нам не предоставил. Если же мы решим проверить его слова, используя помощь других людей, работавших в школе, то мы опять не сможем получить верной информации, ибо автор говорит, что все учителя либо демоны в обличии людей, что сами творят ужасные преступления и никогда нам не подтвердят их реальность, либо же это люди, совершенно запуганные теми демонами, которые по причине своей запуганности не смогут нам ничего подтвердить, а если же некий учитель скажет, будто все, что написал автор – правда, то это дает еще одно подтверждение словам автора, опровергнуть которое мы также не сможем, по указанным выше причинам. Поверить же словам учеников школ мы не можем, ибо они либо альтернативно одаренные, желающие отомстить учителю за двойку, либо жертвы тех учителей-демонов, которые так их околдовали и ввели в транс своим ЕГЭ, что те потеряли рассудок и ничего не понимают, выражая любовь к школе и учителям, либо дети боятся сказать, ибо запуганы, но рассудка не лишились, либо они они сами находятся в сговоре с учителями и получают с тех преступлений дивиденды, словом, никому, кроме автора и его единомышленников верить нельзя, а все враги его «Теории Великого Заговора Учителей» объявляются либо соучастниками заговора, либо оболваненными и запуганными жертвами, что, собственно, мы можем наблюдать у всех сектантов и конспирологов. Еще есть один момент, который у автора проглядывает постоянно, так это завышенная самооценка, выражающаяся в том, что автор постоянно противопоставляет перед читателем себя, интеллигентную, альтруистически-настроенную даму, работающую почти за спасибо, и других учителей, глупых, невоспитанных и жестоких теток, которые тут работают только ради денег, что видно из таких цитат, к примеру: «Завучи и учителя улыбаются и говорят неравнодушному, заботящемуся о своих учениках коллеге: «Детей тебе жалко, ой, смешная, ты себя лучше пожалей. Чё ты всё выступаешь, сиди себе тихонько и радуйся: не тебя ж и не твоих детей эта прививка и отстранение касается». Всем наплевать на других, будь то дети или взрослые. А мне не наплевать ни на других, ни на себя, ни тем более на детей. И я хочу жить и работать в обществе, где есть определённый порядок, где люди уважают и заботятся друг о друге.», и что делает человека из обыкновенного, непрофессионального и очень посредственного журналиста мученика за веру. Кстати, тут есть еще одна логическая ошибка, когда автор говорит, будто школа потеряла всякое влияние на детей, но уже в следующем абзаце утверждает, что злые учителя оказывают дурное влияние на детей, обучая их дурному, что имеет некоторые нестыковки. Еще автор, рассуждая о человеческом двуличии, позволяя себе и такие цитаты, которые явно говорят нам о том, что человек мало наслышан об актерском мастерстве и об известных декадентах-интеллигентах, вроде товарища Буковский, что был одним из величайших американских писателей; «Необходимо совершенно четкое понимание того, что человек похабный, вульгарный, не может превратится в умного, культурного человека, переступая порог класса, в котором он ведет.». Нередко, хотя и не слишком часто, автор и вовсе теряет всякую наглость и излагает подобный дискурс: «В середине учебного года добрые, уважающие учеников замы решают провести контроль знаний по предмету, не уведомив об этом учителей, работающих в этом классе, ни о дате этого мероприятия, ни о списке тем и т.д. Я узнала об этом совершенно случайно за неделю до этого контрольного мероприятия. Оставалась неделя, а у нас с учениками конь не валялся. А ведь это же как к устному экзамену подготовиться (официально это называлось «контроль говорения», на деле же было как устный экзамен) — по девяти темам. И пора-то не летняя, предэкзаменационная — без уроков, а обычная учебная неделя, со всеми уроками по расписанию, с домашними заданиями по всем предметам. А среди этих ребятишек ещё к тому же несколько человек только что отболевших на вынужденном прививочном карантине. Какой там контроль знаний, нам бы хоть в нормальный учебный ритм вернуться! А тут… Какое уважение к детям, к коллегам-учителям! Ещё больше любви и больше уважения!», совершенно не понимая, что контроль для того и делается без предупреждения, чтобы узнать информацию чистую, не замутненную никакой подготовкой и более реалистично видеть рабочую картину. Один же из самых наглых рефренов, что я имел честь узреть в данной работе был таков: «Слава Богу, когда я училась, не было вступительных экзаменов в пятый класс. Если бы он был, я бы не смогла поступить в гимназию, в которой я выучилась, и училась успешно! Если бы меня, 11-летнюю не очень уверенную в себе девочку, заставили написать эти тесты, я бы, возможно, тоже их завалила и не смогла обучаться по углублённой программе, которая в дальнейшем позволила мне поступить в один из лучших вузов страны и получить отличное высшее образование. И, слава Богу, на моём пути не оказалось такой училки, которая бы меня ещё к тому же заваливала! Вот пишу сейчас это и вдруг вспоминаю, что и в отсутствии таких экзаменов я бы в гимназию, в которой училась, не поступила бы. Я же туда по блату попала. <...> Понимаете, о чем речь! Двоечник, чей папа спонсор, по-любому поступит в лучший класс, а хорошистка Маша, перепугавшаяся и написавшая «на три» — не поступит. Вот такая любовь и взаимоуважение, господа!», что уже даже и лишает меня всякой надобности оставлять к нему комментарий, разве что оставляя необходимость известить читателя о моей догадке, будто автор страдает шизофренией, но в легкой форме, что делает ее малозаметной. Имеется там и весьма большая глава, имеющая честь называться «А есть ли на свете другие образовательные механизмы, и как они устроены, как работают?», где автор смело рассуждает о том, как на Родине все плохо, а как за границей все хорошо, притом не только лишь в Западной Европе, а даже в странах Африки лучше, недели у нас, в дикой, по мнению автора, России, что только подтверждает мою теорию о белоленточном происхождении данного текста, на что я хотел бы указать автору на замечательную книгу «Классная Америка», которая бы, возможно, могла бы опровергнуть высказанные автором тезисы. Вот одна цитата оттуда: «В общем, у европейцев — чем основательнее и ближе к жизни, практике, тем лучше. А у нас лучше — чем больше всего в кучу и дальше от жизни. Результат соответственный. В частности, в Европе многие люди владеют двумя, тремя языками, а мы всё никак один несчастный английский не можем осилить.», которая указывает, что автору невдомек, что и в Европе полно людей, которые серьезно полагаю, что в России всегда лежит снег и медведи по улицам ходят, и в России притом полно таких, кто знает и более трех языков, ибо люди умные, равно как и не слишком, имеют место быть везде, от географии, не столь сильно завися. Вот еще одна цитата, указывающая даже на незнание бесценного опыта товарища Макаренко, по созданию самоокупающейся коммуны, что еще проявится, когда автор перечислит великих педагогов, включив туда Монтессори, но забыв нашего родного героя, а также указывающей на общую ограниченность взглядов, запрещающую даже думать о том, что школа может быть прибыльной, а не убыточной: «То же самое сейчас делают и с государственной школой. Перевод на хозрасчёт превращает школу в коммерческое предприятие, а директоров превратили в менеджеров, а менеджер — это кто, специалист по детям? Нет, это специалист по прибыли, по экономической эффективности, конкурентоспособности. Менеджер заинтересован только в получении прибыли от функционирования предприятия и такой организации бизнеса, которая обеспечивает максимальную прибыль. Менеджер совершенно не заинтересован и никогда не будет заинтересован в развитии и благополучии ребёнка, если это не совпадает (иногда это нечаянно случается) с получением прибыли.». Хотя о чем говорить, если автор пишет и такое: «Не скорбная ирония ли, что в т.н. Год учителя произошло сокращение учебной программы, того и гляди, детей лишат возможности бесплатно получить хотя бы такое образование, какое было. Это грозит тем, что дети, чьи родители не имеют средств платить за дополнительные занятия (которые раньше были обычными, а теперь изымаются из программы и переводятся в статус дополнительных), не имея необходимых знаний, не смогут поступить в высшие учебные заведения. И, таким образом, эти дети не будут иметь возможности стать полноценными, мыслящими, уважающими себя личностями, не говоря уже высококвалифицированными специалистами, и будут обречены работать исключительно таксистами, продавщицами, уборщицами. Т.е. этих детей с детства готовят в обслугу к своим богатеньким сверстникам и их родителям, у которых есть деньги на дополнительные уроки и т.п. В современном мире человек без образования рискует стать бесправным рабом, батраком (как те же пресловутые гастарбайтеры в Москве). Когда-то народу нашей родины подарили шанс свободной перспективной жизни, где каждый при желании мог стать врачом, педагогом, летчиком, инженером, архитектором, археологом — всем открылось право на образование, просвещение, профессиональное и социальное развитие.», совершенно не сверяясь с простейшими статистическими данными, забывая даже о том, что в СССР было 220 бюджетных мест на 10 000 человек населения, в то время, как в РФ 800 бюджетных мест на 10 000 человек населения, и еще 400 платных мест, забывая о том, что в СССР только 28% (1975 год) населения шли после школ и колледжей в институты и получали высшее образование, в то время, как в РФ это делает 83% (2015 год) населения, забывая, что в Союзе было только 856 ВУЗов (1975 год), в то время, как ныне в нашей стране их более 3 600, не знает автор и того, что РФ на первом месте в мире по процентному содержанию людей с высшим образованием (53%), обгоняя даже Израиль с его 46% и США с их 43%, что ну уж совсем никуда не годится даже для журналиста-любителя. Во-вторых, я хочу заметить, что автор, видимо, не верит, что человек, не получивший высшего образования, может стать кем-либо важным, хотя многочисленный опыт показывает обратное, ибо человек может выучится всему сам, как то сделал упомянутый мной выше товарищ Циолковский. Тем более, что в цифровую эпоху человек имеет  возможность ознакомится почти со всеми знаниями человечества за сущие копейки, если сравнивать эти деньги с тем, что требовалось тому же Циолковскому, да и вообще, уважаемый читатель, осиливший труд автора, подумай, пожалуйста, за кого держит он тебя и твоих детей, если говорит, что коли им не удасться получить высшее образование, они так и останутся наполовину животными, которые даже и полноценно мыслить не смогут? Что же касается вопроса о том, курят ли учителя, или нет, то мне полагается, что это надо оставить на совести самих учителей, не виня в неблагородстве одного учителя всю нашу доблестную систему, в которой я не сталкивался лично никогда, ни с курящими учителями, ни с ругающимися, ни со всеми теми беззакониями, кои вы описали, хотя и знаком лишь со школами в спальных районах Москвы. А теперь, никак не надеясь на хоть скудное понимание, я желаю обратится к автору данного текста, дабы дать ему важный совет: уничтожьте, пожалуйста, ради науки, а не ради бога, ибо я атеист, это убожество и напишите что-то достойное. Спасибо за понимание.