Чужак в чужой стране [= Чужой в чужой земле, Пришелец в земле чужой, Чужак в стране чужой, Чужак в ч - Хайнлайн Роберт Энсон (книги .txt) 📗
— Эй, Бодмен! Не спи!
Джил подняла голову и увидела Молли Уиллрайт, заведующую диетической кухней.
— Извини, задумалась.
— Я спрашивала: с каких это пор в вашем крыле держат в люксах тех, кто не может платить за лечение?
— У нас такого нет.
— А разве К-12 не на вашем этаже?
— К-12? Там лежит богатая старуха, такая богатая, что способна заплатить доктору, чтобы он следил за каждым ее вздохом.
— Гм! Она, должно быть, разбогатела сразу и вдруг. Последние полтора года она лежала в бесплатном отделении гериатрии.
— Нет, ты ошибаешься.
— Только не я… У нас на кухне ошибаться нельзя. У нее довольно сложный рацион… довольно жирная диета и длинный перечень противопоказаний плюс лекарства, о которых она не должна знать. Поверь, дорогая, рацион больного порой так же индивидуален, как отпечатки пальцев, — мисс Уиллрайт поднялась. — Ну, я побежала, птенчик.
— О чем это болтала Молли? — поинтересовалась сестра, сидящая за соседним столиком.
— Да так. Она ошиблась. — Джил подумала, что можно найти Человека с Марса, проверив диетические кухни, но тут же выбросила эту мысль из головы: потребовалось бы несколько дней, чтобы обойти их все.
В давние времена, когда еще случались войны, Бетесда была морским госпиталем, громадным уже тогда. Впоследствии госпиталь был передан обществу «Богатство, Воспитание и Благополучие» и расширился еще больше. Сейчас он принадлежал Федерации и был небольшим городком.
Однако в случае с миссис Бэнкерстон все же было что-то странное. Бетесда принимала всех больных: частных, бесплатных и правительственных; этаж, на котором работала Джил, предназначался, в основном, для привилегированных больных, в его палаты помещали сенаторов и высокопоставленных чиновников. Частных лиц сюда не клали.
Миссис Бэнкерстон могли перевести сюда только в том случае, если все остальные отделения были переполнены. Да, скорее всего, так и было.
После обеда она совсем закружилась с новыми пациентами, и ей было не до размышлений. Вскоре ей понадобилась энергетическая кровать. Обычно в таком случае она звонила на склад… но склад располагался в подвале, в четверти мили от их крыла, а кровать нужна была немедленно. Она вспомнила, что видела одну, принадлежащую К-12, в смежной комнате для посетителей. Она еще велела морякам не сидеть на ней. Наверное, ее вытащили туда, когда устанавливали гидравлическую кровать.
Может быть, она еще там… если так, у нее будет энергетическая кровать.
Смежная комната была заперта, и Джил обнаружила, что универсальный ключ не подходит. Она подумала, что следует сказать об этом ремонтникам, и вошла в К-12 намереваясь узнать о кровати у лечащего врача миссис Бэнкерстон.
Врач был тот же, что и раньше — доктор Браш. Он не был ни интерном, ни врачом, живущим при больнице. Доктор Гарнер, как он говорил, попросил его присмотреть за этой женщиной. Услышав, как отворяется дверь, Браш поднял голову.
— Мисс Бодмен! Вы-то мне и нужны!
— Почему же вы не позвонили? Как ваша больная?
— С нею все нормально, — ответил он, заглянув в глазок. — А вот со мной — нет.
— Что-нибудь серьезное?
— Нет, что вы. Это займет минут пять, не больше. Можете вы пожертвовать пятью минутами? И держать ваш ротик на замке?
— Думаю, что смогу. Если позволите, я воспользуюсь вашим телефоном и скажу своей помощнице, где я.
— Нет! — возразил он. — Просто заприте за мной дверь и не открывайте, пока я не постучу на мотив «Мы все умеем: стрижем и бреем».
— Хорошо, сэр, — произнесла Джил с сомнением в голосе. — Вашей больной что-нибудь нужно? Я что-нибудь могу сделать для нее?
— Нет-нет. Просто посидите и понаблюдайте за экраном. Не беспокойте ее.
— А где вы будете, если что-нибудь случится? В комнате отдыха персонала?
— Я буду в мужском туалете. И больше, пожалуйста, ни слова. Так надо.
Он вышел, и Джил заперла за ним дверь, а потом взглянула на монитор и посмотрела показания приборов. Женщина спала, экраны показывали сильный пульс и ровное дыхание. Джил удивилась постоянному врачебному наблюдению: больная вовсе не собиралась помирать с минуты на минуту.
Потом она решила посмотреть, нет ли в дальней комнате нужной кровати.
Хотя это и противоречило распоряжению доктора Браша, она была уверена, что не побеспокоит больную. Уж она-то знала, как пройти по палате, не разбудив пациента.
Кроме того. Джил давным-давно поняла, что не следует так уж беспрекословно слушаться докторов. Она открыла дверь и тихонечко вошла.
Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться, что миссис Бэнкерстон забылась в типичном старческом сне. Ступая совершенно бесшумно. Джил подошла к смежной комнате. Дверь была заперта, но универсальный ключ легко открыл ее.
Джил увидела, что энергетическая кровать стоит на месте. А потом она увидела, что палата занята: в кресле, держа на коленях книгу с картинками, сидел Человек с Марса.
Смит поднял глаза и подарил ей лучезарную улыбку обрадованного ребенка.
У Джил закружилась голова. Валентайн Майкл Смит здесь? Этого не могло быть, его же перевели, она сама видела запись в журнале.
Непонятные события вдруг обрели смысл. Подставной Человек с Марса в стереопрограмме… старуха, одной ногой стоящая в могиле, просто прикрывает тот факт, что в палате есть еще один пациент… дверь, к которой не подошел универсальный ключ… мучивший ее ночью кошмар про выезжающий из ворот Бетесды «мясной фургон» с путевым листом, в котором значилось не два трупа, а один.
Лишь только все это пронеслось в ее голове, она испугалась, представив, что с нею могут теперь сделать.
Смит неуклюже встал, развел руки и сказал:
— Водный брат!
— Здравствуй. Э… ну, как ты?
— Мне хорошо. Я рад, — он добавил еще что-то на странном каркающем языке, остановился, вспомнив, что она не понимает его, и сказал, тщательно подбирая слова: — Ты здесь, мой брат. Тебя не было. Теперь ты здесь, и я впиваю тебя.
Джил вдруг остро ощутила два чувства, раздирающие ее душу: одно нежное, от которого таяло сердце, и другое — леденящий страх. Смит ничего не заметил.
— Видишь? — обрадованно сообщил он. — Я хожу! Я немного окреп. — Он сделал несколько шагов и остановился — восторженный, задыхающийся, улыбающийся. Она заставила себя улыбнуться.
— А у нас прогресс, а? Ты набираешься сил. Вот это характер! Но мне пора идти… Я забежала просто поздороваться.
На его лице тут же проступило отчаяние.
— Не надо уходить!
— Но мне надо торопиться!
Смит удрученно поглядел на нее:
— Я причинил тебе зло, — с трагической уверенностью проговорил он. — Я не знал.
— Зло? Ох, нет же, нет! Но мне надо уходить… и побыстрее!
На его лице теперь не было совершенно никакого выражения.
— Возьми меня с собой, мой брат.
— Что? Нет, я не могу. И мне надо уходить, надо прямо сейчас. Знаешь, не говори никому, что я была здесь… Пожалуйста!
— Не говорить, что мой водный брат был здесь?
— Да. Никому не говори. М-м… я еще приду. А ты будешь послушным мальчиком, подождешь и никому не скажешь.
Смит переварил это с совершенно безмятежным видом.
— Я буду ждать. Я не скажу.
— Ну и хорошо! — Джил подумала, как ей, интересно, удастся выполнить свое обещание?
Теперь она понимала, что «сломанный» замок на самом деле вовсе не был сломан. Глаза ее метнулись к двери, и она увидела, почему не могла открыть ее. К ней была привинчена ручная задвижка.
Обычно задвижки на дверях в ванных и других комнатах были устроены так, что отпирались универсальным ключом, чтобы больной не мог запереться. Здесь же замок удерживал Смита взаперти, и задвижка редкого в Бетесде типа не позволяла войти в комнату даже тем, у кого был универсальный ключ.
Джил отодвинула задвижку.
— Жди меня. Я приду.
— Я буду ждать.
Она вернулась в первую комнату и сразу же услыхала: «ту-тук, ту-тук-тук» — сигнал, про который говорил доктор Браш. Она поспешно впустить его.
