Застава - Крупеникова Ирина (мир бесплатных книг .TXT) 📗
– Оля спит? – вполголоса спросил Ворон.
Лис, прилипший к окну, не оборачиваясь, кивнул.
– Ки у неё в комнате, – пояснил Тур.
– Братцы, вон они! – Лис резко выпрямился.
На стекле в струях дождя ползали отражения бесформенных силуэтов.
– Многочисленная команда, – усмехнулся Ворон. Глаза его непроизвольно потемнели.
– Они не пересекут границу круга, – уверил Лис и отошёл вглубь кабинета. – Они мёртвые, а мы – живые.
За его спиной образовалась пустота сожаления.
– Наше второе рождение состоялось непосредственно из лона смерти, – произнёс Ворон.
– А живые корни мы потеряли, – продолжил Тур. – Наша застава – как плавучий остров в двух океанах. Мы не знаем, что стоит у нас за спиной.
– А пятнадцать поколений, про которые говорил Виктор? – Лис судорожно взмахнул руками.
– Ты помнишь хотя бы одно из них, братишка? – прошептал Ворон.
Побелевшие губы юноши задрожали.
– Я… Нет. Родители как будто специально отсекли нашу память.
– Мать и отец, по-видимому, служили только смерти, – медленно предположил Тур. – Но кто-то же до них в нашем роду служил жизни! – плохо сдержанное восклицание ударилось о тёмное окно. – Тот, кто дал нам наши имена, кто бросил копьё в порочный круг, кто разжёг дух очистительного огня в наших сердцах. Где они теперь?
Ожидание ужаса вплотную приблизилось к стенам осаждённой заставы. Стали слышны отзвуки неведомых голосов за поднятыми мостами. Безликая масса теней ощетинилась яростью.
– По-моему, сейчас начнётся штурм, – выговорил Ворон.
– Они здесь! – вдруг воскликнул Лис.
Близнецы быстро оглянулись.
– Да нет же, – глаза юноши светились восторгом открытия. – Братцы, они здесь, в нас! Они – это мы, а мы – они. Павел Первый сказал так применительно к памяти вообще, поскольку мыслил масштабами России и народа. Но память вообще – это память всех и каждого. Тур, Ворон, они здесь с тех пор как мы… – Лис смущённо улыбнулся, – вернулись оттуда. Они пришли вместе с нами.
– Теория множеств, – Ворон, обескураженный очевидным, механически взлохматил копну волос на своей голове. – Вот вам и высшая математика в жизненной практике.
Воодушевлённый, Тур тоже собрался высказаться, но не успел.
– Братья!
Мёртвый взгляд Ворона мгновенно перекинулся в пустоту. Даль за окном раздвинулась, как театральный занавес. За стеной дождя вспыхнуло пламя, и осколки сотен мыслей, сознаний и голосов устремились во тьму вместе с обрывками звуков, незавершённых фраз и оборванных аккордов. Громовой раскат расколол пространство, и время застыло над пропастью.
Придёт день, когда весь мир канет в огненном горниле! Этот мир недостоин жизни!
Сгустки призрачной информации, закованные в кандалы ужаса, оторвались от берега и поплыли в победно распахнутые объятия Пятницы-Смерти.
Смотрите, змеиные дети! Вы бессильны, вы – ничто против меня!
Разноцветная афиша на ограде городского сада – «Супердискотека… В ноль часов ноль минут». Лис зажмурился, но алые буквы остались под веками, подобно глумящемуся призраку. «Ноль часов ноль минут» – как насмешка над временем, которого вдруг не стало для сотни парней и девчонок.
Покидающие жизнь раньше срока, оглянитесь!
Лиса окатило нереальным холодом Перехода.
Оглянитесь! Что осталось у вас за спиной?
Кто из близнецов говорил, он не понял, ибо оба – Тур и Ворон – стояли за порогом небытия. Переход мерцал, и врата его медленно, но неуклонно смыкались. Лис ахнул и, раскинув руки, встал на самом пороге так, будто силился удержать тяжеленные створы.
Посмотрите на друзей своих! На матерей, братьев и сестёр. Они чувствуют вашу боль! Они протягивают вам руки и зовут назад…
…Те, кто силён духом, вернитесь! Ёщё не поздно!
Скомканное пространство заволновалось и отпрянуло, будто вода, накатившая на невидимую стену.
Идите ко мне. Все! Идите! – чёрный лик Пятницы возник в Переходе. – Я отомщу живущим за вашу смерть.
Живущие – это близкие ваши и ваши любимые. Живущие – это ваши кумиры и товарищи…
…это те, с кем вам было хорошо и весело, а может быть, счастливо. Позволите ли вы силе злобной мстить им?
Информационная сфера, колеблющаяся в пучине, нерешительно потянулась обратно, к живому берегу. Лис заметил среди безликих сгустков и тех, чьи тени ползали по залитому дождём стеклу до рокового взрыва на дискотеке.
Остановитесь! – тон Пятницы стал близок к отчаянию. – Вы идёте навстречу боли и страданиям!
Вы молоды и вы сильны. Кто готов бороться за жизнь, за счастье любимых, за радость отцов и матерей – возвращайтесь!
…Кто не числит себя живым, идите за мной! Идите в Память земную, чтоб через годы вернуться в новых поколениях.
Плотная призрачная масса, недавно обступавшая чёрную фантомную женщину, стала расслаиваться и редеть. Пронёсся миг, и возле мрачной фигуры с белой маской вместо лица остался лишь один блазень, источающий слабый дух озона.
Победа казалась неоспоримой. Лис чуть было не завопил от избытка чувств, но тут понял, что Переход вот-вот исчезнет в непроглядной тьме. И в месте с ним…
– Братья! – не своим голосом заорал он и вцепился в створы несуществующих ворот. – Братья, назад!
Сквозь руки Тура пронеслась последняя искра.
Ворон пропустил на безжизненный берег последний человеческий вздох.
Ворота смыкались, будто сопротивления им не было вовсе.
– Братья, пожалуйста! Скорее!
Оба повернулись. Но не к Лису, а к чёрной туманной фигуре, заполнившей нереальный горизонт. Лис догадался: Тур и Ворон вознамерились любой ценой увести мстительный дух Людмилы Старостиной за пределы всякого пространства.
Из мрачной тени выплыла усмешка.
– Нет! – выкрикнул Лис. – Она мёртвая, а вы живые! На её поле это неравный бой!
Смелее, дети змея. Подойдите и уничтожьте меня. Помните, как я убивала в вас остатки братских чувств? Пришёл час отомстить. Я приму свою судьбу из ваших рук.
Затаённые ноты коварства дребезжали из холодной пустоты. Лис закусил губу.
– Братья, нельзя сражаться с ней её оружием. Остановитесь. Истинная память не приемлет мести и ненависти.
Тур и Ворон не двигались, лишь в информационной сфере братского союза качались сомнения.
– Братцы, пожалуйста, – взмолился Лис, – отступите. Ради живых! Ради тех, кому вы дороги, кто верит в вас и желает вашего добра. Вернитесь!.. Хотя бы ради меня, – добавил он еле слышно.
Вдоль живого порога скользнула огненная струйка. Вспыхнула и завернулась, будто змея, нацелившаяся на собственный хвост. На белую маску ненависти упала густая тень.
Фантомное противостояние разверзлось принятым решением: Тур и Ворон повернулись к дому.
Вы возненавидите свой постылый мир и придёте ко мне с покаянием…
Застывшее над пропастью время вырвалось из плена и ринулось вперёд. Пучина отозвалась низким утробным гулом. Раздался вполне материальный грохот, а затем глухой шлепок.
Лис потряс головой. Голова немедленно ответила противным звоном, забившим оба уха. Юноша обнаружил, что сидит на полу возле пустого кресла. Вскочить не удалось, поскольку к писклявой музыке внутри черепной коробки присоединились искрящиеся точки, заполонившие зрительное пространство.
– Тур? Ворон?
Тишина. Лишь за окном громко цокают последние капли дождя.
Лис встал на четвереньки и двинулся в сторону письменного стола, где находился светильник. Сделав таким образом два «шага», он наткнулся на неподвижное тело.
– Ворон!
– Лис, включи свет, чёрт подери, – вяло раздалось издали.
– Тур!
Юноша нашёл плечо лежащего, почувствовал встречное движение и, сообразив, что второй брат уже подал голос, то есть пришёл в себя, торопливо поднялся на ноги. Настольная лампа нашлась быстро.
– Братцы, – Лис испуганно оглядел кабинет.
Ворон сидел под окном и растирал пальцами разбитую бровь, не замечая, что размазывает кровь по лбу и бакенбардам. Тур приподнялся на локте, судорожно закашлялся и рефлекторно перевернулся на бок. Близнеца он не видел из-за ребра деревянного стола и, тем не менее, предупредил.
