Город Улыбок (СИ) - Гринь Роман Андреевич (читать книги бесплатно txt) 📗
Город шумел и кипел жизнью. Словно один большой муравейник. Постороннему наблюдателю он покажется хаотичным, но это обман восприятия. Город Улыбок -- весьма упорядоченная система.
Мои невидимые паутинки протягивались далеко за пределы жилья, через весь город. Это было удобно. Позволяло быстро и оперативно корректировать систему. Город Улыбок -- это некое динамичное постоянно изменяющееся уравнение. Там прибавил, там отнял -- и только тогда все заработает, и так постоянно. На одной чаше весов -- либеральная идеология, дающая жителям множество свобод, на другой -- весьма строгие и не двузначные законы и правила, а так же, Бюро Нравственности, стражи морали и нравственности в обществе. Но они не насаживают их репрессиями и запугиванием. Их оружие -- информация и слово, особая подготовка сотрудников, хорошее знание психологии человека и достаточно широкие полномочия, позволяющие им контролировать всю общественную и публичную жизнь горожан, оставляя нетронутой лишь личную. Так что, если вдруг проболтаетесь кому-то на работе, что вам, к примеру, нравится примерять перед зеркалом кружевные трусики и чулки своей жены, и этот человек донесет в Бюро и предъявит улики, то вас за это, разумеется, не поместят в концлагерь и не станут лечить электрошоком. Но не удивляйтесь, если, однажды придя на работу, вы заметите, что сотрудники странно косятся на вас и посмеиваются. А шеф, вызвав к себе на ковер, просит написать заявление по собственному желанию. Все имитируем непорочность, но только имитируем, такой уж город. Лишь у себя дома вы в безопасности от надзора, да и то если на вас не донесет собственная автономная компьютерная система. Что, впрочем, случается лишь в крайне редких определенных случаях, прописанных в ее протоколе. Каким бы дотошным не казалось Бюро, личное пространство горожан уважается. В общем, либерализм, свобода совести, толерантность общества с одной стороны и Бюро нравственности с другой. Вот вам и первое уравнение. Богатый зажиточный Рондо и нищие "плантации" и Клоака. Вот и второе. Разного рода проблемы, депрессии, насилие, озлобленность и отклонения, которые так или иначе будут возникать в любом, даже самом процветающем обществе, с одной стороны, и Городской Центр Счастья с другой. Там никого не станут лечить таблетками или шоковой терапией. Вам всего лишь придется смотреть разные "лечебные" фильмы и просматривать особые сны. Немного поковыряются у вас в голове и все -- вы научитесь быть счастливыми. А к чему еще может стремится человек больше, чем к счастью? А как измерить счастье? Только изучить его по внешним проявлениям -- радости и улыбкам. Чем их больше -- тем больше в мире счастья. Разве нет? По крайней мере, так мыслит Инфинити, а значит, и весь город. Вот вам и еще одно уравнение. Все держится на таких вот уравнениях, борьба контрастов и противоречий создает ту силу, которая и толкает вперед колесо под названием Город Улыбок. Главное, чтобы колесо это котилось по дороге, что четко определена нами, Архитекторами. И тогда система будет функционировать. Ничего сложного. Даже клоуны и их "цирк" -- тоже в чем-то часть системы, но о них в другой раз.
Я наблюдал за горожанами и думал о самом городе и об этих людях. Меня радовали их зажиточность, их благополучие и даже их развращенность. Если они спешат в сексшоп за плеткой или наручниками, значит их никогда не насиловали в реальной жизни, если они играют во всякие современные "шутеры" с полным погружением -- значит никогда не видели настоящей войны, если предаются всяким извращениям и похоти -- значит не боролись за выживание, за каждый шаг, за каждый кусок хлеба. Как говорится, с жиру бесятся, и это прекрасно, на самом деле, значит все в их мире спокойно, ничего им не угрожает, и они уверены в завтрашнем дне. Значит, я справляюсь со своей работой хранителя порядка! Чего мне еще желать?
Добрался я примерно за полчаса. Лицевое здание психиатрической клиники походило скорее на какой-то театр или музей, столь декоративной и изысканной была архитектура. Но я знал, что это лишь внешняя оболочка. Тут располагается администрация клиники, находятся кабинеты психиатров и гостевые комнаты для посетителей. Дальше, за этим зданием, идет достаточно большой парк, где растут деревья со столь густыми кронами, что они, как и звуконепроницаемые стены клиники, не пропускают крики безумцев в город, не дают безумию распространяться. Вдруг, оно сродни эпидемии? Вдруг, безумием можно заразиться?
И только в глубине парка находятся корпуса с палатами для душевнобольных. Хотя, скорее уж это камеры, а не палаты. Я обошел два корпуса и направился к третьему.
-- Сюда нельзя! -- остановил меня охранник, сидевший на входе. -- Здесь сидят самые отпетые, чтобы пройти к ним нужен доступ...
-- X-ранга, --- окончил за него фразу, и протянул охраннику пластиковую карточку удостоверения личности.
Охранник сначала проверил ее по своей базе данных, после чего его глаза округлились и он, немного дрожа, пролепетал:
-- Пожалуйста проходите, господин Старший Архитектор. Прошу простить меня. Такая работа, понимаете? Ваш визит -- это огромная честь для нас!
Его благоговейный трепет перед моей персоной немного раздражал, но все же, это было даже забавно. Старшие Архитекторы для Города Улыбок, это что-то вроде отцов-основателей для Америки. Хоть мы заведомо отдалились от формального управления городом, но являемся живыми легендами, и обладаем достаточно широким спектром полномочий. Правда, теперь, когда Джим за решеткой, я единственный разгуливающий на свободе Старший Архитектор.
-- Будьте осторожны, господин Старший Архитектор, -- сказал мне главврач, когда мы проходили мимо комнат с пациентами. Когда ему доложили, кто пришел, он предпочел сам устроить мне экскурсию. -- Не подходите близко к решеткам! Некоторые пациенты плохо реагируют на посетителей. Они могут плеваться или попытаться помочиться на вас. А вон в том номере сидит пациент, что любит стрелять в людей собственной спермой. И он весьма меток и всегда удачно подгадывает момент эякуляции.
Что за нелепица? Будь я тут главным, быстро отучил бы его от такого, хоть это и было бы для него несколько болезненно. Я лишь покрепче сжал трость. Они слишком цацкаются с этими безумцами. Это опасные уродцы, а не несчастные больные! Но вслух я этого, разумеется, говорить не стал.
Мы с доктором шли по широкому коридору. Все стены здесь были пастельных тонов, под потолком и вдоль стен медленно "плавали" по воздуху разные приборы, что якобы должны были успокаивать больных, но все это не сильно помогало, как и тихо играющая "Маленькая ночная серенада" Моцарта. Здесь царила атмосфера безумия, и даже лучшим светилам психологических наук было трудно его победить.
Из одной палаты слышалось грустное пение. Я начал вслушиваться в слова песни. Текст повествовал о каких-то далеких бескрайних морях и о величии океанов. А исполнял такой жалобный и чистый голос, совсем не похожий на голос безумца. Море, я сам еще помнил шум его волн. Этот звук, который человечество, живущее под Куполом, больше не услышит. Мы получили в наследие прекрасную планету, полную разнообразных чудес, а смогли сохранить лишь жалкие крохи, да и то ценой неимоверных усилий.
В соседней палате кто-то закричал:
-- Выпустите меня! Я -- король! Их надежда! Наследие тех двоих, что несли знамя. Поступь коз так тиха! Как же нам достучаться до мира? Как объяснить, что мы такие же, что тоже хотим жить? Горькая еда. Мы не можем есть иначе, и в этом наш грех. Но мы не монстры!
-- Это... -- виновато начал объяснять главврач, но я, покачав головой, дал понять доктору, что мне совершенно не интересна история его питомцев. Лишь одного, к которому мы и направлялись, но его историю никто не знал лучше меня.
Я проходил мимо еще одной палаты, как вдруг в зарешеченном окне появилось лицо молодой девушки. Она улыбалась и смотрела на меня широко раскрытыми глазами.
-- Заберите меня отсюда! -- Сказала девушка. Волосы ее были растрепаны, а глаза лихорадочно блестели. -- Они все думают, что Лизочка ненормальная. Но вы ведь знаете, что это не так. Уж вы то точно знаете, профессор Кильчинский, Лиза ваша лучшая лаборантка, вы же сами говорили. Профессор, не оставляйте меня с ними!
