Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Дождались наконец: на мониторы загрузились результаты – и в виде чисел, и графические схемы, куда нагляднее показывавшие, кто – где, кто – куда и чем в конце концов сердце успокоится.
Уже через несколько секунд каждому стало ясно: и на этот раз успокоение им не прописано – даже в самых малых дозах.
Вернее, тут, как это нередко бывает в жизни, им предложили сразу две информации, два вывода: плохой и хороший.
Хороший заключался в том, что орбита субтела А, того, что помассивнее, претерпела относительно небольшие изменения, и были они к лучшему: теперь субтело А уже не держало диск Земли на перекрестии нитей своего прицела (если бы у него такой был), но, по расчетам, то ли должна была пролететь мимо – правда, очень близко, вызвав своим пролетом массу неудобств, утащив, может быть, даже какую-то часть атмосферы, вызвав цунами и так далее – но это все же оставляло кому-то хоть какую-то надежду. Кому? Тут же потихоньку были отданы команды: вычислить – кого именно Земля подставит угрозе, кем пожертвует в момент их противостояния. Но куда больше успокаивало то, что субтело А, в общем, не минует точки пространства, намеченной для встречи с ракетно-ядерной армадой, придет лишь с небольшим отклонением в пространстве и времени – настолько незначительным, что ищущие цель устройства каждой ракеты вполне успеют их заметить, идентифицировать и, тратя последнее топливо, выйти уже на окончательный, боевой курс, при этом кассетные успеют вовремя выпустить свои боеголовки. То есть операция как бы состоится.
Как бы?
Вот тут и начиналась вторая новость, целиком относящаяся к субтелу Б. И была она действительно очень плохой. Очень, очень. На беду.
Беда же была в том, что субтело Б с его лихо изогнувшейся траекторией направлялось сейчас вовсе не туда, куда хотелось бы.
Нет, уже первый взгляд на схему как будто успокаивал: Земле встреча с этим обломком никак не грозила, летел он теперь туда, где нашей планеты и не было и уж точно никогда не будет. Их орбиты никогда не пересекутся.
Но те же схемы недвусмысленно показывали, что пересекутся другие пути: субтела Б – и ракетно-ядерной армады. Той, для которой это субтело представляло – по разумению множества ее компьютеров – цель ничем не худшую, чем субтело А; глыба Б теперь стремилась почти точно навстречу ракетам, и они никак не могли на нее не отреагировать.
И они отреагируют. Ударят. Рванут. Разнесут в мелкую пыль, которая где-нибудь когда-нибудь прольется метеорным дождичком – а может, так и будет запылять пространство до конца веков, больше никого по дороге не встретив.
Но рандеву ракет с глыбой А в назначенной точке после этого никак не сможет состояться. Субтело это пролетит назначенное место – и последует дальше, никем не атакованное, не остановленное, не размолотое в крупу.
Потому что связи между Центрами на Земле и ракетами больше не было: слишком уж далеко забрели они и теперь могли жить только своим разумом, который не знает сомнений, а если они все же возникают – он вообще отключается.
Похоже – конец. Таким было первое впечатление. Так что оставалось только молиться.
И в самом деле: способов воздействия на субтело А больше не осталось. Нет, конечно, когда оно будет на подходе, в ход пойдут и лазеры, и, наверное, тот ракетный резерв, что Земля сохранила – хотя и по другим соображениям?
Наверное, да. И, возможно, объединив все это, удастся если и не распылить угрозу, то хотя бы расколоть ее на глыбы помельче.
Но все понимали: а толку что? Ну, грянется о планету не одно крупное тело в одно место, а энное количество тел помельче – в такое же число мест.
Вместо одного большого очага бедствий – куча маленьких.
Из жалости к собачке не отрубайте ей хвост сразу, но по кусочку – такая аналогия, не самая, прямо сказать, удачная пришла в голову российскому президенту, когда он анализировал эту возможность.
Нет, с субтелом А нам не справиться. Только армада могла бы. Но ее перехватит Б.
Единственный способ предотвратить беду – развести Б и армаду в пространстве.
Но это целиком относится к несбыточным мечтаниям…
– Ну, что там?
– На КС приняли информацию с «Урагана». Нам и американцам.
Ага. Видимо, докладывают о том, что, выполняя приказ, легли на рекомендованный курс и удаляются из опасного района.
– Ладно. Оставьте. Ознакомлюсь попозже.
Не хотелось отвлекаться от главных мыслей: что же все-таки можно придумать?
Он подсознательно ощущал: должен быть какой-то выход, должен. Он есть. Но никто его не видит. Какое зрение нужно, чтобы увидеть его? Проклятая должность, подумал он о своем высочайшем посте. Есть время думать только над тем, что делается сегодня, должно делаться, и не остается минут на далекую перспективу. И вообще – где тут всерьез задумываться, когда главным в работе, по традиции, является – заставлять, чтобы исправно и по возможности точно выполняли то, что уже решено. Иначе – какой толк придумывать прекрасные ходы, если все увязнет, спустившись всего на два-три уровня? Поневоле начнешь мечтать о компьютерном правительстве – машины хоть не знают родства и кумовства, не воруют – если их только не заставляют… Тут же он одернул себя: нашел тоже повод для размышлений – сейчас, когда нам и никому другому вообще никакое будущее, кажется, не грозит – оно просто не состоится…
Он машинально взял оставленную бумагу, повертел в пальцах, пробежал глазами текст – поверхностно, не вдумываясь в содержание. Уже повел рукой, чтобы вернуть листок на прежнее место; что-то, однако, заставило прервать движение – неконтролируемый всплеск подсознания. Тогда он прочитал написанное во второй раз – уже внимательно, вдумываясь в слова, стараясь как бы увидеть с небывалой дальнозоркостью, как выглядит то, о чем командир «Урагана» докладывал со свойственной военным людям немногословностью.
Неожиданная ситуация, подумал он при этом. И, может быть… может быть… А?
Два корабля, американский и наш, в пространстве вблизи расходящихся в разные стороны субтел. Американец лишен хода. Поэтому выполнить приказ об уходе из зоны бывшего Тела Угрозы не в состоянии. Ремонт в пространстве возможен, однако требует большего времени, чем отведенное в приказе. Ну, это ясно. Единственным выходом для спасения экипажа «Амбассадора» является эвакуация его, в количестве двух человек, на борт «Урагана», который и должен будет доставить всех на Землю. Командир испрашивает разрешения на эту операцию.
Президент не успел даже подумать «Ну конечно же. Безусловно, надо забрать американцев и лететь к дому», как раздался сигнал. Горячая связь. Еще не сняв трубки, он уже знал, кто это звонит и о чем будет говорить… Ну что же, успокоить его – сказать, что разрешение, нет, приказ на эвакуацию терпящих бедствие уже отдан, президент США может и сам быть спокоен и успокоить всех, кто в курсе дела: никто не погибнет, все благополучно вернутся… Хорошо, внутренне усмехнулся он, что хоть население не получает никакой информации о движении «Амбассадора», поскольку полет испытательный и, следовательно, секретный, на борту все спокойно – значит тревожиться вовсе и не о чем, население приободрять не нужно…
После обычных формул вежливости он выслушал просьбу и уже открыл рот, чтобы сообщить о том, что никаких препятствий к выполнению российским кораблем благородной миссии не видит.
И, неожиданно для самого себя, произнес нечто совсем другое. Чего еще за долю секунды в голове и не было. В сознании. А вот в подсознании, похоже, как раз к этому мгновению и вызрело, и президент США своим звонком как бы нажал на спусковой крючок.
– Разумеется. Но прошу простить: у меня как раз должна начаться связь с командиром нашего корабля, я намерен выслушать его доклад о готовности к эвакуации ваших астронавтов и всему прочему; если вы найдете время позвонить мне через полчаса… Впрочем, лучше я сам побеспокою вас немного спустя. Тогда я смогу поделиться с вами всеми деталями операции.
– О, конечно же. Простите, что потревожил вас в неурочное время.
