Волшебный локон Ампары - Шарова Надежда (книги бесплатно .TXT) 📗
Когда дверь ретрита наконец распахнулась, он увидел фундатора на том же месте, где попрощался с ним три часа назад. И в той же позе: Агафон задумчиво разглядывал теперь уже полупрозрачный купол помещения, густо увешанный овальными щитами довольно приятного нежно-розового цвета. Поздоровались, пожелали друг другу доброго утра. В странно украшенных стенах ретрита их слова прозвучали как-то по-особенному — многоголосым букетом созвучий… Постояли молча, осознавая, что здесь, наверное, лучше помалкивать. Марсана потерянно озиралась, Кир-Кор присматривался к щитам, которых были тут сотни… Вверху, вокруг эпиптейи, щиты были почти круглые, размерами с корабельные иллюминаторы; внизу, на уровне хрустальных призматических сокровищниц, нежно-розовые образования формой своей и размерами больше напоминали овальные двери.
Ощущение, что никакие это не шиты, возникло у него не сразу. Но оно возникло, и он шагнул к одному из овалов. Во время сближения нежно-розовая пелена постепенно прояснялась, стаивала, открывая перед ним, подошедшим, блескучую лужицу… и на дистанции вытянутой руки проявилось зеркало, окрашенное в нежно-персиковый цвет. Он попытался коснуться своего отражения — рука прошла сквозь зеркальную поверхность беспрепятственно, — при этом из Зазеркалий каждого из новоявленных кругов и овалов тут же выдвинулась рука, обрамленная манжетой знакомой рубахи…
Внезапно выросший лес собственных рук не показался ему слишком забавным, однако он предпочел довести эксперимент до конца — шагнул в овал, словно в дверь. Почему-то он был уверен, что имеет дело с некоей разновидностью Зердема, а Зердем гарантирует возвращение.
Интуиция не подвела: Зазеркалье обернулось тем же пространством ретрита — возвращение состоялось. Марсана рассказывала ему потом, до чего ужасно все это смотрелось со стороны; несметное количество рук, ног, голов вдруг выпорхнуло из оживших стен и за неуловимо краткий миг в подкупольном пространстве образовалось что-то вроде громадного узорчато-калейдоскопического («головоногого», как она выразилась) букета. К счастью, «головоногий букет» просуществовал недолго — в мгновение ока увял и превратился, подобно сложенному вееру, в одну фигуру. «В твою фигуру, любимый… и я наконец опомнилась».
Да, на выходе из Зазеркалья он заметил испуг Марсаны, поднял руку успокоительным жестом, улыбнулся, надеясь, что его улыбка выглядит естественно. Фундатор тихо спросил: «Фрактальный Зердем?..» — и он согласно кивнул, пораженный точностью подсказанного Ледогоровым определения. Зачем-то осведомился, здесь ли комит. «Внизу, — ответил фундатор. — По моей просьбе обходит помещения тех этажей, что находятся в сфере контакта с „натеками“ золотистой субстанции. Вряд ли Зердем-Фрактал ограничил себя верхним сегментом здания Академии…» Он вторично кивнул, соглашаясь с экзархом. Ледогоров пристально посмотрел на него и поделился надеждой, что фрактальный Зердем образован Ампарой наверняка не только ради забавных экспериментов с розовыми зеркалами. Он снова кивнул, соглашаясь. Агафон и здесь был совершенно прав. Беседа не клеилась. Он уже знал, что ответить экзарху, но пока не знал как. И присутствие Марсаны смущало.
Зато потом, уже на исходе утра, они с Агафоном свободно побеседовали на огражденной балюстрадами плоской крыше здания Комента. За полчаса до прибытия многолюдной делегации из Петропавловска. Им никто не мешал. Марсана, смертельно утомленная ночными событиями, осталась в «квартале Полуяновых» на попечении женской половины его обитателей; комит, выполняя просьбу экзарха, был занят подготовкой Открытого Собора Большой Экседры (едва ли не первого в истории философской школы Ампары). В течение получаса экзарх и грагал бродили, не выбирая направления, среди нарисованных на керамлитовой крыше ярко-синих посадочных кругов (штаб МАКОДа временно запретил все полеты над территорией экзархата), поглядывали в сторону золотого купола АИЛАМ, отражающего небо и солнце, изредка улыбались. Постороннему наблюдателю молчаливое хождение двух рослых мужчин по хаотически петляющей траектории могло бы показаться довольно странной прогулкой. Только интротом понял бы, в чем тут дело: экзарх и грагал вели между собой оживленный мыслеобмен. Это было удобно — обмен информацией проходил гораздо быстрее, чем во время устной беседы. Быстро и конфиденциально.
«Представь себе, Агафон, я даже не сразу сообразил, откуда ты взял, что Марсана со мной в Петропавловске».
«Очень просто. Когда командир финшельской группы МАКОДа сообщил о загадочном происшествии в муниципальном бассейне, я вынужден был догадаться».
«Да, по дороге в ретрит Марсана обрисовала мне ситуацию примерно в тех же словах».
«Прими мои поздравления».
«Поздравления с чем?»
«С удачным выбором. Видишь ли, Кирилл… только не обижайся на старого друга… я ничего не имею против известных певиц, но жена с хорошо развитым интеллектом, на мой взгляд, предпочтительнее жены с гениально развитыми голосовыми связками. Прости великодушно, если я ошибаюсь».
«Ты уже связал нас с Марсаной узами брака… Давай, Агафон, признавайся: перед нашим прибытием в лифте в ретрит ты успел пройти сквозь розовые зеркала фрактала?»
«Нет. А почему ты об этом спросил?»
«Анализирую обстоятельства. Ты говоришь о моей судьбе так уверенно, словно тебе довелось заглянуть в мое будущее. И в будущее Марсаны».
«Так-так… Твоя очередь признаваться. Там, в зазеркалье фрактала, что… наше грядущее?!»
«Успокойся, по сути дела, там даже Зазеркалья нет. Ведь прямо на твоих глазах я, не выходя из ретрита, вернулся в него. Ничего там нет, кроме неосязаемого зеркала. Ничего…»
«Думай глубже, Кирилл, я не тороплю тебя с ответом. Как видишь, я самый деликатный из всех твоих внимателей».
«Не знаю, вниматель, сумею ли оправдать твои ожидания… Тем паче что внятного, прямого ответа у меня до сих пор нет…»
«Думай, Кирилл, думай, чувствую — поразмышлять тебе есть о чем».
«Думаю и размышляю — аж посинел от натуги. Ну так вот, мой деликатный вниматель, с той минуты, когда я прошел сквозь розовое зерцало, что-то во мне изменилось… Пытаюсь понять что. Это как если бы я был увлечен беспечной игрой, а меня вдруг окликнули, отвлекли… Не спрашивай, кто и зачем, — я не знаю. Зато уверенно знаю теперь, что предпримет Марсана. Вспомни, в ретрите я через силу заставил себя улыбнуться — надо было помочь Марсане снять напряжение после испуга. Вроде бы ничего особенного — взглянул, улыбнулся. Но ни с того ни с сего во мне стала вдруг вызревать некая уверенность… Так странно, будто бы внутренний голос нашептывал… Уверенность в том, что Марсана уже на этой неделе увидит Илир и Новастру! Мое воображение… или что-то другое (вроде Некой Уверенности) подсказало мне даже рейсовый индекс торады, которая перенесет Марсану к Новастре. Большая пассажирская торада „Сигма-1“, восьмой сектор. Старт через четыре дня! Фантасмагория какая-то!.. Этот мой бред тебе еще не надоел?»
«Мне редко бывает так интересно, я весь внимание».
«Спасибо, ты всегда умел ободрить меня. Внимай дальше, потому что нам обоим сейчас предстоит проверить мой бред… Когда во мне окрепло убеждение, что Марсана, никогда раньше не покидавшая Землю, внезапно отважится на межзвездный вояж, я с понятным интересом сам себя озадачил вопросом о сроке собственного старта. Ну куда она без меня!.. И знаешь, что Некая Уверенность мне подсказала?»
«Попробую угадать. Твой старт — не в день отлета Марсаны?»
«Ты пугаешь меня, Агафон, своей нечеловеческой интуицией! Да, я стартую не в день отлета Марсаны — раньше. Если верно то, что я ощутил там, в ретрите, — мой старт, увы, завтра».
«Великая Ампара!.. Это было бы огорчительно. Крайне печально… Может быть, в действительности голову тебе морочит твое игривое воображение? Фантазии ощущений?»
«Может быть. Как остроумно заметил один из эвархов, в этой забавной Галактике все может быть… Взгляни на меня, Агафон, я похож на субъекта, которому не терпится покинуть Землю?»
«Ты похож на грагала, заставить которого завтра выйти на старт могла бы только уважительная причина. Пока таковой я не вижу».
