Тело угрозы - Михайлов Владимир Дмитриевич (книги полностью бесплатно TXT) 📗
Но это все были, так сказать, цветочки, причем вполне доброкачественные, яркие и приятно пахнущие – поскольку, как известно, милые бранятся – только тешатся (чешутся – по другому варианту). И президент Российской Федерации не раз думал с некоторой досадой, что именно его стране союзники по разоружению подсунули самые проигрышные варианты, оставив себе – кроме НАТО – лишь Израиль, Южно-Африканскую Республику, Бразилию да еще Индию и Пакистан, с которыми в любом случае прийти к согласию было легче, чем с Ираном, Ираком, Северной Кореей и даже Китаем.
Не то чтобы Поднебесная была против: Пекин с самого начала согласился участвовать – на тех же основаниях, что США и Россия. Тут все было в порядке. Но от этой великой страны требовалось еще и повлиять на северокорейского соседа, с которым его еще с прошлых веков связывали особые отношения. Вот в этом вопросе китайцы проявили некоторую неуступчивость, которую, конечно, можно было понять, но нельзя – согласиться.
Позиция Северной Кореи была проста до примитивности: страна готова поступить со своим арсеналом как угодно – резать на куски, выстреливать в космос, утопить в Тихом океане, – но лишь после того, как будет наконец завершено десятилетиями тянущееся дело объединения двух корейских государств – причем на условиях, наиболее приближенных к выдвинутыми Пхеньяном, а не Сайгоном. Иными словами, великие державы должны были уговорить Юг сдаться Северу и за это получить ракеты Великих Вождей.
«У вас ведь Север одержал победу над Югом, – как-то раз заявил американскому тихому дипломату глава пхеньянского МИДа, – и мы хотим только повторить то, что тогда сделали вы, – тем более что в обоих случаях победу завоевывает более прогрессивный социальный строй».
Американцам осталось лишь пожать плечами и откровенно, хотя и негромко, сказать Москве, что решение этого вопроса целиком и полностью остается за Россией – ну и Китаем, разумеется, с которым Россия привыкла разговаривать куда больше, чем Вашингтон.
Тихие переговоры начались – и вскоре стало ясно, что Китаю выступать с таких позиций очень не хочется. В неофициальных разговорах пекинские дипломаты – и не только они – объяснили почему. Причина оказалась простейшей: китайцы искренне считали, что благом для Кореи станет именно объединение по северному варианту. Экономика Юга, уверяли они, от этого совершенно не пострадает, и при этом ссылались на пример своего Гонконга; что же касается порядка и полного сплочения нации, то как раз северный путь его и гарантирует. В конце концов, так аргументировали они, и сама КНР добилась очень больших, всему миру видных успехов в экономике, нимало не поступившись своей философией (это слово часто употребляли вместо «идеологии»). Отчего бы и восточному соседу Китая не поступить так же? Вот Россия поступила наоборот – и много ли она от этого выиграла? Прежде всего собственное распадение; не свидетельствует ли это о том, что такая линия поведения ведет именно к распаду, а отнюдь не к объединению и воссоединению?
Оппоненты из Москвы сослались на опыт Германии; ответ был: «Да, но это – Европа, а не Дальний Восток; вы сами прекрасно знаете, что мы и мыслим, и чувствуем иначе – да и вы, кстати сказать, тоже».
Переговоры эти напоминали жевание чуингама – челюсти работали усердно, но результатом были разве что пузыри. И никого почему-то не трогало, что время идет, Тело Угрозы приближается – а дело стоит. Вероятно, такое отношение тоже принадлежало к дальневосточным особенностям мировосприятия.
Дело осложнялось еще и тем, что численный и мегатонный размер северокорейского арсенала был известен достаточно приблизительно: разведкам работать в этой стране было нелегко.
Трудно было и с Ираком. И даже намного труднее. Как и с Ираном. И с тем, и с другим Россия была связана экономическими интересами, в основном через них теперь вела переговоры с исламским миром: через Ирак с арабскими странами, при помощи Ирана – с остальными, с Индонезией, в частности, которая если сейчас еще и не имела боеголовок, то, во всяком случае, находилась на пороге этого – а ракеты у нее уже были.
Сложности усугублялись тем, что российские эмиссары во многом понимали своих южных соседей, и кое-кто им в глубине души очень сочувствовал; тем не менее вопрос надо было улаживать в хорошем темпе – но на Ближнем и Среднем Востоке тоже не любят спешить, зато любят обстоятельную, изящную беседу за чашечкой чудесного кофе. Что же касается результатов, то… Багдад вообще уверял, что такого оружия у него нет; да, в свое время велась подготовка к его созданию, но после американских бомбежек все само собой прекратилось. Видели установки? Какие? Ах, вот вы о чем! Ну, это достойно лишь улыбки: это декорации, построенные для съемок фильма о будущих веках: не одной ведь Америке разрешается ставить подобные картины, не так ли? Вот и мы так считаем. Декорации, не более, которые не представляют опасности ни для кого – разве что кто-то попробует забраться на них и спрыгнуть без парашюта. О, если бы у нас действительно было такое оружие, мы бы с великой радостью приняли участие в общем деле, угодном Аллаху, – в отвращении от планеты великой опасности, хотя, разумеется, на все есть воля Господа миров. Но увы – нет у нас такой возможности, о чем мы вынуждены горько сожалеть…
Тегеран же не отрицал, что таким оружием обладает, и был согласен уничтожить его, если и все другие ядерные страны поступят так – но, разумеется, предварительно увидев своими глазами, что Израиль ликвидирует свой ядерно-ракетный потенциал до последнего снаряда; вот условие, от которого мы воистину не отступим. Уговорите американцев – мы понимаем, что вам неприятно разговаривать с ними, они ведь очень плохие люди, но жизнь вынуждает ко многому, – убедите их заставить Израиль принять наше предложение – и мы на следующий же день… Что же касается участия в залпе, то оно было бы возможным лишь в том случае, если бы Израиль тоже выпустил все свои снаряженные ракеты в космос – но вы ведь сами понимаете: это евреи, следовательно, они хитры и лживы, и если даже поклянутся, что так и сделают, их клятва не будет иметь значения, ибо принесена она будет не на Коране. Поэтому мы согласны тоже выстрелить в небо – но только на следующий день после Иерусалима.
Со своей стороны, Израиль…
Но его позиция, как нам кажется, понятна. Да и вообще – хватит о дипломатии, поскольку толку от нее в данном случае было не очень много.
2
Объявление в рекламной газете, о котором тут уже немало говорилось – приглашение к игре, – само по себе привлекло, как и ожидалось специалистами, не так уж много внимания. И – во всяком случае, на следующий день после выхода в свет этого номера, – никакого взрыва, обвала и тому подобного в общественном мнении не произошло. И тем не менее…
Впрочем, началось вообще не с объявления. А с биржи.
Фондовая биржа – организм с высочайшей чувствительностью и одновременно – с явным недочетом логики. Именно этим утром было замечено, что в последние два дня идет явный слив акций определенных компаний – и главным образом так называемых «голубых фишек», иными словами – акций надежных, устойчивых и, скажем прямо, не дешевых при их нынешнем курсе.
Держатели этих ценных бумаг обычно стараются с ними не расставаться – разве что вода уже заливается в рот; а когда злая судьба заставляет все-таки прибегнуть к этому последнему средству спасения, то трудно ожидать, что названная злодейка посетит одновременно не одного, двух или трех, а прямо-таки множество мелких держателей. Нет, история, конечно, знает подобные случаи – назовем хотя бы «Великую депрессию» в США в конце двадцатых – начале тридцатых годов прошлого века, – но сейчас-то ничего подобного не приключалось, не было и других событий, всегда учащающих пульс биржи, – революций, переворотов, авиакатастроф, террористических актов и всего подобного, даже цена нефти почти не колебалась, и тем не менее что-то наверняка происходило; иначе с чего бы?.. Продавались не крупные пакеты, и потому масштаб происходящего стал заметен не сразу, а чуть позже – когда происходящее начало суммироваться. И котировки «голубых фишек» дрогнули и поползли вниз, именно поползли пока что, а не упали; вслед за ними такую же склонность начали проявлять и остальные – и это уже стало поводом для серьезного беспокойства.
