Лезвие бритвы (илл. Г. Бойко) - Ефремов Иван Антонович (читать книги онлайн полные версии TXT) 📗
Смена образов, проходивших перед художником, незаметно перешла в дремоту. Даярам проснулся за минуту до того, как в номер вошел гостиничный бой.
Пока такси мчалось к аэропорту по запыленной дороге, Рамамурти часто оглядывался, тщетно пытаясь увидеть машину русского геолога. В аэропорту он узнал причину- полет откладывался на два часа из-за грозы у Амритсара. Вероятно, Ивернев узнал об этом заранее. Даярам вышел из помещения и сел на скамью под навесом, любуясь белыми зубцами Пир-Панджала, кое-где увитыми шарфом прозрачных облаков. Задержка- пустяк, два часа и еще два часа полета… Он надолго расстанется с чистым воздухом нагорья, со снежными гигантами, устремленными в ярко-голубое небо. С этой последней высокой ступени в пять с половиной тысяч футов он спустится на знойные равнины, нещадно палимые солнцем, тонущие в пыли и мареве горячего ветра под свинцовым небом, так же давящим на головы людей, как этот тяжелый и мягкий металл.
А потом влажная жара Бомбея. Бомбея, где томится Тиллоттама!
Аэропорт наполнялся пассажирами. Издалека художник заметил своего нового русского друга, окруженного целой группой людей, единственным знакомым среди которых был начальник ладакхского отряда геологов. Даярам постеснялся подойти, приветствовал обоих издалека и поторопился забраться в самолет, уже изрядно нагревшийся на солнце.Лишь после взлета они с русским уселись рядом на свободное сиденье в хвосте и говорили о том, как возможность быстро перебрасываться на далекие расстояния изменила жизнь людей. Перемена в окружающем мире совершалась буквально в считаные часы, и так же поворачивалась жизнь, вынуждая к изменению действий, решений или привычек. Неудивительно, что такие резкие повороты в жизни человека, разрушая весь привычный его уклад,подвергали нервную систему большим напряжениям и требовали прочной психики. А по условиям цивилизованной жизни организм ослабевал,и получался разрыв между требованиями нового и состоянием человека.
Самолет швыряло и качало в полосе,где холодный воздух Гималаев сталкивался с горячим фронтом Индо-Гангской долины. Внизу расстелилась однообразная желтая дымка. Еще немного времени, и самолет плавно покатился по плитам огромного аэродрома Нью-Дели.Зной сразу охватил вышедших из самолета.Даярам простился с русским и поспешил к махавшим ему издалека Анарендре и толстому веселому инженеру Сешагирирао.
— Тебе на пользу Тибет! — воскликнул инженер. — Ты стал неотразим. В самый раз отправляться на завоевание красавиц!
— Да, если не считать отсутствия волос. Еще не отросли, — ответил Даярам.
— Под тюрбаном не видно! Теперь понимаю, отчего ты одет, как магараджа.
Анарендра укоризненно посмотрел на приятелей — как можно шутить серьезными вещами! — и сказал:
— Если ты не устал, то можно лететь сегодня же. Два места забронированы.
— Разве ты, Сешагирирао, не с нами?
— Нет. Анарендра сказал мне, что людей достаточно и без меня. Это и к лучшему,потому что сейчас мне нелегко освободиться. Однако можно, если будет надобность.
— Решительно никакой,- твердо сказал Анарендра,- пойдемте обедать. У нас еще полтора часа. Идите занимайте столик, а я выкуплю билеты.
В углу ресторана было много свободных мест. Когда они сели, инженер оглянулся, сдавил руку Даярама.
— Обещай мне,что дашь знать,если тебе понадобится моя помощь. А сейчас не отказывайся, — и Сешагирирао вытащил бумажник. Даярам остановил его:
— Поверь,что денег не надо! Смотри, я вожу с собой крупную наличность, как спекулянт,- художник показал инженеру свой туго набитый бумажник.
— О боги! Тут мои пятьсот рупий выглядят смешными. Но остается еще одна вещь.Протяни руку под скатертью!- Даярам ощутил в руке тяжелую металлическую вещь.
— Что такое? — воскликнул он и увидел большой автоматический пистолет с кургузым стволом и странной большой гашеткой. Сталь массивного оружия сурово поблескивала. — Зачем? — воскликнул Даярам, возвращая оружие с инстинктивным отвращением индийца к убийству. — Мы не можем становиться на одну доску с гангстерами.
Сешагирирао весело рассмеялся и беззаботно махнул рукой.
— Я не хуже тебя знаю нелепость законов,по которым порядочный человек всегда останется без оружия,а любой бандит и вор, которому плевать на закон, делает что угодно с безоружными людьми. Так вот, чтобы избежать унижения от своей беззащитности перед каждым негодяем,я создал это оружие. Никакой суд не признает его огнестрельным и вообще чем-либо стреляющим.Смотри! — Инженер открыл защелку и вытащил из ручки пистолета плоский флакон с опалесцирующей жидкостью. — Вот что вместо обоймы и патронов. Вот поршень, давящий снизу, здесь клапан, открывающий дуло с нажатием гашетки и еще один поршень с разбрызгивателем.Нападающий получит в рожу порцию едкого, но безвредного химического вещества- мой секрет. Никакого убийства, но полное торжество над любым врагом! Флакон- на двадцать таких «выстрелов», а вот тебе еще два запасных. Разве плохо? Возьми, пригодится! Мусульмане говорят: «Последнее лекарство — огонь, и последняя хитрость — меч!»
Даярам вспомнил слова гуру: «Ты сейчас вступаешь в нижний мир, где одной душевной силы, как бы она ни была велика, тебе будет недостаточно!» — и, благодарно улыбнувшись, опустил тяжелый пистолет в карман.
Пришел Анарендра с билетами. Друзья просидели за обеденным столом до вызова к самолету. И, только когда они были уже в воздухе, Даярам решился задать Анарендре мучивший его вопрос: «Как надеются бомбейские приятели найти Тиллоттаму?»
— Она уже найдена! — хладнокровно отвечал Анарендра.
Глава седьмая
ЗВЕЗДНЫЙ ОГОНЬ
Тиллоттама стояла, опираясь плечом на увитый растениями столб крытой веранды, выходившей в сад. Склон холма, на котором находилась вилла, был огорожен каменным забором.За ним ряд похожих домов, дальше виднелись холмы с редкими деревьями, поблескивало гладкое шоссе до Бомбея и Океана. Сюда, на окраину курортного городка Лонавли, ее привез после съемок фильма продюсер Трейзиш.Случай на стене Говиндарха,когда она,повинуясь мгновенному импульсу, чуть не прыгнула в лапы тигра,озаботил американца. Он решил дать отдых своей звезде, развлечься сам и заодно провести кое-какие дела в Бомбее. После Кхаджурахо он не мог не видеть, что Тиллоттама изменилась, стала печальнее, тверже и с каждым днем отдалялась и от прежних привычек и от него, не оказывая прямого сопротивления. Эта презрительная пассивность приводила Трейзиша в бешенство.
И сейчас Трейзиш,тихо вошедший на веранду в мягких туфлях, украдкой разглядывал свою звезду, глубоко задумавшуюся и ничего не замечавшую вокруг.
Ее иссиня-черные волосы не были заплетены в косы, а по-европейски подняты вверх и скручены огромным пучком, казавшимся непосильно тяжелым для ее высоко открытой шеи.
Трейзиш смотрел на Тиллоттаму, сравнивая ее с новой знакомой — итальянкой Сандрой, и раздраженно спросил:
— Что с тобой? Ты больна? О чем ты думаешь все время?
Тиллоттама вздрогнула от неожиданности. Ей показалось, что в вопросах Трейзиша прозвучало участие.
С мольбой сложив ладони и склонив голову, она опустилась на колени.
— Отпусти меня, господин! Ты не раз говорил, что я принесла тебе гораздо больше денег, чем ты заплатил старому Сохрабу. Я не могу больше, я тоскую. Пока я на родной земле, я могу искать утраченную родину и, может быть, моих близких. Зачем тебе черная танцовщица? Я вижу, как ты засматриваешься на прекрасную итальянку, это женщина для тебя. Дай мне пойти своим путем, и я всегда буду помнить о тебе с благодарностью…
Трейзиш молчал.
Она подняла голову и увидела молчаливую усмешку в его глазах, которая сказала ей больше слов. Тиллоттама встала, Трейзиш достал сигарету и щелкнул зажигалкой.
— Каким это своим путем?В публичный дом?Нет,ты слишком дорога для этого, — он недобро рассмеялся.
За стеной сада послышался веселый свист.
— Ну вот твои итальянские друзья! Беги к ним, девочка, и перестань думать о глупостях. Право, я не хочу тебе ничего дурного! Извинись за меня, я уеду сейчас и ночую в Бомбее.
