Стажеры(изд.1991) - Стругацкие Аркадий и Борис (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
Нет,я ведь сначала что подумал?Спецлаборатория. Такие у нас есть, я знаю. Корней— офицер нашей разведки. И готовят они меня для какого-то особой важности задания.Может быть, интересы его высочества распространились на другой материк.А может быть, черт подери, и на другую планету. Почему бы и нет? Что я знаю?
Я даже,дурак,сначала думал, что вокруг все— декорация. А потом день здесь живу, другой— нет, ребята, не получается. Город этот— декорация? Синие эти громады,что на горизонте время от времени появляются,— декорация?А жратва? Показать ребятам эту жратву— не поверят,не бывает такой жратвы.Берешь тюбик, вроде бы с зубной пастой,выдавливаешь на тарелку, и на тебе— запузырилось, зашипело,и тут надо схватить другой тюбик,его давить, и ахнуть ты не успел, как на тарелке перед тобой— здоровенный ломоть поджаренного мяса, весь золотистый, дух от него… э,что там говорить.Это, ребята, не декорация. Это мясо.Или,скажем,ночное небо:все созвездия перекошены.И луна.Тоже декорация? Честно говоря, она-то на декорацию как раз очень похожа. Особенно когда высоко.Но на восходе— смотреть же страшно!Огромная,разбухшая,красная, лезет из-за деревьев… Который я уже здесь день, пятый, что ли, а до сих пор меня от этого зрелища просто в дрожь бросает.
Вот и получается, что дело дрянь.Могучие они здесь,могучие.простым глазом видно. И против них, против всей их мощи я здесь один.И ведь никто же у нас про них ничего не знает,вот что самое страшное.Ходят они по нашей Гиганде, как у себя дома,знают про нас все, а мы про них — ничего. С чем они к нам пришли,что им у нас надо? Страшно…Как представишь себе всю ихнюю чертовщину — все эти мгновенные скачки на сотни километров без самолетов,без машин,без железных дорог… эти их здания выше облаков, невозможные, невероятные, как дурной сон… комнаты-самобранки,еда прямо из воздуха,врачи-чудодеи…А сегодня утром— приснилось мне,что ли? — Корней прямо из бассейна без ничего в одних плавках взмыл в небо,как птица,развернулся над садом и пропал за деревьями…
Я как это вспомнил,продрало меня до самых печенок.Вскочил, пробежался по лужайке,грушу сожрал,чтобы успокоиться.А ведь я здесь всего-то-навсего пятый день!Что я за пять дней мог здесь увидеть?Вот хоть эта лужайка. У меня окно прямо на нее выходит. И вот давеча просыпаюсь ночью от какого-то хриплого мяуканья Кошки дерутся,что ли? Но уже знаю, что не кошки. Подкрался к окну, выглянул. Стоит. Прямо посреди лужайки. Что— не понимаю.Вроде треугольное, огромное,белое.Пока я глаза протирал,смотрю— тает в воздухе.Как приведение, честное слово. Они у них так и называются: «призраки». Я наутро у Корнея спросил, а он говорит:это,говорит, наши звездолеты класса «призрак» для перелетов средней дальности, двадцать световых лет и ближе. Представляете? Двадцать световых лет— это у них средняя дальность! А до Гиганды, между прочим, всего восемнадцать…
Не-ет,от нас им только одно может понадобиться:рабы.Кто-то же у них здесь должен работать, кто-то же эту ихнюю благодать обеспечивает…Вот Корней мне все твердит:учись,присматривайся, читай,через три-четыре месяца, мол, домой вернешься, начнешь строить новую жизнь,то,се,войне,говорит,через три-четыре месяца конец, мы, говорит, этой войной занялись и в самое ближайшее время с ней покончим.Тут-то я его и поймал.Кто же,говорю, в этой войне победит? А никто не победит, отвечает.Будет мир,и все. Та-ак… Все понятно.Это,значит, чтобы мы материал зря не переводили.Чтобы все было тихо-мирно, без всяких там возмущений, восстаний, кровопролития. Вроде как пастухи не дают быкам драться и калечиться.Кто у нас им опасен— тех уберут,кто нужен— тех купят,и пойдут они набивать трюмы своих «призраков» алайцами и крысоедами вперемешку…
Корней вот,правда…Ничего не могу с собой поделать: нравится он мне.Башкой понимаю, что иначе быть не может, что только такого человека они и могли ко мне приставить.Башкой понимаю,а ненавидеть его не могу. Наваждение какое-то. Верю ему, как дурак. Слушаю его, уши развесив. А сам ведь знаю, что вот-вот начнет он мне внушать и доказывать, как ихний мир прекрасен, а наш— плох, и что наш мир надо бы переделать по образцу ихнего, и что я им в этом деле должен помочь, как парень умный, волевой, сильный, вполне пригодный для настоящей жизни…
Да чего там, он уже и начал понемногу.Ведь всех великих людей,на кого мы молимся,он уже обгадить успел. И фельдмаршала Брагга, и Одноглазого Лиса, великого шефа разведки,и про его высочество намекнул было, но тут я его, конечно,враз оборвал… Всем от него досталось.Даже имперцам— это,значит,чтобы показать, какие они здесь беспристрастные. И только про одного он говорил хорошо — про Гепарда. Похоже, он его знал лично. И ценил. В этом человеке, говорит, погиб великий педагог. Здесь, говорит, ему бы цены не было… Ладно.
Хотел я остановиться,но не сумел— стал думать о Гепарде. Эх, Гепард… Ну ладно, ребята погибли,Заяц, Носатый… Клещ с ракетой под мышкой под бронеход бросился… Пусть.На то нас родили на свет.А вот Гепард… Отца ведь я почти не помню, мать— ну что мать? А вот тебя я никогда не забуду. Я ведь слабый в школу пришел— голод,кошатину жрал,самого чуть не съели,отец с фронта пришел без рук,без ног,пользы от него никакой,все на водку променивал… А в казарме что?В казарме тоже не сахар,пайки сами знаете какие.И кто мне свои консервы отдавал? Стоишь ночью дневальным, жрать хочется — аж зубы скрипят; вдруг появится, как из-под земли,рапорт выслушает,буркнет что-то, сунет в руку ломоть хлеба с кониной— свой ведь ломоть, по тыловой норме— и нет его…А как в марш-броске он меня двадцать километров на загривке тащил, когда я от слабости свалился? Ребята ведь должны были тащить, и они бы и рады, да сами падали через каждые десять шагов.А по инструкции как?Не может идти— не может служить.Валяй домой,под вонючую лестницу,за кошками охотиться… Да,не забуду я тебя.Погиб ты,как нас учил погибать,так и сам погиб.Ну,а раз уж я уцелел, значит,и жить я теперь должен, твоей памяти не посрамив. А как жить? Влип я, Гепард. Ох и влип же я! Где ты там сейчас? Вразуми, подскажи…
Ведь они здесь меня купить хотят.Перво-наперво спасли мне жизнь.Вылечили, как новенького сделали,даже ни одного зуба дырявого не осталось— новые выросли,что ли? Дальше.Кормят на убой, знают, бродяги, как у нас со жратвой туго.Ласковые слова говорят, симпатичного человека приставили…
Тут он меня позвал: обедать пора.
Уселись мы за столом в гостиной, взяли эти самые тюбики, навертели себе еды. Корней что-то странное соорудил— целый клубок прозрачных желтоватых нитей— что-то вроде дохлого болотного ежа,— все это залепил коричневым соусом,сверху лежат кусочки и ломтики то ли мяса, то ли рыбы, и пахнет… Не знаю даже— чем,но крепко пахнет.Ел он почему-то палочками.Зажал две палочки между пальцами,тарелку к самому подбородку поднес и пошел кидать все это в рот.Кидает,а сам мне подмигивает.Хорошее у него,значит, настроение. Ну, а у меня от всех моих мыслей,да и от груш,наверное, аппетита почти не осталось. Сделал я себе мяса. Вареного.Хотел тушеного,а получилось вареное. Ладно, есть можно, и на том спасибо.
— Хорошо я сегодня поработал,— сообщил Корней, уплетая своего ежа.— А ты что поделывал?
— Да так. Ничего особенного. Купался. В траве сидел.
— В степь ходил?
— Нет.
— Зря. Я же тебе говорю: там для тебя много интересного.
— Я схожу. Потом.
Корней доел ежа и снова взялся за тюбики.
— Придумал, где бы тебе хотелось побывать?
— Нет. То есть да.
— Ну?
Что бы мне ему такое-этакое соврать?Никуда мне сейчас не хотелось, мне бы здесь, с этим домом разобраться, и я ляпнул:
— На Луне…
Он посмотрел на меня с удивлением.
— А за чем же дело стало? Нуль-кабина— в саду,справочник по шифрам я тебе дал… Набирай номер и отправляйся.
Нужна мне эта Луна…
— И отправлюсь,— сказал я. — Галоши вот только надену…
Сам не знаю,откуда присловка эта у меня взялась. Идиома, наверное, какая-нибудь. Засадили они мне ее в мозг, и теперь она время от времени у меня выскакивает.
