Тиора (СИ) - Филатов Максим (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
Все пигмеи собрались в центре площадки, плотно окружив охотников.
— Сегодня человек, которого мы приняли в свою деревню, лишний раз показал себя достойным и храбрым воином! — громко крикнул Мбуса и указал на юношу. — Марк, ты спас одного из наших людей, и за это мы в долгу перед тобой. Весть об этом распространится по всем деревням нашего племени. Наш дом — твой дом. Ты — наш брат и соплеменник.
Парень уловил практически весь смысл сказанного и улыбнулся, затем, как мог, жестами и словами объяснил:
— Если бы не вы трое, — он указал на Мбусу, Нглаи и еще одного охотника, — то меня бы с вами сейчас не было. Я также обязан вам своей жизнью, как сегодня, так и тогда, когда вы нашли меня раненого и выходили. Для меня большая честь — стать одним из вас, вы — мои братья, и я горжусь этим!
При этих словах он вскинул вверх свое копье, потрясая им над головой. Толпа радостно взревела, аплодируя Марку и приветствуя его как полноценного члена своего племени. Нглаи дружески похлопал парня по плечу и сказал:
— Когда я нашел тебя раненого в лесу, я знал, что ты — необычный человек. Я не ошибся.
Марк свободной рукой приобнял пигмея за плечи.
— Нглаи, спасибо, что ты нашел меня.
Вся деревня громко скандировала имя юноши, и каждый старался подойти к нему, чтобы выразить свою благодарность, поддержку и поздравления. Когда толпа успокоилась, Мбуса поднял руку, привлекая к себе внимание и заговорил:
— Предупреждаю всех впредь быть осторожными. Серебристые спины бывают в наших краях редко, и сейчас они неподалеку. Очень странно, что один из них напал на нашего охотника. Обычно они неагрессивны.
Серебристыми спинами все народы Нигерии, Камеруна и Конго называли горилл из-за их ярко выраженного серебристого окраса спин.
— Почему же он тогда напал? — выкрикнул кто-то из толпы.
— Есть несколько объяснений, — произнес Нглаи, — и самое простое, которое мы видим…
— Это то, что, скорее всего, рядом были самки с детьми, — закончил за него Мбуса.
Нглаи кивком подтвердил его слова, пристально рассматривая встревоженные лица в толпе. Было ясно, что эти двое уже успели обговорить причины такого необычного поведения гориллы.
— Мы проведем разведку вокруг деревни, а пока далеко от нее никому не уходить, — твердо сказал Мбуса. — За ее пределами запрещено двигаться по одному до тех пор, пока мы не убедимся, что обезьян поблизости нет. Это всем ясно?
Люди неуверенно переглянулись, но потом кивнули головами, подтвердив с готовностью выполнять все распоряжения. После этого все жители деревни еще некоторое время группками обговаривали произошедшие события. Постепенно все разошлись по своим делам, приводя жизнь племени к ее обычному ежедневному неспешному распорядку. Марк подумал, что все же новостей для обсуждения у жителей теперь на целый месяц вперед.
Весь остаток дня ему было не по себе. В душе снова зародилась перманентная душащая тревога, заполнявшая всю его грудь, а потом, казалось, и все тело. Он старался не обращать на нее внимания, но это было бесполезно. Она постепенно нарастала, не давая Марку расслабиться ни на минуту.
В эту ночь юноша засыпал долго и мучительно. Перед глазами мелькала клыкастая пасть гориллы и ее массивная фигура, которая раз за разом нависала над ним. Пугающие образы волнами накатывали по всему телу, вызывая приступы удушья и подступающих судорог. Марка всего трясло, а зубы выстукивали барабанную дробь, будто звучавшую перед казнью его собственного разума. Юноше казалось, что он вот-вот начнет сходить с ума — страх из стандартного набора большинства людей, страдающих паническим расстройством. В конечном счете, Марк кое-как забылся тревожным поверхностным сном, плавающим на грани реальности и небытия. Такой сон больше выматывал, чем давал отдых.
Ранним утром юноша проснулся абсолютно разбитым и понял, что не может подняться с постели. Неконтролируемый страх жгучей кислотой заполнил весь его организм без остатка. При попытке бороться с ним, через силу поднимаясь на ноги, на Марка накатывало пугающее чувство тошноты и головокружения. Крепко сжимая руками подушку из листьев, он лишь снова прижимался к ней, утопая лицом и силясь не закричать изо всех сил от ужаса, поглотившего все его естество.
Было трудно дышать, а все мышцы тела находились в предсудорожном состоянии. Самая напряженная часть, с которой, как обычно, начинался лавинообразный приступ, находилась в районе пресса. Борясь с мерзкими ощущениями, Марк пролежал так еще пару часов, пока в его хижину не вошел Нглаи. Он увидел странно лежавшего лицом вниз парня, крепко сжимавшего в руках разорванные листья своей подушки, и спросил с тревогой в голосе:
— Марк, что с тобой? Ты в порядке?
В ответ юноша лишь промычал нечто нечленораздельное, сжавшись всем телом и с силой зажмурив глаза. Было ощущение, будто он из последних сил преодолевает какую-то боль, но так проявляло себя преодоление обострившихся до крайней степени симптомов его болезни. Марк ощущал, что вот-вот потеряет контроль над своим телом и разумом, и ему даже стало страшно представить, что может случиться дальше.
Его сердце колотилось так, что, казалось, можно было забивать им гвозди. Парню хотелось кричать, реветь, выть, выбрасывая из себя весь мерзкий ужас, безмерно переполнявший его.
— Марк! — Нглаи снова позвал юношу, затем понял, что тому явно худо, развернулся и помчался за шаманом.
Вскоре к хижине парня прибыло с десяток человек, все, кто был в это время в пределах деревни. Нглаи и Мбуса возглавляли группу. Шаман прошел вперед, расталкивая людей и покрикивая на зевак, закрывавших проход, но, увидев состояние Марка и явно переживавшие встревоженные лица вокруг, немного смягчился. Он опустился на одно колено и низко склонился к голове юноши. Тот тяжело дышал, крепко сжимая в руках листья. Побелевшие костяшки на кулаках говорили о том, что парень находился в крайней степени напряжения и какого-то жуткого преодоления.
Шаман крикнул Нглаи и Мбусе, чтобы те разогнали толпу и оставили их одних, на что охотники тут же принялись исполнять приказ, грозно размахивая руками и давая понять собравшимся жителям, что им сейчас здесь не рады. Люди увидели, что дело обстоит серьезно и, тихо переговариваясь между собой, разбрелись по своим рабочим местам.
Осторожно перевернув Марка, шаман стал его осматривать. Холодный пот крупными каплями выступал на лбу юноши, мокрые спутанные волосы на его голове торчали в разные стороны. Дыхание было быстрым и поверхностным, а его карие глаза широко раскрыты. Шаман встал и, взяв в руки какую-то странную трещотку, висевшую у него на поясе начал ходить по всей хижине вокруг Марка и трясти ее, вполголоса проговаривая странные слова. Мбуса и Нглаи стояли в дверном проеме шалаша и наблюдали за ритуалом, готовые в любую секунду прийти на помощь.
Юноша лежал на спине и испуганным взглядом смотрел прямо перед собой в потолок. Его грудь то вздымалась, то опускалась, быстро наращивая амплитуду движения. Внезапно, будто что-то сорвалось у него внутри. Он заверещал, издавая ужасающие звуки, что-то похожее на визги вперемешку с воем и ревом. Со стороны могло показаться, что в парня будто вселилась какая-то нечисть. На миг Марк выгнулся в дугу, и затем его начало сильно трясти, а на губах появилась пена. Пальцы рук были стянуты судорогой и теперь торчали, как ровные сучки кустарника после обрезки. Это не был эпилептический припадок, так как Марк неистово кричал, до боли раздирая легкие и горло.
Нглаи и Мбуса тут же подскочили к юноше, пытаясь его удержать, но тот был слишком силен. Парня бил жуткий припадок. Истерия быстро нарастала, достигая страшного пика, и охотники выбились из сил, укладывая Марка обратно на постель и прижимая его к ней. Несколько человек прибежали к хижине. Один заскочил и стал помогать держать дергающегося кричавшего юношу. Шаман резким голосом позвал молодого пигмея, с раскрытым ртом и испуганными глазами наблюдавшего приступ парня, отдал ему приказ и продолжил ходить по шалашу, размахивая трещоткой и шепча заклинания, звуки которых медленно перерастали в пугающее крещендо, повышая громкость до предела. Пигмей, сломя голову, ринулся к хижине целителя, и вскоре прибежал с небольшой ступкой в руках, сумкой и небольшим сосудом, в котором плескалась какая-то жидкость.
