Ратоборцы - Воронова Влада (онлайн книга без TXT) 📗
Декстр медленно шёл по парковой дорожке.
— Это очень опасно, Чижик, — сказал он. — Очень. Нередко курсанты на лабиринтных испытаниях умирают, сходят с ума, остаются калеками.
— Но ты ведь прошёл и не покалечился, — ответил Славян. — И какие основания у тебя считать, что я окажусь трусом и подонком?
— Я не хотел тебя обидеть.
— Я и не обиделся, просто спросил, почему ты так во мне не уверен.
— Да как в тебе можно быть хоть на чих уверенным?! — вспылил Декстр. — С твоими выходками…
Славян рассмеялся.
— Всё верно, рыцарь из меня никакой.
— Тогда зачем ты сюда пришёл? — спросил Декстр.
— Ты приволок. По кабальной записи.
Декстр хотел было выругаться, но только рукой махнул.
— Но теперь, когда принято «Уложение», меня здесь ничего не держит, — сказал Славян. — Я хотел уйти…
— Что-о?! — Декстр опять остановился. От противоречивых чувств даже дыхание стеснило. Облегчение — уберётся из крепости, из Декстеровой жизни эта конопатая чума, опять всё станет простым и понятным. Возмущение — дрянь, холоп, ничтожество, его взяли в крепость, курсантский пояс надели, да какой, а он нос воротит. Страх — подведёт учителя, не оправдает его надежд, не увидит больше его одобрительной усмешки, столь глубокую ошибку учитель не простит никогда. Восхищение — такую силу характера, такие смелость и прямодушие, как у этого рыбака, редко у какого рыцаря встретишь. Растерянность — да что такого плохого в ордене, что им пренебрегает тот, кого ты хочешь видеть его рыцарем. «Хочу? — удивился Декстр. — А ведь действительно, хочу».
— Но всё-таки решил остаться, — сказал курсант. — Ради лабиринтного испытания.
«Орденской крепостью всё началось, — подумал Славян, — ею и закончиться должно. Лабиринт именно то, что надо. Пройду — значит, опять людем стал. Можно и в мир вернуться. А не стал — так лабиринт позаботится, чтобы нелюдь по миру не шастал».
— Это очень суровое испытание, — предупредил Декстр. — Ты уверен, что хочешь пройти его?
— Да. — Судя по интонации, через лабиринт курсант пройдёт, даже если на пороге лабиринтной комнаты сам гроссмейстер встанет. Впрочем, ничего другого от Чижика Декстр и не ждал, даже порадовался немного — хоть какой-то его поступок сумел предугадать.
— Чижик, к лабиринту надо серьёзно подготовиться, так просто он тебя не пропустит. Тебе ещё многое надо узнать, и многому научиться.
— Впереди куча времени, экзамены аж в сентябре, — беспечно ответил курсант.
— Простой учёбы ничтожно мало, — сказал Декстр. — Нужно личное ученичество. Два года отсрочки особой роли не сыграют, но тогда ты лабиринт точно пройдёшь.
Курсант, наказанье рыжее, засмеялся.
— Эт’что ж за любитель экстрима такой, что согласится взять ученика с моей репутацией?
— В учительстве и ученичестве нет ничего смешного, — строго сказал Декстр.
— Да куда им до высокого искусства смеха, — фыркнул бывший рыбак.
Декстр давно убедился, что с Чижиком перепираться себе дороже, и пропустил подначку мимо ушей.
— То есть в день избрания ты учителю откажешь, — сказал Декстр.
— А на фига мне костыли? Я и сам ходить могу.
Декстр даже почувствовал как у него побелели щёки. И не знал от чего, от немыслимой самоуверенности холопьего отродья или столь же немыслимого оскорбления.
— По-твоему, учитель нужен только существу неполноценному, которое само и сопли утереть не может?
— Именно, — ответил курсант.
Даже все слова куда-то пропали. Декстр и помыслить не мог, что кто-нибудь когда-нибудь сможет произнести ТАКОЕ.
— Столетиями обрести учителя было для рыцаря честью, — сказал он. — Удостаивались её немногие. Лучшие. И не тебе, плебею, черни презренной, об этом судить.
— Так и я о том же, — обрадовался взаимопониманию Чижик. — Вы ведь тут все с перебитыми ногами и переломанными хребтами, где вам ходить самостоятельно? Вам обязательно надо перед кем-то на колени повалиться, спину в поклоне согнуть. Учитель для вас жизненная необходимость, без подпорки вы вообще на брюхе ползать будете.
— Только подпорки? Учитель гораздо больше, чем просто опора, — горячо сказал Декстр. Учитель Салливан… его мимолётное одобрительное прикосновение… едва заметная усмешка. Без него Декстр просто не выдержал бы — ни орденской школы, ни первых лет службы. Ни говоря уже о пути через лабиринт. — Учитель — это гораздо больше, — повторил он.
— Только не здесь. Научить ваши учителя не способны ничему.
— Да что бы ты знал об учителе, смерд! — в голосе Декстра невольно прорвались горечь и досада, ему-то учительстве отказано. Пока Чижик не станет командором, взять другого ученика магистр не позволит. Да и не нужен никакой другой ученик — пустышка, кукла безвольная.
Чижик смотрел на Декстра с глубочайшим изумлением.
— Так у тебя был учитель? Ничего себе! В жизни бы не подумал!
— Да где тебе думать… Учитель у меня есть, Чижик. — Внутренним взором Декстр опять увидел Салливана, его усмешку, на мгновение даже ощутил прикосновение его руки. — Учительство и ученичество остаются на всю жизнь.
— А вот это нет, — с неожиданной серьёзностью ответил Чижик. — Учитель, который максимум через пять лет не сможет назвать ученика коллегой, должен сменить профессию. Но учителя у вас тоже все калечные, без подпорки-ученика ни спину прямо держать, ни ходить не могут.
Декстр стерпел бы, оскорби Чижик его самого. Даже площадную брань стерпел бы. Чего ещё от рыбака, черни безмозглой ждать? Но он оскорбил учителя. За это и убить можно… Не будь приказа учителя…
— Карцер, Чижик. По полной, все пятнадцать суток.
— Разрешите выполнять, досточтимый генерал Декстр?
Карцером Чижика не напугаешь, за пять месяцев обжил его неплохо. Но интонация… Откуда столько утончённого ехидства у деревенщины? Так не каждый хелефайский владыка сказать сумеет.
— Идите, — ответил Декстр.
Чижик, дрянь наглая и саркастичная, отдал ему полный поклон, чётко повернулся через левое плечо и зашагал в сторону гауптвахты. Лучше бы по всем известному адресу послал, честное слово.
Декстр перевёл дыхание, расправил мантию. Нежданная мысль заставила на несколько секунд оцепенеть от растерянности и недоумения.
Откуда у Чижика взялась уверенность, что учителя у Декстра не было?
Глава 11. Лабиринт
Насыщенным, глубоким чёрным цветом своей безупречно гладкой, бархатистой кожи двадцатилетняя Линда Прежан очень гордилась. Поклонники называли девушку «богиней ночи» и «королевой тьмы». Линда глянула на себя в зеркало. Хороша. Такую себя и людям показать приятно, да и им тоже польза — если смотреть на красивое, удлиняется срок жизни. Линда с рождения пребывала в твёрдой уверенности, что ниггер — это звучит гордо. Для тех, у кого мозги не в заднице, разумеется. Но таких людей мало, и Линда, едва подросла, без лишних слов била в ухо всем, кто оскорбительно именовал её «афрошвейцаркой». Помогало замечательно, даже у самых на голову обиженных после второй плюхи начиналась интенсивная умственная деятельность.
Девушка оправила форму и припудрилась перед зеркалом в фойе женского крыла казармы, чтобы лицо не блестело на солнцепёке.
В общем фойе уже начиналось построение, гаркал капрал. Надо спешить.
Славян занял своё место в строю. Сегодня первой и второй парой фехтование. Вопреки собственным ожиданиям предмет ему понравился. Пусть фехтование занятие совершенно бесполезное, но красивое, интересное и увлекательное. «Игрушка для великовозрастных детишек, — подумал он с иронией, — которые в детстве толком наиграться не успели».
Капрал привёл их на залитый жарким майским солнцем плац, и до общего приветственного поклона Славян и Линда успели едва заметно кивнуть Мельесу. Тот ответил таким же кивком. Не будь в их компании Чижика, дружба лейтенанта-наставника и курсантов вызвала бы у рыцарей и недоумение, и негодование, а так на них и внимания никто не обращал, поводов недоумевать и негодовать у рыцарей и без такой мелочи хватало.
