Аркада. Эпизод первый. kamataYan - Панов Вадим (первая книга .txt) 📗
Орк кивнул так, будто эти ее слова имели значение. И прищурился, любуясь грациозными движениями молодой женщины. Хрупкой, но отнюдь не слабой. С тонкими бедрами, небольшой, дерзко торчащей грудью и худенькими плечами. Эрна относилась к типу «женщина-подросток», даже стрижку носила короткую, «под мальчика», и, может быть, в этом прятался секрет ее сексуальности.
– Я не хочу, чтобы все закончилось плохо…
Эту же фразу и почти таким же тоном Эрна произнесла в начале сегодняшнего свидания, примерно в полночь, на узенькой улочке среди старой испанской застройки. Они встретились тайно, поужинали в небольшом семейном ресторанчике, не сводя глаз друг с друга, а покинув его, не ушли далеко: возбужденный Орк затащил женщину в глухой тупичок и предложил «приключение». А когда Эрна отказалась – грубо схватил, развернул спиной и прижал к дешевому пыльному робомобилю. Она прошипела ругательство, очень грязное, такое же грязное, как капот машины, на который Орк ее бросил, но ничего не смогла поделать с его напором. Разрыдалась, чувствуя себя униженной, но меньше чем через минуту стыд и бессильная злоба подарили молодой женщине невиданный водоворот эмоций, отправивший на дивные высоты наслаждения. Эрну захлестнуло так, что она едва не потеряла сознание, а может, и потеряла, потому что, открыв глаза, поняла, что все закончилось: она прижимается к старому робомобилю, а мужчина покуривает сзади.
– Скотина, – процедила Эрна.
– Спасибо.
Орк сделал шаг, позволяя женщине выпрямиться и расправить юбку. Обрывки трусиков валялись под ногами.
– Дай! – Она почти вырвала у любовника сигарету и жадно затянулась. – Скотина.
– Еще скажи, что тебе не понравилось.
– Не твое дело.
Орк улыбнулся.
– Сверни еще одну.
– Хорошо…
– И мне тоже, – послышался грубый голос.
Эрна выглянула из-за спины любовника и тихо ойкнула, увидев подходящих громил.
– Сколько их? – спросил Орк, продолжая спокойно сворачивать сигарету.
– Трое, – ответила женщина и затянулась так глубоко, что огонек съел почти весь оставшийся в самокрутке табак и обжег губы. – Если не справишься, меня ждет бурный гангбанг.
– Тебе это надо? – осведомился Орк.
– Нет. – Она бросила на землю докуренную самокрутку и нежно прикоснулась ладонью к щеке любовника. – Большего удовольствия, чем с тобой, я не испытываю ни с кем на свете.
– Значит, придется справиться.
– Давай я вызову телохранителей?
– Зачем?
И вот тогда Эрна сказала:
– Я не хочу, чтобы все закончилось плохо…
А Орк отдал ей свернутую самокрутку и улыбнулся:
– Плохо не будет.
И тут же нанес стремительный, хладнокровный и до ужаса точный бэкфист [7], смахнув с доски одну из трех фигур.
А Эрна щелкнула зажигалкой и подумала, что он действительно изменился. И выдохнула дым, наслаждаясь ароматом настоящего кубинского табака.
Второго врага Орк заставил согнуться пинком в пах. Перехватил руку третьего – в ней оказался нож, вывернул ее до хруста в суставе, безжалостно сломанного через мгновение, подножкой сбил на землю, подошел ко второму, спокойно взял его двумя руками за волосы и нанес сокрушительный удар коленом в голову. Первый до сих пор пребывал в нокауте, и добивать его Орк не стал.
Молча вернулся к Эрне и забрал у нее сигарету.
– Жестоко, – резюмировала женщина. Ее пальцы не дрожали. Его, впрочем, тоже. – Ты изменился.
– Может, я стал собой?
– Не знаю, – протянула Эрна. – Не знаю…
Она хотела его до неистовства.
Но сейчас, одеваясь, чтобы расстаться навсегда, Эрна снова сказала:
– Я не хочу, чтобы все закончилось плохо.
Однако Орк промолчал.
Ничего не ответил. Только ободряюще улыбнулся хрупкой красавице и пыхнул дымом, вспоминая, как вышел однажды к роскошному бассейну в роскошном загородном клубе, где собирались отдохнуть и расслабиться члены действительно высшего общества. Вышел улыбаясь, пребывая в прекрасном настроении, чувствуя себя героем, готовым свернуть горы и дотянуться до звезд, чувствуя, что может сделать все, о чем попросит любимая, и… И увидел на некоторых мужских спинах и плечах характерные отметки маленьких, очень острых ногтей. Не очень заметные, но очевидные – если знать, куда смотреть и что искать.
Тогда он тоже никому ничего не сказал, просто напился в баре.
Но запомнил.
Запомнил навсегда.
Как вы представляете время?
Вы способны вообразить понятие, проносящееся мимо настолько быстро, что остается невидимым? Что оно для вас? Стрелки старинных часов? Сменяющие друг друга цифры электронного табло? Песок, убегающий в тонкую дырочку под действием гравитации? Листы календаря в мусорном ведре? Явившиеся за долгом громилы? Могилы друзей, образы которых постепенно стираются из памяти?
Как вы представляете то, в чем измеряется жизнь?
Вы задумывались?
Что вы видите, когда представляете ВРЕМЯ, означающее вашу ЖИЗНЬ? Может, уходящую вдаль дорогу? Сначала медленную ухабистую колею, которая плавно превращается в скоростное шоссе, и верстовые столбы начинают мельтешить так быстро, что не успеваешь зацепиться взглядом за дни и отсчитываешь прожитую жизнь неделями, а то и месяцами. Может, вам видится огромная скала, что вот-вот навалится на вас? Или бесконечный темный тоннель, в котором лишь изредка встречаются освещенные пятна радости? Как вы представляете время? Как вы его чувствуете? Нет, я не о том, что в тридцать пять лет тело слетает с гарантии, и им начинают заниматься доктора… А в действительности – люди-самоучки, не имеющие доступа к исходным кодам организма.
Как вы ощущаете время?
– В чем смысл вопроса? Время просто есть.
А2 вздрогнул, оторвал взгляд от стола, несколько секунд рассматривал сидящего напротив мужчину, а затем густо покраснел, сообразив, что последнюю фразу произнес вслух. То есть последнюю – точно. А возможно, и все предыдущие. Ему пришлось долго ждать вышедшего по делам хозяина кабинета, и он задумался, а когда А2 по-настоящему задумывался, то переставал замечать происходящее вокруг и начинал произносить вслух захватившие его мысли. Иногда свидетелями размышлений становились умные, образованные люди, и вернувшегося в реальность А2 поджидали интереснейшие и долгие разговоры. В некоторых случаях ему доставались насмешки от потомков обезьян, предлагающих закинуться успокаивающей «химией». Однако в большинстве случаев окружающие старались не замечать высказываний погрузившегося в себя А2. Ведь у всех есть собственные дела.
Хозяин кабинета решил воспользоваться удобным случаем начать непринужденный разговор, но ошибся: А2 такой подход не понравился.
Ему вообще не нравился собеседник.
– Извините, – пробормотал покрасневший А2, вновь упираясь взглядом в столешницу.
– Вам не за что извиняться: мне было интересно.
– Не сомневаюсь.
Мужчина поднял брови, намекая, что дерзость будет наказана, и А2 поспешил объясниться:
– Я склонен к созерцанию и размышлениям, иногда парадоксальным… неожиданным для слушателей… я… – увидел в глазах собеседника зарождающееся раздражение и решил, что не стоит углубляться в подробности. – Я просто хотел уточнить, что знаю за собой такую особенность. Ничего более. Ни в коем случае ничего более. Людям нравится меня слушать… говорят, я становлюсь убедительным и… и более интересным собеседником, чем в обычное… чем всегда.
Несколько секунд хозяин кабинета размышлял над путаным ответом посетителя, после чего милостиво кивнул:
– Понимаю.
Показав, что не счел высказывания А2 оскорбительными.
Да и как можно ожидать оскорблений от смущенного интеллигента в костюме классического кроя конца ХХ века? Теряющегося от любого замечания и явно напуганного? Беспрестанно поглаживающего поверхность стола и избегающего смотреть в глаза? По всему видать, человека скромного, застенчивого, в чем-то умного, но к жизни неприспособленного, возможно – девственника.
