Лимонная планета - Каганов Леонид Александрович (читать книги онлайн TXT) 📗
— Он говорит, что ему нужно больше подарков, — перевел Мигулис и, не выдержав, добавил: — Господи, как же от него воняет даже через кислородную маску!
— Мы пришли поздравить Сансана с победой над всеми кланами и племенами… — шепотом начала Дженни, полковник монотонно повторял за ней, а Мигулис переводил, — Сансан стал самым великим вождем, другом нашего Гаусса, Хозяина Неба. Он объединил племена, остановил войны и принес планете мир. Сансан получает великую медаль — это медаль Мира. В нашем племени такую награду носят самые выдающиеся вожди, которые принесли мир народам. Это подарок. Это почетно. Это носят на шее. Все уважают. Воевать с такой медалью больше нельзя. Убивать нельзя.
Когда Мигулис закончил перевод, Дженни дала команду, и полковник вынул заранее приготовленный сувенир на атласной ленте — здоровенный золотой диск с профилем Альфреда Нобеля, который Лях накануне распечатал в мастерской на 3D-принтере, скачав где-то модельку и увеличив раза в три. Он брезгливо повесил бляху на шею вождю.
— Ахо! — заорал Сансан и пустился в восторженный пляс, а за ним бросились плясать его воины.
Они крутились, щелкали, оглушительно стрекотали, взбивали кучи песка, а время от времени наклонялись, хватали пригоршни песка клешнями и обсыпали друг дружку. Дженни приказала полковнику танцевать. Тот воздел вверх руки и пару раз для вида подвигал тазом — без малейшего, впрочем, энтузиазма.
Поплясав, Сансан покопался клешнями у себя на груди, вытянул из глубины свою плетеную круглую фляжку и надел на шею полковнику. Дженни могла только представить, какое у того сейчас было лицо под кислородной маской. Но полковник не растерялся — он громко крикнул «Ахо!» и сделал пару наклонов и приседаний с вытянутыми руками. Шар болтался у него на шее и колотил по бокам.
— Мы хотим укреплять дружбу наших народов, — продолжала Дженни. — В знак мира мы приглашаем Сансана посетить завтра наш дом. Посмотреть, как живем мы. Убедиться, что мы не хотим войны. Ну, и получить новые подарки.
Мигулис переводил долго, подбирая все новые и новые слова — видно, идея была слишком неожиданной.
Сансан несколько раз уточнил, покажут ли ему нору людей. Затем спросил, покажут ему только нору или всю планету людей, где живут победители, носящие такие же медали — видно, эта идея захватила его воображение. Потом он простосердечно уточнил, не собираются ли его там схватить и облить огнем. Дженни заверила, что так с друзьями никогда не поступают. Наконец Сансан предупредил, что придет с лучшими своими воинами, и при них будет много оружия.
Дженни охотно согласилась, но полковник отказался повторить ее слова — он просто молчал. Дженни потребовала. Полковник не реагировал.
— Полковник считает, Дженни, что вооруженные огнеметами тараканы попадут на базу только через его труп, — сообщил Мигулис и попытался пошутить: — Оказалось, теперь я умею переводить даже молчание!
Дженни потребовала, чтобы Мигулис перевел ее слова. И тот, скрепя сердце, повторил приглашение.
Сансан просиял, и снова повторился разудалый обстоятельный танец.
На этом встреча закончилась.
Первое, что сделал полковник, когда вошел в трактор — сорвал с шеи вонючий плетеный шар и зашвырнул под заднее сиденье. Люки не закрывали всю дорогу, чтобы выветрилась вонь. Все молчали, чувствуя себя измотанными.
И только когда на горизонте уже показалась неопрятная россыпь гаражей, занесенная песком и окруженная вышками, периметры колючей проволоки и возвышающаяся надо всем этим мачта с развевающимся флагом, послышался тихий-тихий всхлип. Дженни обернулась — и похолодела. Вслед за ней обернулись остальные.
Августа мелко дрожала на заднем сиденье и смотрела перед собой. Только уже не в пол, а на ладони. В ладонях она бережно сжимала плетеный шар, обмотку которого уже наполовину расплела на прутики. И теперь стало видно, вокруг чего намотаны эти плетеные кружева из побегов местной капусты — это был отполированный до блеска маленький детский череп…
Дженни резко остановила трактор. Шар выпал из ладоней Августы и укатился под сиденье. Августа обвела всех невидящими глазами, медленно распахнула дверь, спрыгнула на песок и неровными шагами заковыляла к базе, выставив перед собой ладони, словно слепая.
— Только не трогайте ее, — тихо сказал полковник, ни к кому конкретно не обращаясь.
Бросив трактор, все двинулись следом на почтительном расстоянии.
Августа шла к базе медленно, оставляя на песке длинные волочащиеся следы. Вскоре сбоку появились занесенная песком платформа от старого сломанного вездехода, затем исполинская катушка от кабеля, тоже брошенная здесь в незапамятные времена, здоровенный моток колючки и пышные заросли капусты у самого входа на базу — единственная декорация, не являвшаяся человеческим мусором. Августа остановилась и повернулась к зарослям.
— Стоп и тишина! — произнесла Дженни, и все остановились. — Что она делает?
Но Августа ничего не делала — она просто стояла и смотрела.
Когда остальные приблизились, стало видно, что перед зарослями у входа на базу сидит небольшой рецид, самка. Перед ней на песке лежал сверток капустных листьев, и в первый момент Дженни подумала, что она что-то принесла на обмен, и это — первый проблеск зарождающейся торговли.
Самка с трудом распахнула жвалы и заскрежетала — теперь стало заметно, что бок у нее распорот, и оттуда вытекает густая неопрятная слизь.
— Что она говорит? — спросила Августа.
— Говорит, что умирает, и ее род убили, просит взять личинку, — машинально перевел Мигулис.
— Ужун, — тихо произнес Херберт, но самка услышала это слово и сразу умолкла.
Полковник крепко, по-отечески обнял Августу за плечи:
— Нам надо идти, дорогая, — сказал он.
— Я ненавижу эту планету, — ответила Августа самке и зашагала к входному шлюзу. И только когда пылесосы закончили свою работу, а двери к лифтовой шахте распахнулись, она произнесла отрешенно, ни к кому не обращаясь: — То был другой череп. Я знаю, Нэйджел жив.
* * *
Сансан пришел с утра пораньше. С ним прибыло два десятка воинов с огнеметами. Полковник, видимо, сдался — он без интонаций повторял все, что просила Дженни. Гостей пустили внутрь и провели по базе — показали оранжерею, ремонтные ангары, тренажерный зал… Труднее всего оказалось объяснить что такое спорт. «Здесь люди получают радость победы без боя» — в итоге такая формулировка гостям понравилась.
Показали мастерскую, где Лях прямо на глазах у изумленного вождя распечатал из золота большую копию Звезды героя. Звезду повесили на алую ленту и надели млеющему Сансану на шею.
В столовую гостей не водили — запретила Августа, сказав, что она, как врач, категорически не допустит такого нарушения санитарных норм. Она же настояла, чтобы гости оставили свои вонючие украшения за порогом перед пылесосами, и сама же придумала формулировку, которая не встретила возражений: глаза врагов приносить нельзя — плоть врага оскорбляет жилище.
Гости почти не пахли — по крайней мере, вентиляция, включенная на всю мощь, справлялась.
Августа всем на удивление полностью отошла от шока и теперь держалась молодцом, взяв на себя множество санитарных забот. Но с гостями встречаться наотрез отказалась — заперлась у себя и не выходила, пока новые друзья не покинули базу.
Дженни заставила полковника произнести много плановых речей о дружбе, культуре и мире.
В конференц-зале Дженни, как и обещала, устроила скандирование «все расы друзья!» на обоих языках. Помимо всего прочего, такая видеозапись требовалась для первого рапорта в ЦУБ. Гостям это неожиданно понравилось, они сумели повторить незнакомые звуки, хотя в следующий миг напрочь забыли. Вождь, впрочем, два новых слова уже выучил: он вовсю именовал себя Сансан, а полковника — «Сан-Гсс».
Всем гостям раздали золотые медальки за речевку, а Сансану объяснили, что изучение новых слов — очень почетное дело, вкратце рассказали про ученых и научный прогресс, и, пока не заскучал, по-быстрому вручили заранее приготовленную медаль «Большой ученый академик» за выученные слова.
