Города красной ночи - Берроуз Уильям Сьюард (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
– А случайно…
Он улыбнулся.
– Да. Я давал ему читать эту книгу, и он вернул ее, когда уезжал. Сказал, что нашел ее весьма занимательной.
– Можно попросить ее снова?
– Разумеется.
Вилла стояла в ста футах от пляжа. Апартаменты были на втором этаже – три спальни, разделенные коридором, кухня и ванная в конце коридора, балкон вдоль одной из стен. Там стоял затхлый запах, сырой и зябкий, жалюзи опущены. Я поднял жалюзи во всех трех комнатах и выбрал среднюю, в которой останавливался раньше. Две кровати, два стула, вешалки на гвоздях на стене.
Я включил электрический обогреватель и вытащил из футляра диктофон. Это очень специфический диктофон, разработанный и сконструированный моим ассистентом Джимом: того, что он не уловит, просто не существует в природе. Он также специально предназначен для врезок и наложений, его можно переключать с записи на воспроизведение, не выключая.
Я записал по несколько минут в каждой из трех комнат. Записал спуск воды в туалете и шум душа. Записал воду, текущую в кухонную раковину, звон посуды, звук открытия и закрытия холодильника и его урчание. Записывал и на балконе. Потом я лег на кровать и начитал на диктофон несколько отрывков из «Волхва».
Поясню, как делаются эти записи. Мне нужен час Спецэ: час тех мест, в которых был мой ЧП и звуки, которые он слышал. Но не по порядку. Я не начинаю с начала пленки и не записываю до конца. Я прокручиваю пленку туда и обратно, делая случайные вставки, так что «Волхв» может быть на середине слова прерван спуском воды в туалете, или «Волхв» врежется в шум моря. Это что-то вроде И Цзин или столоверчения. Насколько всё это на самом деле случайно? Как говорит Дон Хуан, ничто не случайно для человека знания: всё, что он видит и слышит, находится на своем месте в свое время и ждет быть увиденным и услышанным.
Достаю камеру и снимаю все три комнаты, ванную и туалет. Снимаю вид с балкона. Кладу прибор обратно в футляр и выхожу из дома, записывая звуки вокруг виллы и одновременно снимая: снимки виллы; снимок черного кота, принадлежащего смотрителю; снимки пляжа, который теперь опустел, никого нет, кроме компании закаленных шведов.
Завтракаю в маленьком ресторанчике на пляже, где обычно ел Джерри и его друзья. Минеральная вода и салат. Владелец припоминает меня, мы пожимаем друг другу руки. Кофе в прибрежном кафе, где Джерри и его друзья пили кофе. Записываю. Снимаю. Захожу на почту, в два киоска, где продают импортные сигареты и газеты. Лишь в одном месте я не записываю – в офисе Скураса. Ему бы это не понравилось. Так и слышу, как он говорит: «Я землевладелец, а не детектив. Не хочу вашего ЧП в своем офисе. Он – дурной знак».
Возвращаюсь на виллу другим маршрутом, заглянув в пункт проката велосипедов. Сейчас три часа. Время, в которое Джерри, скорее всего, находился в своей комнате и читал. Записываю на диктофон еще немного «Волхва» со спуском воды в туалете, водой из крана, моими шагами в коридоре, поднимающимися и опускающимися жалюзи. Прослушиваю, что у меня получилась, уделяя специальное внимание врезкам. Гуляю вдоль волнореза и проигрываю запись морю и ветру.
Обед в ресторане, где Джерри с друзьями ели в ночь своего приезда. Этот ресторан рекомендован Скурасом. Я провожу время в компании нескольких щеглов, прежде чем подают обед: рыба – красный люциан – греческий салат, на запивку – рецина. После обеда ухожу в дискотеку, чтобы записать немного музыки, под которую танцевал Джерри. Зал, прямо скажем, вымер. Немецкая графиня танцует с какими-то местными юнцами.
На следующий день поднялся ветер, и паром на воздушной подушке вытащили на берег. Я сел на полуденный катер и уже через шесть часов был в своем номере в «Хилтоне».
Я достал бутылку беспошлинного шотландского черного «Джонни Уокера» и заказал сифон с содовой и лед. Вставил выпускную фотографию Джерри в серебряную рамочку на столе, заготовил вопросник и положил рядом с ним диктофон с часом Спецэ. Официант вошел со льдом и содовым сифоном.
– Это ваш сынок, сэр?
Я ответил да, потому что так было проще всего. Налил себе немного выпить и закурил «Сеньор Сервис». Начал размышлять вслух, делая перебивки в записи…
«Подозреваемый в одной истории: Марти Блюм, мелкий жулик со связями в большой игре. Был в Афинах в то же или примерно в то же время, когда пропал молодой Джерри.
Хелен и Вэн – в то же время в Афинах. Вэн пытался достать разрешение, чтобы открыть наркологическую клинику на одном из островов. Не достал. Уехал из Афин в Танжер. Уехал из Танжера в Нью-Йорк. По подозрению, находится в Торонто».
Что я знал об этих двух птицах? Немало.
«Доктор Вэн: возраст – 57 лет; национальность – канадец. Торговля наркотиками и проведение абортов тайно и явно в связи с его настоящей специальностью, которой являются операции по трансплантации. Хелен, его ассистентка: возраст – 60 лет; национальность – австралийка. Массажистка, аборционистка, подозревается в кражах драгоценностей и убийствах».
Графиня Мински Шталинхофф де Гульпа, известная в кругу своих друзей и прихлебателей как Минни: грузная женщина, похожая на холодную рыбу, погребенную под тоннами серой глины. Белорусско-итальянского происхождения. Космически богата, состояние приближается к миллиарду. Источник обогащения: спекуляция товарами широкого потребления. Она приезжает в бедную страну, например, Марокко, и скупает все основные товары, например, сахар, керосин и растительное масло, держит их на складах и затем вновь поставляет на рынок по завышенным ценам. Графиня выжала свое обширное состояние из беднейших людей в мире. Кроме денег, у нее есть и другие интересы. Крупнейший делец, честно говоря. У нее колоссальные владения в Чили и Перу, где она создала какие-то секретные лаборатории. На нее работают биохимики и вирусологи высшего класса. Направление: генетические эксперименты и биологическое оружие.
А что у нас есть по графине де Вайль?
«Де Вайль: очень богата, но не в масштабах Гульпы. Развратная, страстная и своенравная женщина, злобная, как Цирцея. Развитые связи в криминальном мире и полиции. На короткой ноге с донами мафии и шефами полиции в Италии, Нью-Йорке, Марокко и Южной Америке. Частый посетитель южно-американских курортов графини де Гульпа. Несколько нерасследованных дел о пропавших без вести, в том числе юношах возраста Джерри, нити расследования ведут в южноамериканские лаборатории».
Я просмотрел вопросник. «Медицинская карта: скарлатина в возрасте четырех лет». Теперь, после изобретения антибиотиков, скарлатина – редкость. «Мог ли иметь место ошибочный диагноз?»
Все это и еще многое другое, я скармливал диктофону кусками. Статью, которую я закончил читать, когда мистер Грин вошел в мой офис. Это была статья о трансплантации голов обезьян, воскресный номер «Таймс», 9 декабря 1973 года. И вот я достал этот номер из подшивки и начитал на диктофон отрывки из статьи. «Обезьяньи головы, пересаженные на обезьяньи тела, могут теперь жить еще в течение недели. Рисунок сверху изображает эту спорную операцию. „Технически трансплантация головы у человека осуществима, – говорит доктор Уайт, – но с научной точки зрения это не имеет никакого смысла“.
Моя первая встреча с мистером Грином: запах смерти, и что-то уклончивое во всем его поведении. Из бесед с друзьями Джерри я узнал, что это – семейная черта. Все они говорили, что его трудно было раскусить, понять, куда он клонит. В конце концов, я включил телевизор. Я слушал запись на маленькой громкости, и одновременно смотрел итальянский вестерн с греческими субтитрами, концентрируя внимание на экране; таким образом, запись прослушивало мое подсознание. Когда зазвонил телефон, конокрада привязывали к лошадиным хвостам.
Это был Димитри.
– Ну, Снайд, думаю, мы нашли вашего пропавшего без вести… к сожалению.
– То есть он мертв?
– Да. Забальзамирован. – Он сделал паузу. – И без головы.
– Что?
– Да. Голова срезана по плечи.
– Отпечатки пальцев?
– Да.
