Сатанбургер - Меллик-третий Карлтон (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Визг тормозов.
– Я все равно ее выпью. – Стэг выпрыгивает из машины, чтобы найти свою покалеченную банку. Но вместо пива он обнаруживает мертвого бегуна.
– Блин… Мать твою! – кричит он мертвому, но тот не слышит.
Джин откликается на «мать твою» и спрашивает, выйдя из машины:
– В чем дело?
– Мертвяк.
– Ты сбил его?
– Кажись. – Стэг потрясенно улыбается, даже гордится. – Что нам с ним делать?
У Джина сводит живот.
– Я думаю, и мистер Ти со мной согласится, что с мертвым можно сделать все, что угодно.
Они молчат, обдумывая варианты всего, что угодно.
– Мы можем отдать его моему дяде, – предлагает Стэг, – он таксидермист. Сделаем из него чучело и по ставим в центр сцены на нашем складе.
Снова молчание.
– Ну, или… мы можем привязать его к крыше машины и кататься по городу, наверняка подцепим девчонок из готов.
– Угу, – соглашается Джин. – Трупаки их заводят.
Склад уже спит. Он очень устал и попросил всех наших гостей немедленно покинуть помещение. Как всегда, толпа крутых скинхедов не поддалась угрозам какого-то там склада, но наш склад может быть поистине жутким, если сильно на взводе.
Сейчас я один в своей комнате, наблюдаю, как постер «Старухи с косой» пляшет на стене, и ударяю по струнам виолончели, как по барабану. «Старуха с косой» и другие жоп-роковые группы очень популярны. Раньше, когда они ездили с концертами, тебя могли побить за увлечение такой музыкой. Но теперь они кажутся смешными, и все их любят.
Другими словами: ЖОП-РОК = ПАНК.
Моя комната на самом деле – бывшая кладовка уборщицы, куда помещается только мой труп да матрац. Кровать туда не вошла, так что я просто положил на пол матрац. В любом случае на кровати я спать не могу. Если я сплю слишком далеко от земли, мое сознание всасывается из тела в воздух и парит где-то надо мной. Поверьте мне, когда сознание парит над телом, заснуть не так уж просто.
Ричард Штайн говорит, что сон – это лучшая часть жизни. Многие люди относятся ко сну как к данности и даже не думают наслаждаться его красотой, но Ричард Штайн говорит, что его сон был прекрасен. Если ты не находишь радости в такой простой вещи, как сон, то никогда не сможешь найти ее в такой сложной вещи, как жизнь. Оставаясь неудовлетворенным, ты становишься озлобленным, так что лучше радоваться тому, что есть.
Кроме того, человек, который любит спать, никогда не приставит оружие к своей голове, его проблемы уходят, пока он спит. Это оттого, что смерть и сон – очень схожие состояния, благодаря их успокоительным, бесконфликтным свойствам. Таким образом, человек, склонный к самоубийству, может заставить себя поверить, что он мертв, только лишь заснув. Однако тут кроется опасность обмануть свою логику и заставить ее найти родство между смертью и сном, ведь если человек очень устал и не может уснуть ночью, он может взять пистолет и размазать свои мозги по стенке. Я уверен, что на следующее утро он будет чувствовать себя глупо, когда поймет, что променял свои мозги на ночь хорошего сна.
В этот момент ко мне заходит Христиан. Он не входит целиком, потому что страдает клаустрофобией, так что внутри только его половина. Позади него я разглядел Водку в прострации на унитазе, ласкающего меха и трубки своей волынки.
– Ты не хочешь поехать в «Сатанбургер» сейчас? – спрашивает Христиан.
Я смотрю, как кувыркается «Старуха с косой», а Христиан распадается на брызги. Кусочки рыбы падают с потолка.
– Можно и поехать, а как мы туда попадем?
– Ну, не думаю, что это так уж далеко.
Потом Христиан кричит Гробу, который убирает все оборудование и, как всегда, не получает ни от кого помощи:
– Гробовщик, ты уже починил свой автобус?
– Нет, – отвечает Гроб на ходу. – Наверное, не починю до следующей недели или следующего месяца.
Автобус Гроба не работает уже год. Парень чинит его каждый месяц, но он успевает проработать всего несколько дней и вот уже снова нуждается в ремонте. Автобус постоянно торчит в задней части склада. Если бы это была обычная машина, я бы не переживал, но это автобус. Не какая-нибудь плюгавка, а полноценный школьный автобус, украшенный граффити и пулевыми пробоинами.
Я указываю на Водку и спрашиваю:
– А что делать с ним?
Христиан оборачивается к Водке:
– Вод, у тебя есть машина?
Вод в трансе.
– Водка!
Он дергается и мотает головой в сторону Христиана.
– У тебя есть машина?
Вод уставился на свою волынку.
– Есть. – Потом снова на Христиана. – Это самая роскошная и быстрая машина НА ЭТОЙ ЖАЛКОЙ ПЛАНЕТКЕ.
– Ты не мог бы подбросить нас до «Сатанбургера»?
Тишина.
Водка в трансе смотрит на Христиана, пока его лицо не багровеет, туалетное сиденье покрыто потом там, где вдавилось в его ягодицы.
Он отвечает с холодком в голосе:
– Конечно.
Христиан хлопает в ладоши.
– Здорово. Тогда поехали. – И направляется к непочатой бутылке и полиэстровому пиджаку.
– НЕ СЕЙЧАС! – орет ему вслед Водка. – В моей машине нужно соблюдать определенные правила. Если вы нарушите хоть одно, то ВЫЛЕТИТЕ НА УЛИЦУ И ПОТЕРЯЕТЕ ПРАВО ЕЗДИТЬ В НЕЙ НАВСЕГДА.
Автомобиль Водки оказывается «эй-эм-си гремлином», совсем не того класса, который называют роскошным и быстрым, но некоторым он тем не менее нравится. Машина сверкает чернотой, блестящими серебряными ручками дверей и большими крыльями сзади. Водка приближается к капоту машины и обнимает его, согревая холодный металл.
– Она мощнее, чем сама жизнь, правда? – говорит он.
Губы Христиана искривляет улыбка, которая, впрочем, не относится к Водке. Он вспомнил самую главную вещь, которую нужно помнить, когда садишься в транспортное средство.
Он кричит:
– ЧУР, СПЕРЕДИ! – И мы все стонем.
Гроб возражает:
– Камень, ножницы, бумага, щенок.
Тут встречает Вод:
– Никто не сидит спереди. Оба сиденья мои.
– Но мы все не влезем на заднее, – взвывает Гроб.
– Ах, какое горе, – отвечает Вод.
Мы загружаемся в «гремлина», мой труп оказывается зажат посередине. Вод заводит машину и делает несколько глубоких вздохов, подражая тарахтению мотора.
Водка относится к числу тех людей, которые любят все странное, необычное, безотрадное и мертвое. Ричард Штайн называет таких типов Черными Людьми, потому что они всегда носят черное и слушают черный металл. Он говорит, что эти люди стали черными от ненависти ко всему. Им нравятся только те вещи, которые не нравятся больше никому, и это потому, что они всех ненавидят. Как только их любимая андеграундная группа становится популярной, она перестает им нравиться. Не потому, что музыканты деградировали, а потому, что они не могут вынести, что обычные люди слушают их любимую группу. Поэтому многие из них склоняются к черному металлу, этот стиль музыки процветает только в Германии и скандинавских странах.
Штайн также упоминает, что лидером этого музыкального направления был маленький тролль, который умел говорить только на древнем языке друидов.
Вод заканчивает медитационный ритуал и благословляет руль. И мы направляемся к «Сатанбургеру».
[СЦЕНА ПЯТАЯ]
ТИШИНА РЕЖЕТ ГЛАЗА
Стэг, Джин и труп, закрепленный на крыше, – все пьяны до соплей и полного отупения. Двигаются в сторону грязного холма, где растут крабовые деревья, живут мухи-скорпионы и где нет самок бабуинов, но ни парни, ни труп не испытывают страха. Девиз Стэга – «Я слишком пьян, чтобы бояться».
Луна напоминает белую конструкцию из бумаги, небо и звезды раскрашены цветными мелками, пальцы у Бога стали жирными и грязными, пока он размазывал краски и старался зарисовать между строк. Когда у Господа не получается закрасить все равномерно и он пропускает маленький кусочек незакрашенным, мы называем его призраком.
