Привилегия выживания. Часть 1 (СИ) - Шаханов Алексей Игоревич (книги полностью .TXT) 📗
Впрочем, мучиться от вселенской несправедливости в лице боевых контрактников Смоукеру суждено было недолго. Шел пятый месяц службы, когда неожиданно боевые в полном составе убыли в срочную командировку. Все до одного, в течение нескольких часов. Причем они сами точно не знали, куда, в какой-то Усть-Пердюйск, которого на карте с микроскопом-то не найти.
Через несколько дней вся остальная наша часть в срочном порядке, включая гражданский персонал, переехала на полигон, где еще спустя сутки была объявлена мобилизация второй степени. И это на одну ступень выше той самой, которая «шухер до небес», то есть предполагается как бы уже ведение крупномасштабных боевых действий на территории страны.
Сразу после завтрака мы прошли тотальный медосмотр, во время которого нам разве что в жопу с микроскопом не залезли, при этом каждого третьего обследуемого ждало вежливое приглашение в грузовик с красным крестом. Их всех увезли в тот же день куда-то в город, как нас соизволили проинформировать – на дообследование. Никого из них больше мы никогда не видели. Более того, мы окончательно охерели, когда примерно настолько же уменьшился офицерский состав.
Через день на общем построении на плацу командир части перед изрядно поредевшими рядами личного состава толкнул речь, что, мол, настала пора послужить Отчизне, туманно рассказал о надвигающейся террористической угрозе, на всякий случай напомнил о последствиях разглашения государственных тайн, отменил выходные и отпуска.
В курилках стало оживленнее. Версии выдвигались самые разнообразные. Учитывая то, как в армии на самом деле эффективно работает сарафанное радио, можно было уверенно предполагать, что реальной информацией обладало только высшее командование части, если обладало вообще. Даже самому ебанутому параноику не могло тогда прийти в голову связать разглагольствования о террористах с раздуваемой уже пару недель СМИ по ящику очередной историей про помесь атипичного гриппа с какой-то там птичьей пневмонией.
Еще через несколько дней в городах началась паника, о которой мы много позже узнали только из новостей по ящику.
На узле связи работал брат командира взвода, который после долгих уговоров согласился открыть нам канал для пары звонков, перед выездом на полигон ни я, ни Смоукер, не удосужились связаться с семьями.
Но до родителей, как и до пары друзей из института, я так и не дозвонился, связаться удалось только со своей теперь уже бывшей девушкой. Она ревела в трубку, сказала, что из города проход только через карантинный контроль, на котором ее пропустить отказались. В ответ на просьбы связаться с моими родителями я был истерически послан нахуй, как бесчувственное говно.
Смоукеру не удалось поговорить вообще ни с кем из своих, от чего у него, спокойного как танк, абсолютно ничем не прошибаемого человека, теперь постоянно было такое выражение лица, как будто он на гвоздь наступил.
На следующий день нашу роту повезли на окраину города, рядом с которым была дислоцирована часть, дежурить на карантинном КПП.
По телевизору все происходящее в мире казалось чем-то далеким, нереальным: много громких слов, ни о чем не говорящие цифры, кадры хроники с трясущейся камерой – такие выпуски новостей можно было наблюдать и в любое другое время, разве что слегка пореже.
Мы высыпали из машин на разбитую дорогу, привычно построились, и пока ротный, прохаживаясь вдоль первой шеренги, напоминал нам, псам сутулым, задачу, я рассматривал своими глазами то, что до этого удавалось увидеть только через объективы видеокамер новостных каналов. Впрочем, мир не стал от этого выглядеть реальнее. Скорее наоборот, стало казаться, что я сплю и вижу какой-то отвратительный сон, который никак не желает заканчиваться.
Город был полностью обнесен сетчатым забором, расположенным по внутренней стороне окружной дороги с колючей проволокой поверху и понизу с каждой стороны, который местами в спешке доделывали. Через каждые полсотни метров рядом с забором стоял боец с автоматом. Кое-где с колючки свисали зацепившиеся за нее трупы, метрах в пятидесяти от КПП стоял протаранивший изнутри забор внедорожник. Два столба были вырваны с корнем, видимо, кто-то хотел покинуть город по эксклюзивному маршруту. У авто были прострелены колеса и лобовое стекло в нескольких местах, но тонировка боковых не позволяла увидеть, что стало с водителем и пассажирами. Неподалеку от внедорожника курили три автоматчика.
Сам КПП состоял из системы рентгеновского досмотра грузов, просвечивающей автомобили вплоть до тридцатитонников, и стоявших рядом нескольких больших палаток, связанных между собой гофрированными тоннелями-переходами. Поодаль расположились четыре огромные фуры передвижных лабораторий.
Справа от дороги внутри периметра на обочине стояло в очереди на выезд не меньше сотни частных автомобилей, слева – не меньше тысячи человек на своих двоих. Рядом с очередью по обеим сторонам прогуливался целый взвод автоматчиков в химзащите. Примерно раз в три-четыре минуты из ближней к нам палатки выходил кто-то из беженцев и грузился в один из припаркованных рядом автобусов. Из транспорта через КПП за пределы города за те десять минут, что мы слушали командира роты, проехал только военный грузовик, и то без очереди.
Надо всем этим через установленные в нескольких местах динамики разносилось с частотой раз в две минуты одно и то же объявление: «Граждане, внимание! Для прохода через контрольно-пропускной пункт вам необходимо иметь при себе удостоверение личности, пластиковую медицинскую карту и заполненную форму номер 017–1/у, которую вы можете получить в районной поликлинике по месту жительства или в центральной районной больнице №7. При проходе через контрольно-пропускной пункт сохраняйте спокойствие, детей держите за руку или на руках, выполняйте все команды медицинского и военного персонала, в противном случае огонь на поражение открывается без предупреждения!»
С каждой секундой этого зрелища мне все сильнее хотелось выйти из строя, порвать на хрен контракт и поехать домой, только вот оказаться сейчас по ту сторону колючки и прицела автомата мне хотелось еще меньше.
Те «небоевые», кто не дежурил на КПП, шли в караул, количество объектов, бравшихся под охрану, выросло раза в два. Караул был гораздо спокойнее, можно было дрыхнуть целый день, никаких тебе буйных в очереди или попыток несанкционированного пересечения периметра.
Однако нашему взводу, и наверняка в числе прочего благодаря отделению Смоукера, отличника хренова, чрезвычайно «везло», каждые вторые сутки мы неизменно отправлялись на КПП.
Впрочем, кто знает, были бы мы готовы ко всему последовавшему, если бы распределение по постам сложилось иначе.
К тому времени, как наше подразделение погнали на КПП, просто перелезать через забор уже никто не пытался. Очень уж красноречиво висели на нем трупы. Их не то чтобы специально не снимали, просто времени и людских ресурсов не хватало. Тем не менее, в мою смену, все время почти почему-то приходившуюся на ночные часы, дважды пытались проехать забор насквозь на автомобилях, один раз это была целая колонна из трех машин. Причем люди были с оружием, пальбу открыли по солдатам, охранявшим периметр, еще на подъезде.
Как только головная машина, взревывая движком, повалила один из столбов ограждения, стандартное объявление в динамиках прервалось резкой командой «Ложись!», и через секунду с находящегося в паре сотен метров снаружи периметра холма шарахнули два РПГ. Первый выстрел попал точно в головную машину, со взрывом превратив ее в огромный факел. Второй прошел рядом, срикошетив от земли, влетел в окно первого этажа жилого дома. Внутри раздался взрыв, и из разбитого окна повалил густой дым.
Потом заорал командир взвода, потребовав стрелять на поражение. Все, кто был относительно поблизости, включая часть взвода, находившуюся на КПП, принялись поливать свинцом оставшиеся две машины. Последняя в колонне с визгом покрышек крутанулась почти на месте и умчалась обратно куда-то в центр города, вторая так и осталась стоять. Видимо, водитель был уже мертв. Открылась одна из дверей, и из машины с истерическим воем выскочила женщина. Впрочем, крик почти сразу оборвался, под плотным огнем она и трех метров не успела пробежать. Пальба продолжалась еще полминуты. Взводный пытался докричаться до солдат, чтобы прекратили огонь, но куда там. И не слышно, и нервы у многих сдавали. Как с цепи сорвались, обстреливали машину, пока она в решето не превратилась, некоторые успели все три выдававшихся магазина извести.
