Морфы: отец и сын (СИ) - Огнев Евдоким (книги онлайн бесплатно .txt) 📗
— Сколько?
— У нас единая ставка, — тихо ответила она.
— Я сегодня в первый раз, поэтому не знаю ваших цен, — ответил я, стараясь выглядеть безразличным. Она назвала сумму. Неплохие деньги. Почти половина моего дневного заработка. Я положил ей эти деньги на кровать.
— Спасибо, — немного удивлённо, сказала она. Можно было уйти молча, но я не смог.
— Ещё увидимся, — ответил я и понял, что действительно, я хочу с ней увидеться.
Охранник выпустил меня без лишних вопросов. Ещё и пожелал увидеться вновь. Выходя на улицу, я уже знал, что буду здесь появляться. Одного раза хватило, чтоб поверить, что вечера могут вновь приносить отдых от трудного дня.
Домой я пришёл далеко за полночь. Мила спала, повернувшись спиной. Я прошёл в душ, выкинув оттуда водоросли. Появилось желание выкинуть их из своей жизни, но я не мог, как не мог избавиться от разговоров о войне, как не мог вернуть прежнюю жизнь. Назад дороги не было. Оставалось идти вперёд, не зная, куда эта дорога приведёт. Хотя я знал. Она должна была привести к пропасти. Я видел эту пропасть впереди себя и не мог её обойти. Как там сказала Мила? У каждого из нас своя дорога. Моя была около пропасти.
— Ты поздно, — заметила Мила.
— Я думал, ты спишь, — ложась рядом, сказал я.
— Сплю. Закрыла глаза и сплю.
— Вот и спи, — раздражённо ответил я. Она хлюпнула носом. Можно было её утешить, но у меня уже не было ни сил, ни желания. Я отвернулся от неё и уснул.
Как часто в жизни мы отворачиваемся от людей? Я раньше не думал об этом. Или иначе, я раньше не отворачивался от людей. В последнее время это стало случаться всё чаще. Вначале я отвернулся от Милы. Мало того, что между нами возникла пропасть, так я к этой пропасти ещё и стену добавил, чтоб эта пропасть мне не мешала жить. За стеной из безразличия я её не видел. Мила делала попытки вернуться, но это напоминало старинный танец шаг вперёд и два назад. Она спрашивала меня о работе в лавке и говорила, что ей нужно заплатить какие-то взносы в военные клубы на раненых или оружие. Я лаконично отвечал, что денег лишних нет. Мне больше нравилось тратить их на развлечения среди девиц, чем на войну. Тогда Мила стала платить взносы из денег, что я давал на еду и дом. Это было её право. Я теперь почти всё время ел вне дома, а домой приходил лишь ночевать.
Мила видела, что у нас твориться и словно специально делала всё возможное, чтоб я начал думать о разводе. Мне было сложно соревноваться с войной, которая завладела её сознанием настолько, что это начало переходить все рамки.
Военные действия шли полным ходом. Киберморфы решили, что должны ответить той же монетой. Я как раз закрывал лавку, когда услышал гул железной птицы, что пролетала над городом. Она сделала крюк и вернулась назад. Забил тревожный колокол, а я стоял среди других и смотрел на птицу, которая кружила над нами. Неожиданно птица выплюнула из себя тучу мелких железных мух, который разлетелись над городом. Они падали на дома, морфов, деревья и кусали их. Жжение до крови. Скидывая с себя эту дрянь, я спрятался в лавку. Несколько человек последовал за мной. Мы смотрели как железные мухи съедают наш город, словно термиты. Я поймал одну из мух. Круглый шар из железа с крыльями тут же меня укусил. Я отцепил его от себя и положил на яблоко. Мелкая железная муха сожрала половину, прежде чем затихла. Мы с ужасом смотрели на неё, не замечая ран на теле. Шок и страх закрался в душу. Почему-то в тот момент мне показалось, что это всего лишь предупреждение. Страшное предупреждение, чтоб мы остановились, но машина была запущена и остановить её никто не мог.
Когда атака завершилась, я вышел на улицу. Всё вокруг сияло дырами. Дома, деревья, брусчатка. Этим тварям было всё по зубам. Некоторые морфы пострадали. Я видел, как у некоторых отсутствовали куски мышц. На их месте зияли дыры с обрывками кожи. Какие-то места были сожраны до костей, какие-то насквозь. Мила и Цветик! Они могли пострадать. Ведомый этой мыслью, я побежал домой. Вокруг царила разруха и страх. Никто не разговаривал, лишь стоны раненых нарушало тишину города, да переборы лап тараканов.
Домой я влетел. Мила и Цветик сидели под столом. Не уверен, что это было надёжное убежище, но, похоже, им нужно было чувствовать себя в безопасности. Стол местами был с дырками, но нападение мух, которые залетали в окно, выдержали. Мила кинулась мне на шею. Я чувствовал её страх, чувствовал страх дочери, которая обнимала нас и одновременно было радостно, что мы выжили. Нас не задела эта напасть. Несколько царапин не были смертельными, хотя и жгли так, будто я попал в ядовитые колючки.
— Что это было? — тихо спросила Мила.
— Война, — ответил я.
А что тут было ещё ответить? Глупо надеяться, что киберморфы проглотят наше нападение и не ответят. Они ответили. Один их самолёт заставил поселиться тревоги в домах. Пропала уверенность, что война закончится радужной и скорой победой. Хотя радио продолжало говорить о наших успехах на фронте. Нам говорили о том, что нападения самолётов было отбито и больше такое не повториться. Что можно спать спокойно, но спокойного сна больше не было.
С того нападения прошло три дня. Вечера я проводил дома. Закрывал лавку и шёл к семье. Мила вновь готовила ужины. Мы обсуждали новости, стараясь избегать разговоров о войне, а потом читали Цветику книжку про дружбу. Когда она засыпала, мы ложились в кровать и просто лежали, обнимая друг друга, чтоб избавиться от страха, найдя поддержку друг в друге. Не нужно было разговоров. Слова лишь мешали. Было и так понятно, что мухи, которые принесли с собой самолёты, сделали больше, чем дырки в столе. Они отобрали уверенность.
— Сегодня по радио говорили, что это наша особенность. Мы слишком сильно подвержены эмоциям. А страх — это естественно, — нарушила тишину ночи Мила.
— Что они ещё говорили? — спросил я.
— Это пройдёт. Мы слишком долго жили мирным народом. Вот и отвыкли бояться.
— А я как-то и не хочу привыкать жить в страхе. Мне не нравится, что моя дочь просыпается в слезах, потому что ей снятся кошмары. Я не хочу, чтоб с моей женщиной что-то случилось, пока я буду работать.
— Твоей?
— А чьей ещё? Мы же с тобой женаты.
— В последнее время мне кажется, что нет, — ответила она.
— Хочешь сказать, что я сейчас не рядом с тобой? Что не я с тобой разговариваю? Тогда кто? — хмыкнул я.
— Ты изменился.
— Мы все меняемся со временем. Когда приходят тяжёлые времена, даже если не хочешь, но изменишься, чтоб выжить.
— Ты знаешь о чём я.
— Не имею ни малейшего понятия. Если бы я знал, что у тебя творится в голове, то жизнь была бы в разы проще.
— А мне кажется, что ты знаешь, но не хочешь это принимать, — возразила она, садясь на кровати.
— Чего ты добиваешься от меня, Мила?
Она поджала губы. Вздохнула. Я же лежал, закинув руку за голову, и наблюдал, как бабочка скользит у неё по волосам. Последняя разработка учёных продолжала радовать глаз, а вот Мила её почти не замечала. Мысли понеслись в другую сторону. Может стрекозу купить одной из подруг? Только кому она подошла бы? Интересно, как они сейчас время проводят? Кого-то утешают, прогоняя страх стонами? А я возился с обиженной женщиной, которая сама не понимала, что хотела и чего стремилась потерять.
— Я хочу уехать отсюда.
— Куда? — спросил я без особого интереса. А стрекозу я всё-таки куплю Розе. С её камышовыми волосами она подойдёт.
— На побережье.
— Поближе к войне?
— Почему ты так думаешь?
— Киберморфы скоро ответят нам. Да так, что нам будет плохо, — ответил я. — А пока этого не случилось, у меня есть идея, как нам провести время.
Я повалил её на кровать и навалился сверху. Вместо того, чтоб принять игру, Мила начала вырываться.
— Слезь с меня! Ты! Чудовище!
— С какого я стал чудовищем?
— Не смей меня трогать! После тех девок! Или ты думаешь я дура? Не понимаю?
— Мила, ты — дура. Можешь реветь дальше, но теперь уже одна.
