Зеленый жемчуг (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев" (читать книги без txt) 📗
— Феликс, конечно, скотина редкостная, — добавил он, задавая последние настройки аппаратуры, отвечающей за подачу кислорода и циркуляцию воздуха в капсуле, — и в его чувства к Галке не очень верится. Но пока у него есть надежда добраться до архива вашего отца, он будет хотя бы внешне играть роль заботливого возлюбленного.
Арсеньев провел по Тусиному плечу бронированной рукой, похожей на каменную десницу статуи Командора, но при этом оказавшейся легкой и едва ли не мягкой, потом закрыл герметичный фонарь капсулы. И в самое время. В этом месте тоннель резко уходил вниз и был полностью затоплен.
Поначалу их путешествие даже напоминало экспедицию дайверов, тем более, что вырубленные в толще известняка стены почти не уступали живописностью знаменитым гротам Новонормандского побережья, пучки колышущихся проводов вполне могли сойти за колонии актиний, да и броня бойцов элитных подразделений Содружества по своим характеристикам превосходила самые современные гидрокостюмы. Барсы двигались под водой, по возможности сохраняя привычный боевой порядок. Слава и Клод то по одному, то вместе, производили разведку, плавностью и выверенной до автоматизма целесообразностью движений похожие на косаток или белых акул, Командор и Петрович охраняли капсулу, с управлением которой Туся освоилась достаточно быстро. Освободившийся от взрывчатки Дин плыл замыкающим.
Периодически им приходилось преодолевать препятствия. Где-то путь преграждали какие-то ящики с оборудованием, застрявшим на половине пути, некоторые геромозатворы оказались не полностью открыты. В одном месте там, где шли бои, свод обрушился, и барсам пришлось буквально проползать под конструкциями, а потом приподнимать их, чтобы освободить путь для капсулы. Пару раз они осторожно огибали пробившие своды тоннелей, но неразорвавшиеся бомбы, напоминающие упавших с неба китов.
Бесстрастный свет прожекторов капсулы прорезал толщу темной воды, разгонял поднимающуюся со дна принесенную рекой илистую взвесь. Фонари камер на шлемах бойцов рисовали на покрытых потеками стенах причудливые узоры, напоминающие то ли орнаментальную резьбу, то ли нагромождения сталактитов. В выхваченной из мрака дали мерещились то ли колонны Ванкуверской Атлантиды, то ли трубы так и не вышедшего в плаванье «Титаника». Впрочем, реальность в который раз превзошла все фантазии любителей острых ощущений.
В какой-то момент света стало больше, пронизанная солнечными и явно уже полуденными лучами вода приобрела оттенок муската, в котором, словно листики мяты в бокале для коктейля, болтались водоросли. Потом на пути стали попадаться обломки каких-то механизмов, обрывки вывернутой обшивки, искореженные детали сложных агрегатов. Тоннель сначала сделался узким, едва не с игольное ушко, затем превратился в гигантский бассейн, заполненный хаосом разрушенных циклопических конструкций.
— Что это? — не понял Слава.
— Подлипкинский гидроузел! — мрачно отозвался Дин. — Вернее то, что от него осталось.
В самом деле, это был не бассейн, а разрушенный машинный зал колоссальных размеров. Из каши развороченного оборудования торчали куски арматуры, напоминающие лес копий, забытых после битвы титанов. Разодранные в клочья железобетонные и карбонопластиковые покрытия свисали откуда-то сверху волнообразными каскадами, вызывающими смутные ассоциации с картинами Дали, по-своему прекрасными в бесстрашном отрицании законов логики и мироздания, но в любой момент готовыми устремиться вниз. А в центре зала, апогеем разрушения и абсурда лежала вывороченная с места гидротурбина, и погнутый статор турбогенератора застыл сорванным с обода колесом сансары. Принесенные рекой тонны песка и ила, стыдливо прикрывая зияющие раны павшего технологического гиганта, придавали картине черты вселенского запустения, а сквозь толщу воды она и вовсе выглядела фантасмагорией.
— Сколько трудов, сколько сил, — вздохнул Петрович, вслед за Арсеньевым и молодыми барсами поднимаясь на поверхность и обозревая жуткую картину разрушений.
А ведь он помнил возведение этой плотины.
— Подлипки, наверное, тоже затопило, — пробормотал Дин, осторожно приоткрывая линзу шлема. — Хорошо, что Серега не видит.
Перед глазами Туси промелькнула картинка из воспоминаний молодых барсов: ухоженный домик в русском стиле на берегу впадающей в Трубеж Истры с резными наличниками, банькой у мостков, стоянкой флаеров и оборудованной шезлонгами площадкой для мангала.
— У Сергея сейчас есть проблемы посерьезнее, — нахмурился Арсеньев, открывая фонарь капсулы и наблюдая за состоянием раненого. — А дом — это дело наживное.
— Главное, что из Подлипок успели почти всех вывезти! — успокоил товарищей Клод, который во время своего «дружественного визита», как назвали его самоволку в расположение полковника Корзуна, уточнил интересующую группу информацию по ходу эвакуации мирного населения.
— Как будем дальше выбираться? — поинтересовался Слава, с недоверием глядя на колеблемые ветром куски арматуры и труб, торчащие из рваных пластов карбонопласта, угрожающе нависших над поверхностью воды.
— Отсюда пешим ходом до побережья — километров двадцать, — вздохнул Петрович, выразительно указывая в сторону раненых и Туси.
— А если в обход, то все пятьдесят! — поддержал его Дин. — По топям и лесам, отбиваясь от саблезубов и гризли.
— Прогулка по лесам и болотам в пору сбора желтовики — не такое уж плохое занятие, — потрепав по загривку Шусмика, подмигнул Тусе Командор. — Да и любые гризли после института бионики покажутся плюшевыми медвежатами. Но не в этот раз, — добавил он серьезно и веско. — Корабли выйдут на орбиту планеты через восемь часов, и мы должны их встретить.
— И кто им только рассчитал этот коридор? — возмущенно засопел Петрович, вспоминая разговор с золотоволосой Мишель.
Его прервал Капеэсэс, которому, видимо, очень не хотелось пробираться среди хаоса металла и углепластика, а потом тащиться по перекрытым патрулями, перепаханным бомбежками дорогам, вынося на себе двоих раненых, ибо Пабло пока не имел сил, чтобы очнуться:
— Если верить схеме, тоннели выходят на поверхность возле Кальмаровой гавани, — заметил он, вновь опуская линзу шлема. — А там рукой подать до нашего объекта.
— Я на разведку! — опередил его Клод, красиво переворачиваясь в воде и уходя на глубину.
— Только без самодеятельности! — досадливо поморщился Арсеньев, который, проверив артериальное давление и работу сердца Сережи Савенкова, собирался делать ему еще одно вливание кровезаменителя, и потому поучаствовать в рейде не мог.
— Я прослежу! — пообещал Петрович, оставив Дина возиться со схемой геромозатворов и ныряя с плеском, которому позавидовал бы любой кит.
Арсеньев едва успел определиться с дозой препарата и дать Тусе распоряжения насчет скорости введения раствора, когда на поверхность вынырнул Капеэсэс. Вид разведчик имел настолько ошарашенный, что это было заметно даже сквозь линзу шлема.
— Что у вас? И где Петрович с Клодом? — встревоженно подался вперед Арсеньев.
— Там внизу что-то шевелится! — не по уставу отозвался Слава.
— Опять тысяченожки? — не отрываясь от голограммы, попытался поддеть товарища Дин. — Везет тебе второй день.
Капеэсэс хотел бросить в ответ что-то такое же насмешливое и едкое, однако в этот миг над корпусом статора поднялось усеянное присосками гигантское щупальце и где-то в глубине засветился круглый желтый глаз, не уступающий по размеру прожектору капсулы.
Шусмик оглушительно залаял, Туся от неожиданности вскрикнула и, едва не выронив капельницу, непроизвольно потянулась к Арсеньеву, который попытался сказать ей что-то ободряющее, скомандовал Шусмику лежать, спешно закрыл фонарь капсулы и вытащил оружие, прицеливаясь.
— Architeuthis dux Steenstrup! Mesonychoteuthis hamiltoni! Architeuthis hartingii, Аrchiteuthis kirkii, Architeuthis martensi… – послышался в наушниках голос Клода, который словно на экзамене по биологии перечислял латинские названия видов гигантских головоногих моллюсков, почти исчезнувших на Земле, но прекрасно чувствовавших себя в океанах Ванкувера.
