Сорные травы - Шнейдер Наталья "Емелюшка" (книги .txt) 📗
Коломийский повернулся ко мне всем корпусом. Хмыкнул.
— Не ожидал, Иван Игоревич, что вы умеете так кусаться. Даже в заведомо проигрышном положении.
— Не знаю, в каком я положении, — угрюмо ответил я, — но молчать не собираюсь.
— И не надо. Я поискал информацию о вас, Иван Игоревич…
— И?
— Некто Кинни говорил — чтобы распознать стоящего врача, выбирайте того, у которого еще сохранились миндалины и аппендикс. У вас они есть, Иван Игоревич?
— Присутствуют. И крайнюю плоть мне тоже не обрезали.
Местный феодал фыркнул, то ли иронично, то ли одобрительно.
— Мои информаторы сказали, что вы хороший специалист. Ранее у вас ошибок не было… — и после паузы добавил: — Почти.
Я напрягся.
— Если вы о том парне…
— О нем, о нем, Иван Игоревич. Но я поговорил с врачами, они считают, что вины вашей нет. Каждый в той ситуации мог ошибиться. Да и редки инфаркты у семнадцатилетних. Но это неважно, дела давно минувших дней. Я поговорил и о моей дочери. В общем, некоторые специалисты считают, что спасти было можно.
Коломийский сделал паузу. Я тоже молчал. Что тут скажешь. Все возможно в этом мире, но не все случается.
— Но большинство все же сделали неблагоприятный прогноз, Иван Игоревич. Так что я, пожалуй, вам поверю. Да и… скажу честно… я давно уже смирился с тем, что дочь долго не проживет.
— А помочь ей не могли?
— Мог. Пробовал. Помогал. Но она упорно шла к смерти. А я, поверьте, Иван Игоревич, за свою жизнь повидал достаточно наркоманов, чтобы знать, чем это заканчивается. Всегда.
— Тогда зачем?
— Хотел с вами познакомиться, — на этот раз чуть напряженную улыбку олигарха я рассмотрел точно. — И убедиться лично в очередной раз, что я умею разбираться в людях — работа обязывает.
Я осторожно потер подбородок:
— Тогда больше претензий ко мне нет?
— Нет, претензий нет. А вот интерес есть.
— Какой же?
— Мир изменился, Иван Игоревич. Многие еще не хотят этого признавать. Но… считайте, что у меня есть нюх на такие вещи. Может, благодаря ему я и выплыл в девяностые. И думаю… хм… даже знаю, что скоро понадобятся самые разные люди. Например, хороший хирург. Чтобы выжить. И мне. И вам.
— Э-э-э… спасибо.
— Еще не за что, — усмехнулся Игорь Валентинович и неожиданно протянул мне руку.
Я, чуть помедлив, пожал ее.
— Спасибо, что сделали для Даши все, что смогли.
— Это моя работа.
— Да… это ваша работа. Иван Игоревич, не буду вас дольше задерживать. Ребята отдадут нож. Вот, возьмите мою визитку. Если что, звоните.
— Извините, у меня с собой нет своей…
— Не надо, — прервал Коломийский. — Ваш телефон, Иван Игоревич, у меня есть. До свидания. Рад знакомству.
— Я тоже, — неуверенно ответил я и, мягко щелкнув ручкой двери, вышел из машины.
Вдалеке увидел Машу — рядом с ней стоял Вадим и, вот уж неожиданность, друг детства Олег, капитанствующий в полиции. Позади виднелся отец Иоанн. Вся честная компания бросилась ко мне, едва машина Коломийского отъехала с эскортом из еще одного черного «Лексуса».
— Ну как? — спокойно поинтересовалась Маша.
— Выяснили? — жестко спросил Олег.
— Мир или война? — взволнованно прогудел отец Иоанн.
Только Вадим смолчал, впрочем, его выразительно вскинутые брови говорили сами за себя.
— По очереди, — я облегченно рассмеялся. И с удивлением глянул на Машу — когда это она успела Олега позвать. Больше некому — Вадим с ним незнаком, а в случайную встречу не верится. Молодец у меня жена, повелительница хладных трупов, спортсменка, комсомолка и просто красавица.
— Не поверите, но, кажется, у меня появился покровитель в преступном мире.
Олег расхохотался:
— Ох, Ванька! С твоим обаянием ты и в морге друзей найдешь.
— И жену, — добавил Деменко.
Ответом ему стал новый взрыв хохота.
В свое жилище мы с Машкой добрались только через три с половиной часа. Вначале завезли Олега на работу, потом Вадима домой — и все это через город, забитый пробками. Как Олег сумел столь быстро приехать — загадка. Особая магия полиции.
Солнце уже клонилось к закату, когда я припарковал машину около родного дома.
Перед самым подъездом я остановил Машу и тихо сказал:
— Спасибо.
Она удивленно вскинула брови:
— За что?
— За то, что не бросила. За то, что позвала Олега. За то, что была рядом.
Жена задумчиво хмыкнула и неопределенно повела плечами:
— Думала, что и спасибо не скажешь. Да пожалуйста. Для чего еще нужна жена?
И пошла впереди меня к дверям. Даже не оглянулась — иду ли следом.
Еще один день в неведомом новом мире закончился. Что он новый, заметили, наверное, даже самые закоренелые скептики. Испортилось что-то в часовом механизме мироздания — непредусмотренная высшим планом песчинка сломала зубец передаточного колеса, хитрая машинерия разладилась, и реальность стала распадаться на куски.
Я устало плелся по лестнице, придерживая Машу за руку. Как ни странно, но после такого богатого на события дня, когда сил — и душевных, и физических — просто не осталось, захотелось доказать себе, что я еще что-то могу, на что-то способен. Что я еще жив. И Маша, кажется, тоже была не против, во всяком случае, и слова не сказала, когда я на первом этаже прошел мимо лифта.
Хотелось забраться на Эльбрус, прошагать весь Тибет насквозь, залезть без страховки на Эйфелеву башню или просто наколоть дров. Ну, или подняться по лестнице на восьмой этаж. Раньше, лет пятнадцать назад, я на этот самый этаж взлетал. Прочитал на каком-то дурацком сайте, что так можно проверить, насколько ты будешь выносливым в сексе. Мол, если хватило тебя три раза сгонять до третьего этажа и обратно, значит, в постели будешь ого-го — дыхалка и сердце как у супермена. Трижды три — на героя посмотри. Но бегать туда-сюда без всякой видимой цели — как-то странно со стороны выглядит. Еще соседи по подъезду санитаров вызовут или полицию. Вот я тогда и решил, что родной восьмой этаж — это самое то. Если что — домой тороплюсь.
Сейчас ни о каком сексе я и не думал. Женщина, которая меня привлекала, лежит под двумя метрами чернозема. А та, что идет рядом, давно уже вызывает чувства сродни скорее заботе, нежели желанию. Странно, что все так получилось. Мы ведь были когда-то чудесной парой — так говорили все знакомые, да и мне так казалось.
Пятый этаж я одолел уже с трудом. В груди с натугой работали кузнечные мехи, разжигая рядом с сердцем нешуточный пожар. Даже в горле запершило. Вот тебе и приехали — тридцать пять лет, а дыхалка уже никуда не годится. Жена следовала за мной легко и спокойно, даже дыхание у нее не сбилось. Собрав все силы и волю, я чуть ускорил шаг, перепрыгивая через ступеньку и оставив-таки Машу позади. Хрипло дыша, преодолел последний лестничный пролет.
Ощущение дежавю ударило наотмашь, как снежок, прилетевший в голову неожиданно и непонятно откуда. Больно, звонко, холодно.
Все было как пять дней назад. Запах лекарств на площадке, врач, мрачно курящий рядом с квартирой соседки, дверь Галины Федоровны, распахнутая настежь.
— Что… случилось? — с трудом переводя дыхание, спросил я.
Врач глянул на меня с интересом. Да уж, картинка маслом — пыхтящий мужик, весь мокрый, с дикими глазами. Маньячина, только сбежавший из ПНД. Врач повернулся к Машке — его взгляд разом потеплел. А что, Маша — девушка симпатичная. Даже простая одежда этого не скрывает. А после такого альпинистского подъема жена и подавно смотрелась чертовски соблазнительно — грудь под футболкой тяжело вздымается, губы чуть приоткрыты, румянец на щеках. Я прямо сам залюбовался.
— Соседи? — поинтересовался врач.
— Аг-га, соседи. Что… случилось-то?
— У вашей соседки сердечный приступ. Умер у нее кто-то?
Маша тихо ответила:
— Муж. Пять дней назад. В тот день. Только сын да сестра остались.
— Гадство, — врач сплюнул. — И самое паршивое, сейчас везде так.
Я боком протиснулся в дверь соседки. Аккуратно снял ботинки — Галина Федоровна всегда держала квартиру в чистоте. Мне совсем не хотелось добавлять к грязным следам врачей еще и свои. Нет, коллег я прекрасно понимал. И квартиры бывают разные, и должностная инструкция для работников «скорой помощи» категорически запрещает разуваться на вызове, а бахил на скромную зарплату врача не напасешься.
