Зеленый жемчуг (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев" (читать книги без txt) 📗
Легионеры успели отступить под прикрытие брони. Со стороны офисов корпорации из-за силового поля к ним подходит подкрепление. У тех уже не дубинки, а настоящие лучевые пистолеты и скорчеры. Таков приказ, невыполнение которого карается отправкой в качестве сырья на фабрики «Панна Моти». Непростая дилемма: то ли остаться человеком и умереть, то ли продолжать жить, убив в себе все человеческое. Впрочем, легионеры этот выбор давно уже сделали, тем, кто не разучился чувствовать и сопереживать, в легионе не место.
Танк делает еще один залп, теперь уже по тем, кто дрался у кордонов. В том месте, где сражались «коммунисты», образовывается гигантская воронка. Кругом летят осколки. Где же Гарик? Неужели бежал? Нет, вот он. Лицо товарища Че на его майке превратилось в кровавое месиво, из развороченного живота выпадают внутренности…
Более жуткого зрелища трудно себе представить. От одного запаха желудок скручивается морским узлом. Бежать, не оглядываться, другие пусть сами разбираются: легион, не легион. Какое это имеет значение? Существуют только жизнь и смерть, и жизнь во сто крат лучше.
Но слабеющие руки в последнем усилии протягивают боевое знамя, а белые губы пытаются что-то прошептать.
— Гарик! Как же так?! Зачем?! Мы же четыре года жили в одной комнате!
Но Гарик не отвечает. Ему уже все равно.
Зато другим не все равно. Бой, оказывается, продолжается. Протестующим удалось поджечь один из танков. Какой-то человек, зажав в руке бутылку с зажигательной смесью, бросается к установке силового поля. Повсюду слышны выстрелы. Те, у кого нет оружия, используют в борьбе все, что попадается под руку. Если нет ничего, с голой грудью бросаются на «Драконов». Счет убитых ведется не на десятки, а на сотни.
Боевое знамя товарища Че становится по-настоящему боевым. Теперь не только полотнище, но и древко у него красное, красное от крови. Это кровь Гарика, но скоро она смешивается с кровью его убийц, а еще через несколько минут или веков раскрошенное в мочалку древко заменяет неизвестно откуда взявшийся скорчер.
Никогда не думал, что можно так сильно ненавидеть совершенно незнакомых людей. Впрочем, разве они люди? Те, которые хладнокровно убили Гарика и готовы уничтожить еще тысячи ни в чем не повинных людей, из-за кого вот уже месяц снится лицо Ленки Лариной в момент, когда ее сажают в машину санитарного контроля, и лица ребят с курса, которые, конечно, так и не вернулись из инфекционной. И пусть не заслоняются силовым полем, не прячутся за «Драконов». Им это не поможет!
Сгустки плазмы вспыхивают совсем близко, но почему-то не страшно. По движущейся мишени нелегко попасть, а уж по мишени, перемещающейся по нелогичной траектории ванкуверской джиги и хай вея и подавно. Старая выучка короля дискотек уже раз пять спасала жизнь.
И все-таки приходится отступать. Говорят, на Первопроходцах около Медиа Молла возвели баррикаду и собираются там держать оборону. Разумно. Перевести дух, и снова в бой.
Но что происходит? Почему улица охвачена огнем? Почему боевые товарищи, один за другим вспыхивают и мечутся по улице, словно живые факелы? Никогда не видел огнемета. Кажется, это варварское, но эффективное оружие древних времен запрещено межгалактической конвенцией. Или нет? Не важно. Времени выяснять все равно уже не остается.
Из жерла вырывается столб пламени, и во всем мире остается одна только боль, жестокая, нестерпимая, беспощадная, и нет никакой возможности избавиться от нее. Это и есть адовы муки? Наверное. Вряд ли на этом и даже том свете что-то может быть страшней. Но хотя глаза почти ничего не видят, все звуки сливаются в какой-то единый гул или рев, а обоняние улавливает только тошнотворный запах паленого мяса, обугленные руки продолжают сжимать скорчер, а крик боли превращается в боевой клич:
— Долой легион! Патриа о муэрте и Слава Капеэсэс!
Комментарий к
VIII
Коллаж с визуализацией Славы и Лены Лариной https://vk.com/photo-148568519_456240047
Еще один коллаж с цитатой https://vk.com/photo-148568519_456239208
[1] Но пасаран («¡No pasarán!») – Они не пройдут. В русском языке фраза «но пасаран» появилась после того, как ее произнес Долорес Ибаррури во время испанской Гражданской войны и стала настоящим лозунгом и символом антифашистского движения.
[2]Патриа о муэрте «Patria o muerte!» (Родина или смерть!) — лозунг кубинской революции (1959).
====== IX ======
Глаза почти ничего не видят, звуки сливаются в какой-то единый гул или рев, а обоняние улавливает только тошнотворный запах паленого мяса…
Запах паленого мяса? Да нет же, это терпкий и душный, холодный, как смерть, и темный, как могила, запах земли: десятков кубов, в одночасье поднятых в воздух во время попадания снаряда и обрушенных на тех, кто пытался спастись от обстрела…
Терзающий тело жестокий огонь отступает, сменяясь сырым промозглым холодом, но удушье только усиливается. Может быть это все-таки бред, вызванный лихорадкой? Какой лихорадкой? У переживших синдром Усольцева рецидивов не наблюдается. Да и при чем тут печально знаменитый синдром, когда смотришь на мир опушенными густыми ресницами ласковыми глазами оператора межсети?
***
— Мамуль, прикинь! Я, кажется, взломал сервер Корпорации!
— А это законно?
— При чем тут закон? Там защита, не менее двадцати уровней, и я их все прошел!
Раздается интеллигентный стук в дверь, и в комнату просовывается голова заместителя директора по воспитательной части, с седыми волосами, собранными в старомодную кичку:
— Сеньора Эстениа, Пабло у Вас?
Ну вот опять! Как же трудно иметь дело с чайниками! Даже неинтересно, что у них там стряслось. Конечно ничего заслуживающего внимания: фрау Шольц опять что-то не то нажала в бухгалтерской программе, Доминик забыла пароль от внутренней сети, а Тамара Алексеевна не может развернуть голограмму, поскольку дрон-уборщик отключил проектор от питания. Скучища смертная, каждый день исправлять ошибки этих теток и копаться в их допотопных машинах. Право, даже семилетки из кружка «Юный программист» больше разбираются в технике!
Впрочем, чего ворчать: не завалил бы тест на лояльность — проходил бы сейчас практику в солидной компании. С другой стороны, а не пошли бы эти компании с их трактовкой политической ситуации, которая сводится к оправданию любых преступлений Легиона Санитарной Защиты, куда-нибудь в ванкуверские топи! Те ребята, которых направили в «Панна Моти», общаясь на зашифрованных каналах, рассказывают такие жуткие вещи, что волосы на всех частях тела начинают шевелиться. А те, кто рискнул выложить информацию в открытый доступ, поплатились чуть ли не отправкой в карантин. Впрочем, достоверных сведений все равно нет, и люди питаются в основном слухами.
Если бы не эти слухи, то жизнь на Новонормандском побережье, где среди фешенебельных отелей и роскошных вилл притулился детский оздоровительный комплекс, совсем не отличалась бы от привычного курортного существования в любой точке галактики. Величественные сосны, защищающие пляжную линию и город от наступления песчаных дюн, приморский бульвар, заполненный мамочками с колясками, гироскутерами и квадробайками на антигравитационном ходу. Ресторанчики с самым разнообразным меню. Фермы по выращиванию глубоководных кальмаров, моллюсков, светящихся водорослей и других морепродуктов.
И конечно же — океан. Достаточно прогретый к середине лета, величественный и неспешный. На закате шоколадно-золотой с янтарными чешуйками бликов, играющими у поверхности, ночью подсвеченный призрачными изумрудными и ультрамариновыми огнями, образующими дивные узоры особенно вблизи ферм, где находятся знаменитые плантации светящихся водорослей. Купаться там, правда, нельзя, можно в два счета запутаться в тенетах плотных, волокнистых стеблей.
Зато возле скал или среди шхер и рифов, где кончается докучливое пляжное мелководье, плыви себе не хочу, или кувыркайся над волнами, надев антигравитационный пояс. Есть места где можно, катаясь на старомодных досках, поймать волну, высота которой в любое время суток неизменна: у Ванкувера нет спутников, поэтому приливы и отливы здесь весьма условны. И абсолютно из любой точки побережья можно отправиться к горизонту под парусом, если, конечно, начальство отпустит. А начальство в комплексе доброе. Да и что ему сердиться. На работу, какой бы нудной и бессмысленной она ни казалась, Пабло никогда не забивал.
