Зеленый жемчуг (СИ) - Токарева Оксана "Белый лев" (читать книги без txt) 📗
С другой стороны, она в какой-то мере радовалась, что он ее сейчас тоже не видит и даже глаза боялась открыть, чтобы он невзначай не разглядел обстановку пиратского корабля. Конечно, Командор уже не совсем понимал, в каком мире находится он сам, а любая попытка облечь мысль в слова отзывалась вспышкой жутчайшей боли. Но едва только Галка по мановению руки своего властелина ввела обезболивающее, его мысль заработала с прежней четкостью и быстротой.
«Рита, девочка моя, ты должна каким-то образом донести все, что сегодня увидела, до Командующего или Вернера. Новая разработка Феликса не должна увидеть свет. Я не знаю, как они это сделают: взорвут фабрику, сбросят на столицу Раваны водородную бомбу, но это безумие надо остановить».
«Я все сделаю, Саша! Ты только держись!»
Арсеньев как-то странно посмотрел на Галку, а потом мысленно потянулся к Тусе.
«Прости, моя хорошая, не поминай лихом. Я должен исполнить свой долг».
Туся так и не сумела понять, в какой момент доведенная до отчаяния сестра сумела освободить левую руку Командора и вложить в ободранные, занемевшие пальцы скальпель. Прикосновение к древнему, как мир, примитивному, но бесконечно надежному инструменту воина и врача вернуло Арсеньеву силы. И потому, когда в следующий раз Феликс подошел слишком близко для новых экзекуций, вспомнившая былые навыки рука взметнулась, метя ему в глаз.
Галка-Галка! Почему ты так долго колебалась? Почему позволила превратить неистовых, умелых воинов в беспомощных калек? Замах не пропал втуне, но рука Арсеньева в последний момент дрогнула. Или живучий, как ядовитая медуза, Феликс сумел увернуться. Скальпель, направляемый остатками сил и воли Командора, скользнул по скуле Серого Ферзя и достиг незащищенного броней горла. Но после такого ранения выжил даже отправленный на дно каньона Шварценберг.
Феликс посунулся вперед, захлебываясь кровью. Но прежде, чем Арсеньев сумел нанести еще один, решающий удар, в камеру ворвались охранники, которые четко выполняли прописанные на такой экстренный случай инструкции. Раненого — в реанимацию, проштрафившуюся Галку — на «ферму», пока принимать роды. Арсеньева — обезвредить и вместе с остальными барсами готовить к донорству. Для повышения энергетической эффективности вакцина смерти им не требовалась. Все четверо и так испытывали достаточно мучений.
«Простите, ребята! Не сумел».
Хотя Арсеньев до самого момента погружения в установку находился в сознании, разочарование напополам с безразличием буквально парализовало его, сделав глухим и к боли, и к словам ободрения и прощания, которые в этот последний миг нашли в себе силы сказать ему остальные барсы.
«Саша, дорогой, любимый! Почему же ты хотя бы пару дней не подождал?»
Комментарий к XV Коллаж к главе https://vk.com/photo-148568519_456239945
====== XVI ======
— Эй, прекрати! Больно же!
Туся, с трудом переводя дыхание, увидела исцарапанное лицо Эркюля, пухлое предплечье, на котором чернел внушительных размеров кровоподтек, и полускрытую бородой окровавленную шею. Оказывается, пытаясь перетерпеть с Командором боль, она мертвой хваткой держалась за руку агента, а в момент отчаянного нападения на Феликса дикой кошкой вцепилась ему в лицо и шею.
— Ни одна мартышка еще не причиняла мне столько вреда! — с обидой глянул на нее Эркюль.
Тусе пришлось объяснить, хотя каждое слово исторгалось с нечеловеческой мукой: звуки речи, казалось, обратились в толченое стекло и резали легкие, кровавыми сосульками налипая на связках.
Эркюль, тем не менее, ее понял. Ни слова не говоря, он обнял ее, словно пытался удержать у самого края бездны. И от этой молчаливой, но действенной поддержки и в самом деле стало немного легче. Лед в груди начал таять, обращаясь в слезы. Толченое стекло сменила пустота. На смену эмоциям пришло горькое осознание непоправимости беды.
— Я так надеялась попасть на Равану до того, как их переведут на фабрику! — всхлипнула Туся, растирая слезы по лицу.
Неужели все зря? Все ее жертвы, все ухищрения? Безжалостно остриженные волосы, обезображенное лицо? И это если даже не брать в расчет ежедневный риск потерять ребенка, да и самой погибнуть в отсутствии нормальной медицинской помощи.
И что ей остается теперь?
Насчет Олежки она, как это ни парадоксально, переживала меньше, чем в начале пути. Она знала, что Эркюль разыщет Вернера или Клода, и те уж точно сумеют принять роды. К этому времени как раз и лицо вернется в норму. Уже на днях заглянувший по каким-то делам к ним в каюту Шварценберг заметил, что «шмара Ханумана» даже как-то слегка похорошела в пути. Хорошо, что на «Нагльфаре», как и в старые времена, безбожно экономили свет и воду, и пират в полутьме ее так и не признал. Впрочем, разве мог он причинить ей еще какой-то вред. Мир рушился, и его осколки кромсали плоть и резали без наркоза душу.
— А я-то специально торопился, думал порадовать новостями, — шмыгнул носом Эркюль, смахивая слезы, застрявшие в бороде. — Саав сказал, что завтра мы уже приземлимся на Раване.
— Насколько далеко место посадки находится от фабрики? — кинулась к нему Туся.
Безумная надежда, сбив с ритма сердце, не позволяла ей вдохнуть, точно слишком сильный порыв свежего ветра или поданный под большим напором чистый кислород, в котором все последние месяцы так отчаянно нуждался Арсеньев.
— Если на хорошем глайдере, то не более двух-трех часов лета, — рассеянно отозвался Эркюль, поглаживая встревоженных мартышек.
— Погоди, ты все еще не отказалась от своей затеи?
— В установке доноры остаются в сознании не менее недели, — напомнила Туся.
— И ты думаешь, что как только ты зайдешь на «ферму», тебя тотчас до установок допустят? — почесал в затылке Эркюль.
Хотя они много раз обговаривали порядок действий, когда пришло время воплощать идею в жизнь, он явно растерялся.
— Я постараюсь добраться до них как можно скорей, — решительно отозвалась Туся, — Особенно, если сумею снова дотянуться до сознания Командора.
Она еще раз внимательно просмотрела выученный за дни пути наизусть чертеж, заново проходя знакомым маршрутом.
— Боишься? — с легким укором глянула она на сбитого с толку агента.
— Переживаю, — признался Эркюль. — Лучше еще раз спуститься на полузатопленный «Альтаир» или взять на абордаж десяток кораблей змееносцев.
Чтобы не привлекать внимание к своему не совсем легальному грузу Шварценберг совершил посадку на заброшенный космодром, затерянный где-то в бескрайних джунглях, поглощавших на Раване целые поселки и даже города.
Едва Туся выглянула за пределы кессонного отсека, ей в лицо дохнуло жарой и удушливой затхлостью. В какой-то момент показалось, что старый пират насмеялся над ними и привез обратно в Мурас. Таким знакомым выглядело зрелище роскошной природы и тотальной человеческой нищеты. От безумного коктейля, составленного из терпкого запаха смазки, приторного аромата орхидей и удушающей вони свалок и болот, с трудом проглоченный завтрак мигом запросился наружу. А оглушительное верещание мелкой тропической фауны травмировало барабанные перепонки не хуже рева ракетных двигателей. В глазах потемнело, за шиворот побежал докучливый пот, бритый затылок мгновенно раскалился от солнечного жара.
Эркюль, в последний момент успевший ее подхватить, сунул ей в руки видавшую виды панаму.
— Еще не хватает тут при всем честном народе в обморок грохнуться, — проворчал он, навьючив на себя и свою, и ее поклажу и не без труда поспевая за широко шагающим Шварценбергом. — Привыкай. На «ферме» кондея нет и пахнет ненамного лучше.
Хотя Саав уже получил с пассажиров всю плату сполна, он вызвался их проводить. Примыкавший к космопорту поселок контрабандистов выглядел местом злачным в самом гнусном значении этого слова. Даже в обществе Эркюля и Шварценберга Туся ощущала на себе похотливо-враждебные взгляды, а от грязного потока мыслей ей просто приходилось закрываться, ибо эта клоака грозила поглотить не хуже любой из выгребных ям.
