Изольда Великолепная - Демина Карина (е книги .TXT) 📗
– Когда речь о тебе, то я действительно всего боюсь.
И я понимаю его. Когда твоя жизнь зависит от кого-то, то поневоле появляется желание упрятать этого «кого-то» в хорошо охраняемое тайное местечко. И после всего, что со мной было, странно, что Кайя так не поступил. А мне становится страшно и за себя, и за него. Раньше я как-то не особо задумывалась: живу и живу себе. Вот есть. Завтра, возможно, уже и нет. И кому от этого будет хуже?
Кайя.
Я глажу его по щеке, он же целует меня в висок.
– Знаешь… – Разжимать руки не спешит. Мы как два подростка в тиши пивного ларька. Ну ладно, рыцарского шатра, что несоизмеримо романтичней. – По-моему, Урфин проявляет чрезмерный интерес к твоей фрейлине.
Да… на третий день Соколиный Глаз узрел, что в сарае нет стены. Наблюдательный ты мой.
– И что тебя беспокоит?
– Намерения. Я отвечаю за эту девочку.
Даже в темноте вижу, как он хмурится.
– Если это очередная его шутка…
– Спроси. – Это единственный совет, который я могу дать. И надеюсь, их разговор не перерастет в очередную ссору.
Урфин передал коня слугам, сам же ввалился в шатер, чувствуя, что земля уже начинает ходить под ногами. Вправо-влево… и в голове появляется несказанная легкость.
Гавин спешит забрать шлем и стул подает.
Хороший мальчик. Как это Урфин раньше без оруженосца жил? И без стула? Без стула определенно неудобно, когда земля шатается.
– Поздравляю, мой лорд. – Голос мальчишки тих. И поздравление вышло каким-то вымученным.
– Спасибо.
Гавин расстегивает ремни, освобождая Урфина из металлической коробки. На разостланный поверх сундука плащ ложились перчатки, наручи, наплечники, левый, побуревший от крови, набедренники. А вот снять кирасу у мальчишки силенок не хватило.
Ну да помощь подоспела вовремя.
– Отойди, – велел Кайя и, втянув воздух, помрачнел. Кровью пахло отчетливо. – Ты ранен.
– Ерунда. Знакомься, это Гавин. Мой оруженосец.
Кирасу Кайя просто разорвал и аккуратно положил куски на тот же плащ.
– Ну спасибо. Знаешь, во что она мне обошлась?
– Сиди. – Мрачный тон не предвещал ничего хорошего. И Гавин затрясся, словно это он виноват был, что Урфина слегка проткнули. – Иза, ты… тоже сядь куда-нибудь.
Поддоспешник пропитался кровью. И рубашка. А плеча Урфин почти и не ощущал.
– Гавин, принеси воды. Иза, там, в сундуке, должен быть кофр… – Урфин пошевелил пальцами, попробовал было плечом, но Кайя держал крепко. И с одеждой поступил так же, как с кольчугой. Ну, одежды не жаль. А новую кирасу найти не так-то просто. – Ага, этот кофр. В нем щипчики будут… И света бы… да, свечи подойдут. Зеркало еще поставь. Я сам.
– Обойдешься.
Железные пальцы раздвинули края раны.
– Иза?
Она ловко подцепила что-то очень горячее по ощущениям и прочно сросшееся с плотью Урфина. Рванула, выпуская новый кровяной поток, который Кайя заткнул скомканной рубашкой.
– Ты выиграл бой. Какого было выпендриваться? – Злится, но хоть не орет, и на том спасибо.
Кайя прав и не прав тоже.
– Надо продезинфицировать. – Изольда перебирала содержимое кофра. – Спирт есть? И еще кровь чем остановить…
Умная девочка доставала флакон за флаконом. Синее стекло – для гнойных ран. Длинный флакон – от расстройства желудка. Нет, это тоже не годится. Это от мозолей… и натертостей… от лихорадки… а вот и правильный флакон. Настойка жгун-травы и заразу выжжет, и сосуды запечатает.
Кайя смочил настойкой кусок ткани и, положив ладонь на затылок, велел:
– Расслабься.
Боль уходит, как вода в песок, оставляя привычную туманную пустоту. И Урфин выворачивается. Он не любит, когда лезут в голову, хотя бы и Кайя.
Тот понимает.
– Ну терпи, если такой упертый.
Плечо подергивает, но это скорее эхо, пробивающееся сквозь замороженные нервы. Час-другой продержится. А там – как-нибудь… у Урфина собственные средства имеются.
Вот почему у меня складывается ощущение, что героизм и здравый смысл – понятия взаимоисключающие? И нужна ли была эта победа такой вот ценой?
Урфин, конечно, держится бодро, всем своим видом демонстрируя, что круче его лишь отвесные скалы, а дыра в плече – это так, мелкая жизненная неурядица, в остальном же все просто прекрасно.
Кайя его бинтует, причем довольно профессионально. Скажем так, видно, что не в первый раз приходится. Меня же занимает та штука, которую я вытащила из раны. Я вытираю ее от крови и подношу к свету, чтобы получше разглядеть. Похожа на металлический шип длиной с мой палец. Довольно острый, тяжелый и с длинным зазубренным хвостом, к которому прилипли мелкие щепки.
– Это игла, – поясняет Урфин. – Ее иногда прячут в наконечник копья. Когда метят не в щит. Если рука поставлена, то турнирный доспех пробьет… ну или в щель попасть можно.
Полагаю, это вряд ли законно. И совершенно бесчестно.
– Следовало сказать. – Отобрав иглу, Кайя взвешивает ее на ладони и разглядывает внимательно.
– Ничего не найдешь. – Урфин пытается подняться, но его шатает. И он опускается на стул. Светловолосый, очень тихий какой-то мальчик подает ему стопку полотенец и миску с водой. Робко пытается помочь вытереть кровь, но шарахается, когда Урфин забирает полотенце. – Гийом не такой дурак, чтобы подставляться. Судьи подтвердят, что копья стояли открыто и кто угодно мог…
Очаровательно. Значит, Гийому все сойдет с рук? И вздох Кайя подсказывает, что мыслит наша светлость в верном направлении.
– Ты должен был остановиться. – Кайя закладывает руки за спину. – И потребовать прекратить поединок. Ты рисковал собой… чего ради?
Ух, какой тяжелый взгляд. И Урфин морщится, точно от боли, но не той, которая в руке.
– Я рассчитывал на тебя. И не только я. Ты же видишь, что тут творится! Я не мешал тебе, когда ты полез играть в эти игрушки, как будто больше нечем заняться. Я наивно решил, что ты поумнел. И понимаешь, что делаешь. А ты по-прежнему делаешь только то, что тебе в данный момент хочется. – Кайя хотел добавить что-то еще, но вовремя остановился.
– Извини. Я думал, будет проще. – Вид и вправду виноватый, как у пацана, которого строгий папаша с сигаретой застукал.
– Думал он, – ворчит Кайя уже беззлобно. – Извиниться не хочешь?
– Хочу. Изольда, прости меня, пожалуйста…
И взгляд честный-пречестный, несчастный-пренесчастный. За такой отдают девичью честь с бабушкиным наследством в придачу. Как не простить? Прощу, если пойму за что. И Урфин поясняет:
– Я должен был отдать приз тебе. Я выступал под твоими цветами, от твоего имени и… неправильно объявлять Прекрасной Дамой другую…
То есть Урфин выигрывает турнир. Я дарю ему приз. А он мне дарит его обратно? И все остаются счастливы? Нет, с точки зрения поддержания призового фонда в стабильном состоянии тактика выигрышная, но с позиции человеческой логики чувствуется в ней некий подвох.
– …тем более незамужнюю… – добавляет он чуть тише.
– Ну… я не в обиде.
Не отбирать же у девочки подарок, в самом-то деле. Но теперь понимаю ее состояние. Умеет Урфин оказывать двусмысленные услуги с рыцарским размахом. Бедняжка теперь мается, что у нашей светлости законный приз отобрала и рыцаря увела, причем прилюдно.
– Я действительно не подумал. – Урфин сутулится, обхватывая раненую руку здоровой. Даже в темноте на бледной коже его выделяются белые рубцы. – Мне жаль.
Честно отвечаю:
– А мне – ничуть.
И, прерывая нашу милую беседу, Кайя становится между мной и Урфином.
– И что ты намерен делать? – А тон какой строгий… чувствую, если у нас будет все-таки дочь, то в личной жизни ее возникнут некоторые затруднения.
– Жениться.
Честный ответ. И несколько неожиданный. Как-то не вижу я Урфина в одомашненном образе. И снова пауза. Долгая такая, настороженная…
– Что ж, – Кайя первым нарушает молчание, – это неплохой вариант.
– Да?! Вот так просто?
