Рыцарь из ниоткуда. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович (книги полностью бесплатно .TXT, .FB2) 📗
И с матерью Каниллы он был знаком. У нее-то парк был самым обыкновенным, стандартным, можно сказать. Тут другое. Всякий раз, общаясь с бабушкой, с матерью, да и с самой Каниллой, Сварог испытывал странное чувство: словно бы чуял в них некую инакость, некое неуловимое отличие от обычного человека — хотя так никогда и не мог понять, в чем это заключается. Хотя знал твердо: это есть. Вот в чем разгадка, оказывается…
— Что ты со мной сделала? — спросил он.
Канилла фыркнула ему в ухо:
— Если бы я сама точно знала, как это называется… Дриады умели забирать душевную тоску, загнать ее глубоко, чтоб она перестала постоянно грызть. Именно таким способом, и только им. Потомки дриады понемногу теряют те способности, что у нее еще оставались, — так и с матерью случилось, и со мной. Но чтобы утратить их окончательно, двух поколений мало. Кое-что у меня осталось, в том числе и это. Бабушка вас видела в Келл Инире четыре дня назад. Поняла, что с вами творится. Вызвала меня и велела вас полечить. — Она торопливо добавила: — Но я бы это сделала и без ее наставлений, ради вас, командир, я бы и не то сделала… — она тихонечко рассмеялась. — А знаете… Может, вам и не стоит терзаться угрызениями совести… касаемо Яны. Вполне может быть, она, узнав, и не рассердилась бы, она ведь умница и поняла бы суть происшедшего… и того, что еще произойдет до утра, я надеюсь, потому что до утра еще далеко, а это у нас первый и последний раз…
— Может, и Танец Дриад — не выдумка книжников?
— Нисколечко. Сейчас докажу.
Канилла выскользнула из-под одеяла, встала в полосе лунного света, падавшего из широкого окна (сколько лет прошло, а Сварог никак не мог отделаться от привычки именовать этот свет «лунным»). Медленно, плавно подняла руки над головой и стала танцевать. Видно было, что отсутствие музыки ей нисколечко не мешает, — ну да, книжники писали, что дриады и наяды обходились без всяких музыкантов, это феи любили устраивать свои пляски непременно под оркестр (конечно, из своих музыкантов, хотя порой и заманивали на ночной дороге какого-нибудь странствующего менестреля).
Этот танец нельзя было описать человеческими словами. Грация, красота, нечто завораживающее — все это были лишь приблизительные определения. Сварог просто смотрел, представления не имея, сколько времени прошло. Одно мог бы сказать: танцует человек, и все движения, все пируэты и фигуры, соответственно человеческие — но явственно ощущается нечто не вполне человеческое, нечто другое…
Канилла легла с ним рядом, прижалась, грустно сказала:
— У меня получается довольно скверно…
— Ну что ты, — сказал Сварог. — Красивее танца я и не видел.
— Потому что вы видели только меня, — с той же легкой грустью сказала Канилла. — Я ведь дриада только на четверть, это сказывается. Видели бы вы бабушку, когда она меня, совсем маленькую, учила танцевать в своем лесу… Часть способностей она потеряла, но все равно, куда мне до нее…
Сварог усмехнулся:
— Мэтр Анрах руку бы отдал на отсечение, точно, чтобы увидеть, как ты танцуешь…
— Не сомневаюсь, — фыркнула Канилла. — Только постараемся уж обойтись без ученых книжников, и больше ни о чем меня не расспрашивайте, пожалуйста. Чтобы я не чувствовала себя этаким объектом научного исследования…
— Не буду, — сказал Сварог. — Честное слово.
— А вообще-то у нас в семье об этом говорили очень мало и скупо, — сказала Канилла. — Мне всегда казалось, что бабушка в самой глубине души все же чуточку тоскует о прежней жизни. Ни о чем не жалеет — они с дедушкой всегда жили счастливо, — но чуточку тоскует… Правда, мне думается, она тосковала бы сильнее, оставайся в этом мире другие дриады. Но они исчезли — то ли в другие места, то ли навсегда…
— А один-единственный вопрос можно? — спросил Сварог. — Что, никто так и не знал, кто она?
— Ну, конечно, — сказала Канилла. — Представляете, каким объектом нездорового любопытства она бы стала, выплыви правда наружу? Жизни бы не было…
— Да уж… — сказал Сварог.
— А то и впрямь… объектом научных исследований, — сказала Канилла сердито. — Магистериум, Мистериор… Технион тоже уже существовал. Ученые и книжники не в состоянии пройти мимо чего-то необычного, как пропойца не в состоянии пройти мимо кабака… — она звонко рассмеялась. — Хотя я сама в этом отношении ничуть не лучше, меня теперь от «семи ручейков» не оторвать… Благо получается вроде бы неплохо…
«Интересно, — подумал Сварог. — Возможно в генеалогии и секрет ее нешуточных успехов, достигнутых в самые короткие сроки». Профессор Марлок совершенно серьезно сказал ему как-то: «Черт его знает, как так получается, но эта соплячка, не закончившая и двух курсов Лицея, уже работает на очень серьезном уровне, как настоящий ученый». Быть может, все дело в четвертушке крови дриады? Написал же не так давно один молодой астрофизик из Магистериума интересную статейку, где утверждал: вполне возможно, наука получила бы крайне любопытные и оригинальные результаты, если бы удалось привлечь к научной работе нелюдей. Правда, доказательств он никаких привести не мог, и научная общественность — да и он сам — отнеслась ко всему, как к шутке.
— Тех, кто знает, по пальцам можно пересчитать, — задумчиво сказала Канилла, видимо, следуя каким-то своим мыслям. — Яна. Я ей под великим секретом рассказала, когда мы были совсем девчонками, — а секреты она хранить умеет, — засмеялась. — А самое забавное, знает и принц Элвар. Это сейчас он забросил всякую фамильную магию, за исключением необходимой для лара бытовой. А когда был совсем молоденький и не пил так люто, многим интересовался. И как-то почуял. Бабушка рассказывала: в один прекрасный день заявился к ней с визитом и с порога бухнул: «А я знаю, кто вы, маркиза!». Но пообещал держать язык за зубами и до сих пор держит. Они с бабушкой какое-то время даже чуточку приятельствовали, но потом она неосторожно предложила навсегда излечить его от пьянства — это когда он уже пил вовсю. Принц страшно обиделся и заявил, что не может приятельствовать с людьми, делающими ему такие предложения. Столько лет прошло, а они так и не помирились…
— Интересно, а бабушка разрешала тебе все это мне рассказывать? — спросил Сварог.
— Разговора об этом не было, — сказала Канилла. — Не разрешала, но и не запрещала, а что не запрещено, то разрешено. Вы ведь, я совершенно уверена, никому не расскажете?
— Слово короля, — сказал Сварог.
— Я в вас не сомневалась, командир… — и добавила уже другие тоном: — А ночь уходит…
И первая обняла его.
Глава IV
О КАМНЯХ И НЕ ТОЛЬКО О НИХ
Он всегда просыпался чутко, а уж в последнее время… Открыл глаза. Небо за высоким окном было уже синеватым, рассветным, Канилла стояла у постели, смотрела на него ласково и печально. Увидев, что он проснулся, бледно улыбнулась, наклонилась, приложила палец к его губам и сказала тихо:
— Это был первый и единственный раз, и мы никогда больше об этом не вспомним. Правда?
— Слово короля, — сказал Сварог. — Спасибо, Кани. Слов не могу подобрать…
— И не нужно, — сказала она, полное впечатление, заботливо. — Я бы для вас что угодно сделала, к чему тут слова… — и улыбнулась чуточку веселее. — Ну вот, бабушка была права, вы ни капельки не похожи на себя вчерашнего, совершенно такой, как всегда… Я пойду, пожалуй, скоро начинается рабочий день, а мне еще снять с компьютеров то, что вчера обговаривали…
— Действительно, — сказал Сварог. — Как бы не увидел кто…
Канилла улыбнулась:
— Мы же одни во всем здании. И моя комната как раз напротив.
«Ай да комендант, служака с непроницаемой рожей, — подумал Сварог. — Поди, угадай, что творилось у него в голове, когда он отвел ему номер как раз напротив комнаты Каниллы. Ну, всегда было впечатление, что он умнее, чем старается показать… Да ладно. Что бы он там себе ни решил, молчать будет, как рыба… Верный человек и жизнь понимает так, как ее кое в чем понимают только военные…»
