Среди людей - Левантская Гюрза (книга бесплатный формат .txt) 📗
Подробности происшествия в ратуше обсуждались, перемусоливались, обрастали небылицами, но, помимо праздной болтовни, имелись и последствия. Поначалу настроения в городе были просто ужасные, ведь многих прямо с приёма забрала стража. Однако в большинстве своём внепланово покаявшиеся правонарушители были мелкими сошками и в итоге отделались лёгким испугом, отчислениями в королевскую казну и предупреждениями на случай рецидива. В обычной ситуации так просто всё это не закончилось бы, но «Непрерывное покаяние» многим перевернуло души с ног на голову, и стража была уверена в том, что повторения не предвидится, потому смягчила наказание за проступки. Шукар Мираф и Фаран Рузат сидели под крепким замком и надёжной охраной. Что же касается нескольких человек, обвинённых в довольно серьёзных преступлениях и выставленных на всеобщее обозрение в центре Ризмы у позорного столба, то до суда они не дожили. Одним утром их нашли с перерезанными глотками. Женщины затравленно озирались по сторонам, передавая Ире эту новость, и шёпотом высказывали мнение, что, скорее всего, о них позаботились сами жители городка, пострадавшие от их рук.
Убийц преступников искали не очень расторопно и в итоге всё спустили на тормозах. Кто-то говорил, что это было попустительством со стороны короля, кто-то – что стража размякла после пребывания под действием заклинания, а кто-то – что во всём виновата отставка начальника стражи Гирэта, который ушёл с должности сразу после приёма и уж точно бы такого не допустил. Эта новость Иру безмерно расстроила, ей было жаль пожилого офицера, который вкладывал в работу душу, готов был делать это и дальше, но был вынужден отступить, став жертвой дыр в законе и бюрократии. А она так надеялась, что после всего его простят за оплошности и оставят работать. Хороший же человек! Но… увы. Нового руководителя ещё не назначили, и среди стражи царила полагающаяся по случаю расслабленность.
Среди убитых оказался и обидчик дровосека Ковата. Женщина, которую он любил, сейчас вернулась к отцу вместе с детьми от этого нежеланного брака. Лично Мерини ходатайствовала об этом перед её свёкром и другими старшими мужчинами семьи. Её положение не позволило с ней спорить. Сейчас вдова носила траур по безвременно почившему мужу, как того требовал обычай, но поговаривали, что ей недолго ходить в чёрном покрывале по его окончании.
Её лесной друг ни разу не навестил её. Дэкин сказал, что он целыми днями пропадает на пастбище. Она бы поворчала по этому поводу, если бы не знала, что Птичку мало волнует происходящее в городе, если не касается напрямую его или его копытных друзей. Хотя, для порядка, и стоит намекнуть ему, что так не делается. А с другой стороны – ну и пусть! Ему и так приходится привыкать к жизни в обществе, не до всяких иномирниц.
На шестой день разрешили гулять, чем Ира и собиралась заняться как только, так сразу. Ночью прошёл дождик, воздух был свеж, а земля уже успела подсохнуть. Не погода – сказка! Сначала она решила пройтись по рынку. Все следы правосудия по-средневековому были уже убраны, и ничто не напоминало о произошедших ужасных событиях.
Поначалу Ира искренне наслаждалась прогулкой, пока перешёптывания за спиной не привлекли её внимания. Люди смотрели на неё с опаской, словно ждали какого-то подвоха. Поёжившись, она подошла к ближайшему торговцу булочками. Обычно Ира носила с собой деньги только на крайний случай, прекрасно понимая, что запасы конечны, а новых взять пока неоткуда. Однако старая, ещё московская привычка заедать нервы булками не оставила её в Рахидэтели, несмотря на всё пережитое. Чувствуя себя не в своей тарелке от перешёптываний, купила дешёвый пирожок, отметив, как быстро постарался рассчитаться с ней продавец. Что это с ними? Это слухи на них так действуют? Ей говорили, что народная молва наделила её способностью пением останавливать других. Но это же не так! Неужели кто-то и в самом деле думает, что та случайность имеет под собой навык или способность? Вот же… дремучие люди! И что теперь? Каждому объяснять, что они ошибаются? Даже Цыран ей не верит, всё ищет, где она прячет волшебную палочку. Настроение испортилось, и Ира уж было хотела вернуться обратно, когда, к её изумлению, была окликнута солдатом эйуна, спешащим через улицу.
– Чужеземка Ириан? – уточнил он, хотя было очевидно, что вопрос задан из вежливости: она единственная людская женщина в городе, не прятавшая лица.
– Да. Я есть. Светлого дня.
– Я посланец Длани Лайоли, виконта Фальятоэна. Послан сообщить, что он хотел видеть вас.
Ира удивилась. Зачем она понадобилась певцу? Близко с эйуна ей общаться ещё не доводилось, потому ответила:
– Я есть время. Когда я надо идти?
– Прямо сейчас можете?
Она кивнула, и солдат пригласил её следовать за собой.
Виконта, других музыкантов и некоторое количество солдат поселили в отдельном двухэтажном доме недалеко от рынка. Цыкнув на стаю домашней птицы, которая облюбовала себе солнечное местечко у крыльца, и разогнав кричащих птенцов, сопровождающий впустил её внутрь.
В доме было темно. Все шторы прикрыты, очаг не горел. Они поднялись на второй этаж, сопровождаемые молчаливыми взглядами встречных военных. Солдат постучал в дверь и отскочил в сторону, когда она резко открылась и из неё широким шагом вышел капитан Накарт.
– Ирина?! Что вы тут делаете? – воскликнул он, чуть не налетев на неё.
– Эйуна звать я. Светлого дня.
– И вам светлого дня. Что ж… идите, раз так.
– Как он есть болеть. Плохо быть?
– Крайне. Я не знаю, зачем вы ему понадобились, но, пожалуйста, воздержитесь от долгих бесед. Его голос и дыхание не способны в данный момент выполнять полноценно свою работу.
– Понять.
Врач посторонился с дороги, оглянувшись на дверь с досадой.
Сопровождающий сообщил об Ирином прибытии и пропустил внутрь, оставшись снаружи и прикрыв дверь.
Она встала у порога, не сразу разглядев против света, льющегося из открытого окна, фигуру на кровати. Певец выглядел неважно. Он сидел, откинувшись на подушки, руки вытянуты вдоль тела, подчёркивая его глубокую неподвижность. Если бы не медленно приподнимающаяся грудная клетка, она бы подумала, что эйна вообще не дышит.
– Здравствуйте, – сказала Ира.
Виконт медленно повернул голову и слабо кивнул. Она подошла к кровати и позволила себе присесть на край.
– Вы плохо быть? Я мочь идти другой день. Вы не быть здоров, – сказала она неуверенно. Сейчас, увидев состояние певца, она была не рада собственной поспешности. Ему надо поправиться, прежде чем принимать гостей.
– Вы правда чужая, – сказал он тихо, почти шёпотом. – Ни одна амелутка не позволит себе такой вольности. Нет! Сидите. Я не к тому, что вы нарушили этикет. Просто непривычно.
– Вы быть правда думать вы хотеть говорить тут? Вы плохо смотреться.
– Знаю, – он сглотнул, словно проглотил смешок. В сочетании со страдальческим выражением лица это производило тягостное впечатление.
– Вы хотеть видеть я? Что вы хотеть?
– Если честно, сам не знаю. Я плохо помню, что случилось, когда сила Лайоли вырвалась на свободу, но мне сказали, что вам удалось остановить её, прежде чем произошло непоправимое. Хотел сказать спасибо до того, как меня увезут из этого проклятого города. Спасибо, что остановили тот кошмар…
– Не надо говорить. Я хотеть оно остановиться. Я не знать, как я делать это. Слушать музыка… Оно хотеть новый песня, и я петь, надо оно стоять.
