Завещание предков - Валентинович Владислав (читать книги без регистрации полные .TXT) 📗
- Ты, Миша, не молчи, говори.
Борзов сглотнул и начал рассказ:
- После того, как Матвей Власович сказал о том, что возвращается дружина, мы обрадовались, и сказали поганому, что его ждет интересная встреча. Но тот сидел и, смотря на нас, улыбался.
Мы начали разрезать поддоспешник, но тот резался плохо.
- А потом, вдруг встал и сбросил верёвки с рук и ног. Как будто и не завязаны они были.
Мы замерли и переглянулись.
- Постой, как это стряхнул? Его плохо связали?
Борзов покачал головой.
- Хорошо связали. Только он их взял и стряхнул. Как бы сбросил.
М-да, мне этот монгол сразу странным показался, супермен, мать его. Наконец поддоспешник разрезали и откинули в стороны. Рубаху с запёкшейся кровью распороли быстро.
- Дальше, Миша. Что дальше?
- Дальше он встал и сказал что-то вроде "илжиг хэмжээ".
Я скрипнул зубами. Посмотрим, кто наивный дурак.
- Гаврила кинулся к нему, но тот увернулся, как ты, Володимир Иванович, и брат в стену ударился. Я не стал нападать сразу, а стал медленно подходить, чтоб его схватить наверняка. А он как закричит "Я". Чем он меня приложил, я не увидел.
Понятно, чем ударил его монгол. Вот уж не думал, что тут кто-то может, как каратист ногами махать.
- Чую спиной о стену приложился, У меня в голове гудит, туман в глазах, а там Гаврила взревел. Слышу хруст. Ну, думаю конец кощему. Помотал головой, встал и вижу - поганый на меня смотрит и щерится. А брат сзади лежит. Дальше... не помню.
Я кивнул Михаилу:
- Понятно, Миша. Демьян, налей из моей фляги полный рог. И дай ему выпить.
Горин налил самогона и поднес рог к губам Борзова.
- Выпей, Миша. Это тебе поможет.
Борзов сделал глоток и поперхнулся.
- Пей, пей. Всё пей.
Тем временем Кубин приготовил нить и иглу, тампоны смоченные самогоном. Раненый сделал последний глоток и закрыл глаза. Я обработал рану и приготовился её зашивать.
- Сейчас будет больно.
Откуда-то появилась деревянная палочка, которую сунули Михаилу в рот. Руки и ноги ему опять стали держать. Я наклонился над раной. Черт, надо было и мне дозу принять. Помню, что значит шить без укола. Но парень только тяжело дышал. Наложив швы и забинтовав грудь, я выпрямился и вытер пот с лица. Дверь открылась, и вошел боярин Бедата.
- Объехали все тихие дозоры. Чужих нигде не видели, никто мимо не проходил.
Я переглянулся с Кубиным. В его глазах читались те же вопросы, что и у меня. Как так? Куда монгол делся? Улетел он что ли?
- Ты уверен, Иван Григорьевич?
- Уверен. Я ещё раз проехал вокруг. Следов акромя наших нигде нет.
Не простой этот монгол оказался. Как в воду канул. Исчез будто шапку невидимку надел. Ниндзя, мля. Хреново, если он как-то умудрился проскользнуть мимо дозоров. Значит, остаётся только одно. Я опять посмотрел на Кубина:
- Объявляй аврал, Матвей Власович. Собираемся и уходим ко второму лагерю. Срочно.
Кубин вздохнул и, оглядев всех, сказал:
- Все, бояре, собирайтесь. Вы слышали, что сказал Владимир Иванович? Уходим.
Уходили на следующий день, после полудня, успев за ночь собрать все необходимое. По общему решению, всех освобожденных от полона, решили отправить вместе с покалеченными ратниками в керженские леса. Им выделили сани и лошадей. Михаил Борзов уезжать в родные места категорически отказался. Да и понятно почему.
Саней на всё не хватало, стали делать волокуши, на которые грузили добро, продукты и сено.
Жаль было оставлять уже обжитое место. Да и построенного было жаль. Люди оборачивались и долго крестились на высокий крест посреди строений, где со временем хотели поставить церковь вместо часовни. Батюшка долго стоял на окраине и бормотал молитвы, он уходил самым последним. Люди не роптали, каждый понимал, что если придут монголы, то вырежут в отместку всех до единого.
Уходя, раскурочили гать и завалили вторую дорогу деревьями. Погони не боялись - дорога ко второму лагерю наполовину проходила через болотистые места. Так, что монголы вряд ли сунутся за нами. Уже к вечеру колонна добралась до края болот. Поутру обоз разделился. Мы попрощались и направились в разные стороны.
18.
Настал последний жизни миг,
Стою один я пред врагами,
Весь полк полег,
Весь полк погиб,
И вижу я уж смерти лик,
И вороньё кружит над нами.
В бою мне ярость помогла,
И ненависть к врагам толкала.
Но в сердце нет уже тепла,
Да, нет совсем тепла.
Ненависть всё сердце обуяла.
В кулак собрав остаток сил,
Со всей своей душевной болью,
Я ненависть из сердца выжгу,
И пустоту,
Всю пустоту,
Заполню до краёв любовью.
Сильней сжимаю рукоять,
Сквозь зубы чту я песню смерти.
Врагам меня не удержать,
Теперь уже не удержать,
Для них я стану самой смертью.
Монгольский обоз, табуны лошадей и охрана из тысячи всадников, были похожи на черный поток, заполнивший все русло реки. Тяжелые волокуши тянули волы, запряженные в несколько рядов. Что там нагружено не понять, все укрыто рогожей и шкурами. Таких волокуш я насчитал двадцать. Были и поменьше. Наверняка, хоть в одной из них, найдутся и детали к осадным орудиям.
- А охраны много, Володя. Не по силам нам.
Кубин стоял рядом и всматривался через густые ивовые кусты на реку. С холма, что стоял недалеко от русла, было всё хорошо видно.
- Да, ты прав, Власыч. Слишком много их. Но попробовать стоит. Получится у нас, и на один обоз у Батыя станет меньше. А вдруг тут осадные орудия везут?
Кубин посмотрел на речной поворот, откуда вытекали табуны лошадей и хмыкнул:
- А ведь и лошадей поганых лишить доброе дело будет. Так, Макар Степанович?
Лисин кивнул:
- Давно пора челны поразмять. Токмо много их, поганых-то. Как сполнять дело будем?
- А может просто обстрелять их, а обоз поджечь огненными стрелами и уйти?
Садов сплюнул и поправил налатник. Я вгляделся в поток, ну-ка ну-ка...
- Матвей Власович, глянь-ка внимательней на охрану.
Кубин обежал глазами монгольский обоз и нахмурился:
- Охрана как охрана. Хорошая, нечего сказать.
- А вы, бояре что скажете?
Но сотники пожали плечами. Только Горин, внимательно осмотревший обоз, сказал:
- Тяжелой конницы нет. А более я ничего и не приметил.
Усмехнувшись, говорю озадаченным боярам:
- Эх вы, сотники. Гляньте, а ведь охрана-то из данников состоит. Тут монголов-то нет. А если есть, то мало. Вон тот десяток, возможно.
Садов пожимает плечами:
- Не един ли крест для нас? Говори, Володимир Иванович, что задумал.
А задумал я то, что всегда использовали степняки против сильного войска. Хитростью выманить и внезапно ударить. Только я собираюсь ударить по обозу, а охрану обмануть. Так как в охране не монголы, то моя хитрость должна сработать.
- Давайте, бояре, отойдем.
Мы углубились в лес, густо растущий на краю холма. Остановившись на маленькой поляне, я на ровном снегу прочертил кривую линию.
- Вот это река. Как идёт обоз, вы сами видели. В голове охрана, примерно десять сотен. В середине растянулся обоз. За ними табуны. Наверняка за табунами идет ещё отряд, но, думаю, небольшой. А теперь моя мысль. Ты, Тимофей Дмитриевич, в хвост обоза зайди. С собой возьми полусотню, остальные пусть со мной будут. Макар Степанович, Борис Владимирович и Иван Пантелеевич, вы в начало обоза зайдите. Подальше. Встанете за дальним поворотом, пропустив дозор. Потом пусть вперед выедет пять десятков, как бы нечаянно с обозом столкнулись. Пусть стрел покидают малость и наутёк. Думаю, степняков в погоню много сорвётся. А вы за поворотом их и встретите. Это как мы у Люнды сделали, помнишь, Матвей Власович?
