Смертник в серой шинели. Трилогия - Конторович Александр Сергеевич (читаем книги онлайн без регистрации .TXT) 📗

Хорошо было видно, как он готовит позицию, выбирает место для стрельбы. Как он подстреливает первого и ждет, когда его придут подбирать товарищи. На пленке хорошо было видно, как он простреливает раненым ноги и руки, чтобы они громче кричали. Даже крики эти были слышны очень неплохо.

Вообще, съемка была качественная и профессиональная, только вот лица снайпера на ней не было. Его все время снимали со спины. Так что пользы от этого было только то, что теперь мы знаем его рост — чуть выше среднего — и цвет волос. Они у него черные.

И чем это нам помогло? Да таких типов среди афганцев просто пруд пруди! Черноволосых у них до фига, да и с таким ростом тоже хватает. Так что особо большого толку с этой кассеты не было.

Сколько раз устраивали на него засады, и «на живца» ловить пробовали, и дезу всяческую подбрасывали «духам» — без толку. Ни разу он на это не клюнул.

Выходит неизвестно откуда, но подбирается прямо к нашим гарнизонам — ни фига не боится! И уходит мастерски, совершенно бесследно.

Почерк у него, скотины, стандартный — он подстреливает одного из бойцов. После чего ждет, когда подойдут другие. Насмерть он сразу не бьет, тогда к подстреленному никто не сунется. Если все ждут и никто сразу на помощь не лезет, он начинает стрелять по конечностям, так, чтобы раненый кричал. Мало кто выдерживает такое издевательство, открывают огонь во все стороны и пробуют вытащить своего. Тогда он начинает стрелять по остальным. Опять же — насмерть не кладет, но сильно легче от этого не становится. Так что минимум двоих-троих он всегда подстреливает.

Вот сейчас, например, он зацепил нашего радиста. Вдвойне хреново! Теперь мы и помощи вызвать не можем, хотя отсюда до базы всего километра три. Вертушки пройдут эту дистанцию играючи. И вот тогда уже Саиду стало бы кисло. Супротив вертолетов долго не повоюешь… Сбить «крокодила» из снайперки — надо очень сильно оттопыриться! А так — все козыри у него.

Когда старший лейтенант Горбунов стал распределять, кому и куда ползти, на меня сызнова накатило. Что-то сильно мне похреновело… Не так, как в горах, там ощущение совсем другое было. Но все равно — звоночек! Подползаю к командиру и шепотом поясняю ему свои ощущения.

— Что так? — спрашивает он.

— Не могу пояснить, товарищ старший лейтенант. Но чувства какие-то… раздерганные. Понимаю, что не так все, как быть должно. А что именно — сказать не могу.

— И что дальше?

— Есть у меня ощущение, товарищ старший лейтенант, что не один он здесь.

— Отчего же прочие не стреляют? Да и Саид всегда в одиночку работает, ты же знаешь.

— Как в одиночку? Да у него же прикрытие есть! Даже и на пленке это видно было!

— Есть. Только они в бою не участвуют, его охраняют. Стреляет, как правило, он один.

— А вот мне кажется, что сегодня стрелять будут и другие снайпера.

Горбунов качает головой, он сомневается.

— Ну, смотри, боец! Чего от меня-то хочешь?

— Вон там арык, — показываю я рукой. — По нему можно отсюда отползти, да и во фланг выйти.

— Кому?

— Странно он нас тут зажал, вам не кажется, товарищ старший лейтенант?

— Почему это?

— Судя по всему, он вон с той стороны стрелял, как вы думаете, товарищ старший лейтенант?

— Похоже.

— Так отчего он тогда не дождался, когда мы дальше пройдем? Здесь-то нас еще и кусты чуток прикрывают, а вот там, кроме травы — вообще ничего нет. Место почти открытое. В смысле — с его стороны открытое.

— Правильно мыслишь, — говорит командир, чуть приподняв голову и оглядев окрестности.

— А вот если кто-то еще здесь есть, то уже им там по нам стрелять не с руки, у нас горка за спиною будет. Разве что с краю вниз свесятся. Так тут уже и мы их прищучим свободно. Дистанция-то совсем плевая будет, не то что из снайперки — из пистолета попасть можно.

— Лады, — соглашается Горбунов после некоторого раздумья. — Что предлагаешь?

— Проползу по арыку, глядишь — и выйду в тыл злодеям! А там…

— Добро! Сам придумал — сам и выполняй! С тебя и спрос, коли плохо сделаешь! Только людей я не дам — некого. Что тебе еще нужно?

— Пистолет бы…

Командир фыркает и лезет в рюкзак.

— Держи! — протягивает он мне брезентовую кобуру непривычных очертаний. — Это «кольт». Разберешься?

Вытаскиваю пистолет. Это не знакомый «макар», оружие больше, но в руке сидит достаточно удобно. Старший лейтенант показывает мне, как его заряжать и менять обойму. Все просто. Загоняю патрон в ствол и ставлю курок на предохранительный взвод. Привешиваю кобуру на ремень, а запасную обойму убираю в карман.

Горбунов хлопает меня по плечу, и я тихонько соскальзываю в арык.

Сколько уже удалось проползти?

Осторожно выглядываю над краем арыка.

Ага… до наших отсюда метров сто пятьдесят… или чуть меньше. Дальше будет склон, поросший густым кустарником. Прятаться в нем хорошо, но и видимость не самая хорошая, стрелять уже не так комфортно. Не будет снайпер там сидеть, не то место. А вот перед ними кустики невысокие — очень даже…

Ползем дальше…

Что-то подкатило прямо к сердцу! Ощущение такое, будто меня положили на сковородку и сейчас разожгут под нею огонь! Сразу зачесались все руки и ноги, будто прополз по муравейнику. Это что за хрень такая? Вжимаюсь в дно арыка и перестаю дышать, только рука осторожно ползет к пистолету. В такой тесноте с автоматом я не развернусь, края канавы не дадут, надо будет вставать, хоть на колени. А значит — поднимать голову и плечи над краем арыка. Тут меня и уконтрапупят…

— Роберт! Вы хорошо меня видите?

— Если вы продвинетесь еще на пару метров, будет значительно лучше, сэр.

Не сразу врубаюсь, что говорят по-английски. Язык этот мне более-менее знаком. Спасибо Юльке, когда-то я за ней неслабо волочился. А поскольку поводов побыть с нею подольше наедине было не так уж и много, то напросился изучать вместе импортный язык. Она-то по-английски, как я по-русски шпарила, так что выглядело все вполне логично. Полгода мы добросовестно просиживали вместе чуть не каждый вечер, но мне так ничего и не обломилось. Кроме знания языка, который, откровенно говоря, не так уж был и нужен. Стать дипломатом я не рассчитывал — конкурс в МГИМО был длиною в хвост динозавра, и мне ничего здесь не светило. Несколько раз эффектно вставлял при разговоре подходящие фразы, пытался переводить песни — больше никакой пользы не извлек. Так что птица-говорун из меня не получилась. А вот птица-слухач, как сейчас выясняется, вышла очень даже неплохая.

Над моею головою завозились, и в арык посыпался песок — кто-то полз по самому краю.

— Так?

— Да, сэр, так будет в самый раз.

— Давайте, Роберт, поторопите нашего полосатого хозяина здешних мест, чтобы он не слишком уж медлил. Тут не его лавка, и мне не нужно показывать товар со всех сторон. Все, что требуется, я уже и отсюда хорошо разглядел.

— Отчего же полосатого, сэр?

— А вы на его морду смотрели?

— М-м-м… как-то не довелось, сэр… Я же не разговаривал с ним так близко, как вы. Мы ведь так и просидели в горах все то время, пока вас не было. А сюда нас вели, как помните, без него. Да и здесь, пока я готовил камеру, прозевал ваш с ним разговор.

— Ну да, действительно, это я как-то упустил… У него два кривых шрама на лице, такое впечатление, что отсутствует кусок щеки. Говорит — в молодости подрался на ножах. Но на зоркости взгляда и меткости это не отразилось.

Со стороны наших затрещали выстрелы, бухнул разрыв — засадили из подствольника. Не иначе, как собрались Витьку вытаскивать.

— Роберт, давайте! Русские собрались на прорыв! Пусть он подстрелит мне парочку солдат.

Слева от меня что-то щелкнуло.

— Ястреб — Пастуху!

— Слушает Ястреб! — По-английски абонент говорил не очень, но понять было можно.

— Обеспечьте нам двоих солдат!

— Когда они выйдут к тропе. Сейчас я их плохо вижу.