Манускрипт (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (читать книги онлайн без .TXT) 📗
Хорошо ещё, что не казнили. Сам же Новак нам рассказывал, что когда-то на территории всей Европы действовал мораторий на смертную казнь, но с провозглашением халифата этот мораторий отменили. Казнь представляла собой преимущественно декапитацию, то есть обезглавливание, что требовали законы шариата. Женщин по большей части забрасывали камнями. Действо всегда проходило на главной площади Праги, носящей имя пророка Мухаммеда, а когда-то, как рассказывал Новак, она называлась Вацлавской. Но такая казнь применялась лишь в отношении исповедующих ислам, представителей других религий казнили на виселице. Как по мне, так уж пусть лучше сразу отсекут голову, без мучений, чем трепыхаться в петле, обливаясь собственными испражнениями.
Впрочем, многие считали, что в таком укладе есть свои плюсы. Например, на улицах городов халифата было нереально встретить геев и лесбиянок, которые если вдруг и проявлялись каким-то образом, то сразу отправлялись на принудительное лечение, а порой и на тот свет. С насильниками и извращенцами тоже не церемонились, тут однозначно сабля или виселица. Хотя, в общем-то, в отличие от Ближневосточного халифат Европейский являлся относительно светским государством. Здесь никто не заставлял женщин носить паранджу или хиджаб, хотя многие мусульманки сами выбирали закрытый тип одежды. Интернет являлся строго регулируемым. Отсутствие соцсетей, которыми могли похвастаться все страны кроме двух халифатов, также преподносилось как благо. В халифате арабский язык считался вторым основным, не считая местного, так что в школах был обязательным предметом. Не знаю уж, хорошо это или плохо, но и в армии могли служить только приверженцы исламской религии. Там платили хорошо, неудивительно, что многие молодые люди стремились под ружьё. Тем более что воевать в Европе было не с кем, не то что Ближневосточный халифат, у которого то и дело возникали стычки с израильскими войсками.
Да и в ислам, повторюсь, насильно не загоняли, однако при этом всё равно создавались такие условия, что человек, исповедующий другую религию или атеист, не мог рассчитывать на успешный карьерный рост. Поэтому и я не питал особых иллюзий относительно своего будущего, приготовившись приумножать благосостояние своё и своей будущей семьи упорным трудом. После школы я прошёл трёхмесячные курсы диагностов по ремонту подвижного состава монорельсовой дороги и устроился на работу в транспортную компанию 'Эль-Бахрами'. В 8 утра приходил на службу, и до 6 вечера занимался диагностикой, исследуя с прибором напичканные электроникой вагоны. Затем ехал на метро домой, на последнем участке пешего пути изредка заглядывая в кофейню 'Звезда Востока', которую держал уважаемый Саид Мусса Дауд.
Так прошли два года моей взрослой и однообразной жизни, пока в один из своих визитов в кофейню я не встретил её... Она расплачивалась за кофе с круассаном, поднеся к сканеру левую руку с вживлённым, как и у меня, при рождении чипсетом. На нём хранилась не только вся информация о человеке, с него также можно было производить оплату за товары и услуги.
- Ну надо же, деньги кончились, а у меня как раз завтра должен обновиться счёт, - вздохнула она, глядя почему-то на меня.
- Это не проблема, сделаем авансовый платёж, - предложила стоявшая за стойкой девушка в хиджабе.
- Снимите с моего счёта, - предложил я, поднося руку к сканеру.
В тот момент я и сам не понял, почему так поступил. Такое чувство, что я был загипнотизирован взглядом её светившихся изумрудом глаз. И как позже выяснилось, это не линзы.
- Спасибо, - искренне улыбнулась девушка. - Меня зовут Инга.
И протянула свою узкую ладонь, отозвавшуюся на редкость крепким рукопожатием. Такой вид физического контакта давно считался анахронизмом, в том числе исходя из соображений гигиены, но мне это пришлось по душе.
Инга была младше меня на год. Дочь выходцев из России, исповедующих православие, предпочитала короткую стрижку, которая ей в общем-то шла, хотя впоследствии я часто представлял её с пышной копной русых волос, с которыми она смотрелась бы просто неотразимо. Инга по характеру была настоящей 'зажигалкой', как охарактеризовал её один мой товарищ, и работала не кем-нибудь, а автомехаником.
Согласитесь, профессии у нас похожи. Конечно, машины в наше время были не такими, как ещё двести лет назад, о чём с ноткой ностальгии рассказывала моя новая знакомая, но всё равно порой приходилось выполнять руками работу, которую нельзя было доверить даже умным механизмам.
Ещё Инга мечтала сама водить, хотя профессия водителя давно ушла в прошлое. Машины с ручным управлением остались только в музеях да в частных коллекциях, но Инга сумела где-то раздобыть древний, сделанный в стране под названием ГДР 'Трабант', с нержавеющим веками пластиковым корпусом, и понемногу приводила его в божеский вид, где-то доставая не менее древние детали, чем сама машина. Ремонтировать машины Ингу научил её отец, а того - его дед. В общем, это было у них наследственное, хотя техническая эволюция затронула, естественно, и транспорт, и с гаечным ключом под днищем какого-нибудь 'Автоллаха' уже никто не лежал. Опять же, если не брать в расчёт тот 'Трабант', который Инга пыталась восстановить из руин.
Она работала в небольшой мастерской, я как-то заглядывал к ней туда. Мастерская представляла собой ангар, с конвейером метров пятидесяти в длину, по которому двигались требующие ремонта автомобили. В начале конвейера шла диагностика, а сходила с него машина уже полностью готовой к работе. Либо, если повреждение было слишком серьёзным, автомобиль отправлялся в утиль. В тот вечер, когда я нагрянул в мастерскую по её приглашению, Инга, закончив работу, заварила пахучий чай, куда добавила по несколько капель коньяка.
- Гек, - она предпочитала сокращённую версию моего имени, - Гек, мы уже месяц как знакомы с тобой, и я поняла, что ты не хочешь воспринимать окружающую действительно как данность.
- Что ты имеешь в виду, Инга? - спросил я.
- То, что порядки в нашем обществе тебя не устраивают. Ты же сам, например, говорил мне недавно, какая несправедливость в том, что только для мусульман открыты все двери, а нам - буддистам, иудеям, православным и католикам с протестантами, равно как и атеистам - на карьерный рост даже не стоит и надеяться. Почему нас во всём ущемляют? Разве виноваты мы, что родились в семьях, не исповедующих ислам?
- Так я и не хотел бы, чтобы в моей семье по пять раз в день совершали намаз, стучась лбом о пластиковую циновку.
- Я тоже не хотела бы. Тогда почему в Низаме халифата записано, что все люди при рождении обладают равными правами, а в действительности мусульмане выше всех.
Все животные равны, но некоторые животные равны более, чем другие.
- Животные?
- Ага.
Она открыла небольшой сейф, достала из него какое-то издание и протянула мне.
- Бери, почитаешь на досуге. Только осторожнее, она очень старая и хрупкая.
Я держал в руках роман некоего Джорджа Оруэлла под названием 'Скотный двор', изданный на чешском языке. На последней странице стояли выходные данные и дата - 12. 03.2088 г. Два последних века на бумаге ничего не печатали. Зачем, если существуют электронные книги, да и вся документация хранилась в компьютерных базах данных. Бумажные издания можно было встретить только в музеях да в частных коллекциях, при этом такие коллекции должны быть зарегистрированы и цензурированы
- В сети ты её не найдёшь, она входит в число запрещённых. Так же, как и '451 градус по Фаренгейту' Брэдбери. Если захочешь, я тебе потом дам и её почитать. А эту никому не показывай, иначе можешь попасть под статью об измене. Казнить не казнят, но пожизненное могут влепить. Да и я попаду под раздачу вместе с тобой.
- А ты почему? Я же никому не скажу...
- Гек, - улыбнулась она мне, как несмышлёному ребёнку, - палачи из пражской тюрьмы выбьют из тебя любое признание. Ты признаешься даже в том, чего не совершал. Так что постарайся нигде книгу не 'светить', читай под одеялом с фонариком. Это я, конечно, утрирую, но тем не менее. Помни, что повсюду стоят камеры наблюдения.
