На краю архипелага - Каменистый Артем (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
– Дин, может, ты просто и ясно все расскажешь? – попросил Макс.
Девушка настороженно покосилась влево, будто заметила что-то подозрительное. Несколько мгновений простояла напряженно, затем, чуть расслабившись, улыбнулась:
– Зачем наблюдателю с ужасного «черного корабля» что-то рассказывать простым смертным? Ей ведь проще поднять руку, чтобы они все забыли, или вообще остались на этом острове навсегда.
– Да поверь я хоть на миг, что ты на это способна, ни за что бы не завел этот разговор.
– Ты правда считаешь, что я не могу причинить вам вреда?
– Уверен.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что первый понял. Ты умнее Люца оказался. Я уж сама начала сомневаться… Мне пришлось здесь совершать очень нехорошие вещи. Немыслимые. Причинять вред другим. Это неразрешимое противоречие, до сих пор не понимаю, как смогла сохранить разум после всего… Ты прав – вреда я вам не причиню. Да что вам – даже несильно ударить врага ради спасения мне очень трудно, а уж убить… Я не имею к этому кораблю и его создателям никакого отношения. Я такой же человек, как и вы, с одного из миров Рассадника.
– Что такое Рассадник? – встрял Ботан.
– Да тише ты! – Кирпич отвесил ему беззлобный подзатыльник. – Рассказывай. Ты даже не представляешь, как внимательно мы слушаем.
– Вы ведь заметили, что местная растительность и животный мир архипелага похожи на ваш, земной? На моей планете все то же самое. На многих планетах такое сходство. Это благодаря экипажу корабля. Очень давно они прилетели к нам, засеяв первую жизнь. А может, не первую, а вторую или третью. Мы не знаем. Потом они несколько раз возвращались. Каждое их возвращение – это появление новых видов или изменение старых: корректировка эволюции. Их корабль летает от мира к миру, занимаясь этим. Некоторые вмешательства протекают даже без их присутствия. Все эти планеты – один тщательно контролируемый Рассадник. Последнее возвращение корабля сохранилось в наших летописях. Мудрецы моего мира запомнили многое из рассказов экипажа, и почти все дошло до моего поколения. Но этого мало: мы не знаем, откуда появился этот корабль; один ли он, или их несколько; какова их конечная цель. Их логика непонятна, мотивы неизвестны. Одно несомненно – высшей ценностью экипаж считал разумную жизнь. По мнению наших ученых, вся их деятельность заключается в ее сохранении, преумножении и распространении по Вселенной. Но это не факт – только мнение, пусть и аргументированное. Видите эти пальмы? Такие же растут на берегах теплых морей моего мира. И чайки там тоже похожи на здешних. Но люди у нас разные. Абсолютно разные, несмотря на общность вида. Наши общества построены на мало похожих принципах. К примеру, наша тщательно документированная история насчитывает около сорока семи тысяч лет, если по-вашему исчислению. Есть и более древние отдельные источники. Насколько мне известно, первая письменность у вас зародилась гораздо позже, и даже важные общественные факты последних десятилетий зачастую недостоверны или скрыты от широких масс. У нас это немыслимо. Я легко могу проследить свою родословную на десятки веков. Возможно, благодаря этому до нас и дошли знания, полученные при последнем появлении корабля. Но, даже не прилетая, они каким-то образом могут воздействовать на биосферу. Их технологии позволяют переносить материальные объекты к другим мирам без помощи кораблей. Мы не знаем, как именно, но таким способом все вы оказались здесь.
– Зачем? – не утерпел Ботан.
– Я не знаю. Посмотрите вокруг. Этот корабль в очень плохом состоянии. Он сломан. Судя по виду, находился почти целиком под водой некоторое время. Какие-то его системы еще действуют, но самопроизвольно, без экипажа. Он исчез – никого не осталось. Автоматика, работая без контроля, дает сбои. Один из результатов этих сбоев – ваше появление здесь. Другой – я. Мой мир тоже пострадал от действий корабля, и не один раз. Несколько веков назад у нас начали происходить плохие вещи. Время от времени происходит что-то вроде забора проб – Сеятели, наверное, таким способом анализируют состав атмосферы: исчезают в один миг миллионы кубических метров воздуха, вакуум с хлопком заполняется. Это, как правило, не приводит к неприятным последствиям. Хуже другое – в других местах, наоборот, появляется чужой воздух. Будто резкое дуновение ветра. С этим ветром приходят чужие микробы. Дистанционное воздействие на биосферу. Если раньше экипаж корабля действовал по принципу «не навреди разуму», то теперь это не соблюдается. Очень быстро началась первая эпидемия. Когда сумели разработать вакцину и побороть болезнь, вспыхнула новая – с совершенно другим возбудителем, таким же чуждым. Тяжелее всего прошла четвертая эпидемия – мы потеряли около тридцати процентов населения, прежде чем ее остановили.
Дина выразительно указала в сторону острова:
– Здесь нет свободы, но и у нас ее нет. Мой мир – это мир мониторинга атмосферы, зон карантинов, частых медосмотров и тщательного слежения за здоровьем не только своим, но и близких, соседей, знакомых. Достаточно кашлянуть на улице, чтобы твои планы резко изменились на ближайшие дни, а то и хуже. Моя старшая сестра четыре месяца провела в закрытом блоке, в одиночестве. Персонал заходил к ней в герметичных костюмах. Это крайне плохо отразилось на ее душевном равновесии. Мы с вами похожи внешне, но разные внутри. Нам трудно переносить одиночество в любых формах, и у нас отсутствует такое явление, как насилие. Мы хорошо себя чувствуем в окружении друг друга, для нас не тайна эмоции тех, кто рядом, а многие умеют раскрывать мысли. Ограничение свободы – тяжелый удар не только для тех, кто попал в закрытый блок, но и для медицинского персонала. После четвертой эпидемии, когда начали вводить эти строгие меры, появилось… На ваш язык это можно перевести как «движение», или «партия». Участники готовились к тому, что рядом с ними раскроется портал для забора воздуха и надо успеть в него попасть до хлопка. Предполагалось, что в таком случае человек попадет на корабль Сеятелей, в лабораторию. Там он объяснит экипажу, что их действия привели к страшным последствиям, и те немедленно примут меры. С каждый годом участников движения становилось все больше и больше. Когда я родилась, в нем было задействовано почти все население. Мы были готовы в любой момент сделать шаг. Я ходила по улицам с посланием к экипажу в кармане и приспособлениями, которые могли помочь в трудную минуту. К сожалению, полный набор был тяжел, так что обычно ограничивалась мелочами.
– И в такой момент рядом раскрылся портал? – догадался Макс.
– Проще. Мне даже не пришлось к нему бежать – прямо в нем очутилась. Даже не знаю, смогла бы сделать шаг, окажись он в стороне. Я по характеру не слишком решительный человек.
Макс был готов поспорить с последним утверждением, но перебивать Дину не стал.
– Технологии создателей корабля были ограничены световым барьером. Быстрее света они передвигаться не могли, производить перенос объектов из мира в мир со сверхсветовой скоростью тоже не получалось. Один шаг к порталу означает многое. Для меня прошел миг, а на моей планете, возможно, не одна сотня лет. Все, кого я знала: родные, близкие, знакомые – их уже давно нет. Я никогда их больше не увижу. Так же, как и вы своих. Мы не знаем всех миров Рассадника, но те, что известны, располагаются очень далеко друг от друга. После хлопка меня забросило во внутренние помещения корабля. Там было темно, и я сразу заметила следы сильных повреждений. Фонаря надолго не хватило, но у моего народа развиты способности, для вас редкие. Я могу ориентироваться без света. Мне пришлось несколько часов пробиваться к поверхности через затопленные и разрушенные отсеки. Иногда на этом пути попадались останки предшественников – я оказалась там не первой. У одного нашлась расширенная аптечка, и это спасло, когда очередной отсек оказался заполнен ядовитым газом. Но это не спасло против болезней – все помещения вокруг лаборатории были заражены разнообразными штаммами. Вероятно, именно там их выращивали. Я должна была умереть, но спаслась благодаря трясучке. Думаю, ее тоже вызывает какой-то искусственно созданный микроорганизм. Сеятели в своем желании помогать разуму зашли слишком далеко, придумав несовершенное лекарство и не сумев его удержать. Возбудитель трясучки справляется с любой инфекцией, поэтому у вас нет эпидемий, но зато есть ужасные побочные эффекты. Самый страшный из них – диксы. Выбравшись наружу, я заразилась, потому и выжила. А затем пришлось быстро уходить – рядом с выходом местами опасно повышен радиоактивный фон. Видимо, тоже результат повреждений.
