Бессмертная Легенда (СИ) - Тарс Элиан (бесплатные версии книг txt, fb2) 📗
Он скривился и, поддавшись чувствам, выстрелил в меня. Но бесполезно — оба корабля ещё держали щиты, что немыслимо для абордажных сражений.
Усмехнувшись, я поднял руку и, глядя в глаза Бари, указал на рею Лудестии, а затем изобразил пантомиму — в которой обмотал себе шею невидимым канатом и вздёрнул.
Склонив голову, я высунул язык на манер висельников.
Бари перекосило ещё сильнее. Он даже хрюкнул от злости.
Ну а я расхохотался.
И рванул вперёд, наплевав на щиты.
Глава 4
Щиты защищают от внешнего вторжения. Грубо говоря, не дают войти, но дают выйти. Именно благодаря этому остаётся возможность стрелять из орудий, когда твой корабль окружает защитная сфера.
Так что из щита Франки-Штейна я вылетел без проблем.
И тут же врезался в щит Лудестии.
Ожидаемо.
Я даже начал скатываться по щиту вниз, но тут же вонзил в него крохотный ножик, на лезвии которого красивым холодноватым цветом горели узоры энергетического контура.
Я висел, держась рукой за рукоять ножа. Вторая рука была свободна.
— Это ещё что⁈ — заорал Бари сверху. — Стреляйте по нему, идиоты!
Раздались выстрелы, меня бы изрешетили, но…
Надо мной появился полупрозрачный щит, в воздухе зависла небольшая коробочка. Мой портативный корабельный щит отлично защищал своего хозяина от обычных импульсных пистолей и ружей.
А пока нужно сосредоточиться.
Я сунул левую руку в карман и достал заранее сделанную пластинку. Когда-то она была самой обычной листовой пластиной из лаванды-виброскопа — простейшее средство для обычных людей, чтобы ощущать и передавать структурные вибрации. Именно на эту основу я и наложил другие ингредиенты, создав свой артефакт.
Каждый артефакт уникален — невозможно найти два одинаковых. Да, они могут выглядеть как близнецы, могут давать одинаковый эффект… Но всё равно между ними будет разница, пусть и малозаметная. Потому что даже руки одного мастера не в силах создать два идентичных контура. Здесь на пикометр линяя сдвинулась влево, тут вправо — вроде незаметно. Но получилось по факту два разных артефакта.
Однако всё же одному мастеру проще создать максимально похожие артефакты.
И контрартефакты к ним.
Никто лучше меня не знает, какой именно контур стоит в основе щита Лудестии. Никто лучше меня не сможет подобрать ключик, чтобы разрушить этот щит.
Хех, разрушить щит Лудестии артефактом вообще никто бы не смог. Даже если я — лучший артефактор в мире с телом солнечного алти, которое максимально точно чувствует структурные вибрации и управляет ими, подплыл бы к Лудестии на самом простом плоту и приложил свою чудо-пластинку — ничего бы не вышло.
Однако сейчас всё обстоит чуть иначе. Мы уже немного потрепали щит Лудестии мощными выстрелами, а сейчас щит из последних сил держится, чтобы, резонируя с щитом Франки-Штейна, не схлопнуться.
— Да что ж вы копаетесь! Больше ружей! Дай сюда! — лютовал наверху Бари, предчувствуя неладное.
— Бэнг, — хмыкнул я, хлопнув пластиной по щиту и выпуская требуемый узор структурных вибраций.
Щит Лудестии выдержал.
Я охренел.
Он не спадает даже после такого воздействия!
И…
Щит задрожал и начал медленно таять. Я уже не мог держаться на нём и провалился вниз, испытывая смешанные чувства. Я сам себя переиграл? Или сам себе проиграл? Ведь по моим расчётам щит должен был исчезнуть мгновенно. Но он ещё пытался держаться какое-то время, противясь моему артефакту.
Вот только и щит Лудестии тоже мой артефакт.
Но сейчас не время устраивать борьбу самому с собой. Под гром абордажных барабанов Франки-Штейна я летел в море между двух своих кораблей.
Кинув абордажную кошку, я зацепился за деревянный край орудийного порта и по канату, прикреплённому к кошке, быстро полез вверх.
— БА-БА-Х!!! — по ушам ударило так, что я едва не разжал пальцы. Проклятье — вот это грохот! Мне кажется, канониры рядом со стреляющим орудием слышат не такой мощный грохот, как я сейчас.
А всё потому что я находился прямо перед орудиями. Мощный выстрел шоковых кулеврин Франки-Штейна пронеся мимо меня и врезался в Лудестию.
Шоковые кулеврины бьют по людям, но и кораблю тоже наносят урон.
Но что поделать — нужно уменьшить количество противников, чтобы в конечном итоге пострадало меньше моих моряков. Команда для меня всегда была на первом месте. И даже предательство Бари не смогло изменить это мнение.
— В БОЙ!!! — заревел Берг, перекрикивая гром барабанов.
Я вцепился пальцами в край орудийного порта. Удивительно, но канониры меня до сих пор не заметили. Они не спускали глаз с щита Франки-Штейна, ожидая, когда тот спадёт.
Тут ведь какая ситуация — сейчас физически нет щита у Лудестии, но сердечник работает. То есть где-то на энергетическом уровне щит есть, но недостаточно сильный, чтобы проявиться. Однако и этого хватает, чтобы сердечник на Франки-Штейне словил резонанс.
И когда щит Франки-Штейна исчезнет, пушки Лудестии больно ударят по моему нынешнему кораблю.
Сняв кошку, я напитал тело структурными вибрациями и швырнул её выше, зацепившись за планширь.
Видел, как надо мной пролетел Гарри Разноус — мои ребята пошли на абордаж.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы самому залезть на планширь. Я быстро осмотрелся. Бари с группой бойцов расположились ближе к шканцам и не участвовали в общей рубке.
Ох, он заметил меня. И начал хитро улыбаться, указывая абордажной кошкой в сторону моего корабля. Провоцирует? Хочет заставить нас прыгать обратно? Чтобы больше моих бойцов попали под его бортовой залп.
Я хмыкнул и стянул со спины пухлую сумку. Носил её на лямке, через плечо.
В глазах Бари появилось недоумение.
На меня бросился какой-то моряк, но я не обратил на это внимание — один из моих алти вырубил моряка дротиком.
Показав Бари средний палец, я что было сил швырнул пухлую сумку вверх.
Она взлетела над палубой Лудестии, а я выхватил пистоль-кулеврину.
— Бэнг, — сказал я, нажав на спусковой крючок.
Выстрел был не особо громким — всё-таки вокруг было шумно — гремели выстрелы, звенел металл, барабаны больше не звучали, но громыхали бортовые залпы других кораблей.
Однако этот выстрел настолько шокировал Бари, что он замер с открытым ртом. Глядя на сыплющуюся из разодранной сумки пыльцу радужного цвета, разносящуюся по палубе Лудестии, он, вероятно, выуживал из закутков своей памяти давным-давно забытый разговор:
— Бари, а прикинь, кто-нибудь угонит нашу красоточку?
— Ты чё Леон, прям угонит? Из бухты? Потому как на абордаж её не взять!
— Да даже и из бухты⁈
— На ней всегда кто-то есть!
— Ну да… но возможность остаётся! И представь, кто-нибудь заставит нашу девочку стрелять по нам? Фу! Меня от одной этой мысли тошнит!
— Это от пива, дружище, оно тут отстойное. Хотя если от мысли, то лучше тогда просто не думай.
— А я же подумал, Бари! Знаешь, на такой случай сделаю штуку, от которой будут на время блокироваться все системы Лудестии! Тогда мы сможем легко её вернуть!
— Эй, это вообще реально?
— Всё реально, Бари! Было бы желание! Да, придётся хорошенько мозги поднапрячь. Но… Что ты думаешь, например, про рассеивающийся порошок? Сыпется на Лудестию, и вуаля!
— Звучит как бред. О, красотка, тащи сюда свою сладкую задницу и ещё две кружки пива!
И вот сейчас на этот порошок он смотрит.
И как он вообще мог забыть, что я довёл этот проект до конца? Хм… А я вообще говорил ему? Я постоянно что-то модернизировал в Лудестии, а Бари, всё-таки хоть и неплохой артефактор, но до меня ему далеко. Да и занимался артефакторикой он по нужде, а не по зову сердца.
Так что он не обо всех улучшениях Лудестии знает. Может, и не в курсе, что в контурах корабля есть нужные рисунки, реагирующие на эту смесь.
Позади меня у Франки-Штейна спал щит.
