ЮнМи. Сны о чём-то лучшем (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (книги регистрация онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
— Молодец, девчонка! — одобрительно кивает дед ЧжуВона. — Дерзкая и самостоятельная. Прекрасной женой кому-то будет.
— Когда меня уже накормят? — думает где-то вдалеке проголодавшаяся Мульча. — И что характерно — обнаглели!
* * *
Исправительное учреждение "Анян"
"Да уж, наговорил я на этот раз. Даже во сне язык устал, — вздыхает Серёга, просыпаясь в очередной раз на жестковатых "тюремных нарах." — Ну ладно, хоть не кошмар. И Мульча, пусть не в тему приснилась, но всё равно приятно. Как-то она там, без меня?"
(다섯번째꿈) Сон пятый. "Злая" волна
Исправительное учреждение "Анян". Вечер перед отбоем
В камеру заходит старшая надзирательница Ан ДаСом.
— Пак ЮнМи, будь добра, объясни, почему ты не напомнила мне о том, что тебя надо было сводить на осмотр к ларингологу? У тебя что, проблемы с памятью?
Да, у меня проблемы с памятью… Имелись не так давно. Но, блин, это что ещё за наезд? Сами, главное, профукали, что-то там забыли, а крайней хотят сделать ЮнМи, которая вообще здесь права голоса не имеет. И что — стерпеть? Ага, ща-а-ас! Вам объяснения нужны, их есть у меня.
— Простите меня, госпожа ДаСом, но смею заметить, что моей вины тут нет.
— Вот как? Твоей вины нет, а чья тогда есть?
— Прошу простить меня ещё раз, но вина здесь всецело ваша.
Лицо надзирательницы каменеет.
— И в чём же здесь, по-твоему, моя вина?
— В том, что вы утром забыли напомнить мне, чтобы я не забыла днём напомнить вам, чтобы вы после обеда напомнили мне, что мне нужно сходить к ларингологу, — поясняю, состроив самую что ни на есть кроткую физиономию.
За спиной тихонько хрюкает БонСу. Надзирательница некоторое время пытается понять, говорю я всерьёз или ЮнМи просто такая дура, затем всё-таки озвучивает вопрос:
— Это что сейчас было?
Издевательство это было, троллинг иными словами, что же ещё, но я, естественно, этого не говорю.
— Это было подробное объяснение причины, из-за которой я не напомнила вам о распоряжении госпожи НаБом.
— А сама ты вспомнить, разумеется, не могла?
— В следующий раз я непременно постараюсь вспомнить сама, ДаСом-сии. Но, к сожалению, после известной аварии участок моего мозга отвечающий за оперативную память работает не слишком стабильно. Иногда случаются обидные провалы в памяти.
— Пак ЮнМи, тебе никто не говорил, что ты слишком… умная? — последнее слово прозвучало почти как "наглая".
— Меня попрекают этим постоянно, госпожа надзирательница, — признаюсь я. — Людям почему-то не нравится сознавать тот факт, что несовершеннолетняя девушка может быть намного умнее их. Ну, или просто образованнее.
— Разве это не одно и то же? — удивляется ДаСом.
Я молча закатываю глаза.
Надзирательница поворачивается и выходит из камеры. Блин, ну кто меня опять тянул за язык?
— Круть! — выдыхает БонСу. — Теперь держись. Она не простит.
— Да, — говорю. — Вот из-за этого я сюда и попала. Язык мой — враг мой. Да ещё и дни эти… Ладно, сама накосячила, самой и разгребать. Завтра извинюсь.
* * *
Сон Серёги Юркина
"Так вот из-за чего случилась драка в школьной столовой, — понимает Юркин. — Оказывается, я неправильно обратился к Юн СоИ. Я назвал её — "агасси", что в переводе значит "девушка." Но в настоящее время слово "агасси" носит ярко выраженный негативный оттенок. Так называют девушек лёгкого поведения. Примерно, как в русском языке слово "девка". Если бы ко мне так обратились, я бы тоже обиделся."
— Я же тебе всё рассказала! — негодует СунОк. — Как ты могла забыть?
ЮнМи смотрит на сестру и видит, что эта тупая корова реально не понимает в чём проблема.
— Онни, — говорит она. — У меня память начисто отшибло после болезни. Я недавно вообще ничего не помнила. И у меня вопрос: почему ТЫ про это забыла? Или мне по десять раз на дню бить тебя по голове и твердить: "У меня проблемы с памятью, у меня проблемы с памятью, не забывай об этом, СунОк"?
— Ты что болтаешь, дура? — вскидывается она. — Это я тебе сейчас по голове стукну. Я твоя старшая сестра, ты меня во всём должна слушаться, потому что я умнее.
— Что-то я не замечаю того, что ты умнее, — терпение у ЮнМи уже почти на исходе. — Где бы твой ум, когда вы с мамой отправили меня в первые же дни после больницы в школу? Ты видишь, чем все кончилось? Зачем вы это сделали? Вы же обе знали, что я ничего не помню и вообще как слепая в этом новом для меня мире.
— Но я же тебе все рассказала, — совершенно искренне удивляется СунОк. — Всё объяснила. Как ты можешь после этого нас с мамой обвинять? Почему ты такая неблагодарная?
— Что ты мне рассказала? — не выдержав, уже почти орёт ЮнМи. — На каком этаже мой класс? За какой партой я сижу? Как зовут всех моих одноклассников? Учителей? Какие у меня с ними отношения, с кем я дружу, а к кому лучше даже не подходить? Или, может быть, ты мне рассказала все правила сложения-умножения, все формулы, все даты, имена всех правителей и писателей, все книги, которые я когда-то читала, но забыла? Ты, если честно, ничего мне не рассказала!
Признавать свою неправоту СунОк ни в какую не желает. Она старшая, она всегда права и точка.
— Неправда, — заявляет она. — Я тебе очень подробно объяснила, как вести себя с людьми. Я помню наш разговор.
— И я с одного раза должна была весь этикет не только запомнить но и научиться применять на практике, так что ли? Тебя в твоём университете изо дня в день учат говорить по-английски. Научилась? Ду ю спик инглиш? За два года почти никакого результата, а от меня требуешь, чтобы я за несколько минут запомнила всё то, чему детей с такого вот возраста учат? Вот знаешь, у меня просто зла не хватает сейчас. Вы просто бросили меня как щенка в воду, плыви или утони. И я почти утонула. Маме я не хочу это говорить, мне её просто жалко, но ты-то, онни, ты-то почему такая тупая?
— Не смей так со мной разговаривать! — взвивается красная от гнева сеструха. — Сама ты тупая! И до болезни тупой была, еле-еле на хорошо вытягивала, а сейчас вообще… Вообще с ума сошла, если позволяешь себе так к старшей сестре обращаться! Дура психованная!
— Я, может быть, и вправду дура, — говорит ЮнМи. — Но я по крайней мере стараюсь думать своей головой, даже несмотря на то, что она у меня иногда очень сильно болит. А ты… А тебе, кроме того, что ты старшая, и сказать больше нечего. Нет твоей заслуги в том, что мама тебя родила раньше, чем меня, так что нечего тут передо мной своим возрастом козырять, сестричка. Всё, мне надоело. Я ухожу. Мне от вас отдохнуть надо. И не ищите меня, понятно. Приду, когда вернусь.
С треском захлопывается дверь.
— Дочка, что случилось? — выглядывает в зал мама. — Кто-то пришёл?
— Нет, — зло отвечает СунОк. — Просто кто-то ушёл.
— Ты почему такая? С Юной поругалась?
— Это она со мной поругалась. Обозвала по-всякому, сказала, что хочет от нас отдохнуть и ушла. Мама, может, мы её зря так быстро из больницы забрали? По-моему, она совсем на голову больная. Ты же знаешь, что у многих переболевших тайваньской лихорадкой начинаются проблемы с психикой. Может и у ЮнМи…
— Как ты можешь такое говорить про свою сестру, СунОк? Иди сейчас же за ней и уговори вернуться. На улице уже холодно, как бы она опять не заболела.
— Никуда я не пойду! Ничего с ней не случится! Проголодается и вернётся, — отрезает СунОк и уходит к себе в комнату.
