Бремя русских - Михайловский Александр Борисович (читать книги без .TXT) 📗

– Господин Мак-Нейл, – сказал он, – мне поручили передать вам письмо.

В конверте был вложен лист бумаги, на котором было такие слова:

Я слишком давно был дворецким, чтобы не научиться разбираться в людях с первого взгляда. То, что человек, стоявший передо мной, был моим кузеном, мне было понятно сразу – очень уж он был похож на портреты моего деда в молодости. Да и жестикуляция его была наша, фамильная, такая же, как у деда.

– Здравствуйте, Колин, – сказал он по-гэльски. Я удостоверился, что и тембр его голоса был очень похож на голос деда Колина, если, конечно, учитывать разницу в их возрасте. Но вот на бизнесмена, как его рекомендовали мне мои родственники, он был совершенно не похож. Скорее он смахивал на находящегося в отпуске офицера, на мускулистой фигуре которого штатский костюм выглядел чужеродным предметом. Более того, доверенные люди Жозефа Стюарта – это всегда люди из его клана. А вот ни на одного из Стюартов мой кузен не был похож абсолютно.

Но то, что я увидел Аластера Манро, выходившего из гостиницы, где проживал мой кузен, недвусмысленно говорило о том, что Роберт здесь по личному поручению самого Жозефа. Иначе Манро прислал бы одного из своих людей. Интересно… Загадка на загадке.

И тут я вспомнил, что имя некого Роберта Мак-Нейла упоминалось в британской прессе в связи с таинственным исчезновением русской жены английского принца Альфреда. Исчезновение это, как писали газеты, было тайной операцией югоросского Кей Джи Би, вызволившей дочь русского императора из-под ареста в Британии. А что, если мой кузен и тот Роберт Мак-Нейл – это одно и то же лицо? Тогда его пребывание здесь – не более чем ширма?

Одно я знал точно – в номере этой гостиницы никаких разговоров вести не стоило. В «Американ Ривер Инн» в служебных коридорах слышны любые разговоры из номеров. И я по распоряжению сенатора не раз просил хозяина, Алана Кэмпбелла, проследить за посетителями того или иного постояльца. Каждый раз мне становился известен и пересказ всех их разговоров. Более того, и сам Аластер, и его сыновья неплохо понимают гэльский язык, будучи из того самого проклятого рода Кэмпбеллов – единственного горского рода, перешедшего на сторону англичан.

Поэтому нам надлежало продолжить наш разговор в другом месте. А в «Спейсайд Таверн» сверху были три отдельных кабинета, в которых подслушивание было практически невозможным. Да и его хозяева были, пусть и равнинные шотландцы, но шотландские патриоты, что, увы, большая редкость в САСШ.

Ведь в отличие от ирландцев, мы, шотландцы, стояли у истоков американской государственности, и пять президентов, включая самого Томаса Джефферсона, автора Декларации Независимости, по происхождению были шотландцами. Поэтому, даже более поздних шотландских эмигрантов – таких, как мой дед, например, американское общество принимало как своих – и они в большинстве своем оставались шотландцами лишь номинально. К счастью, мой дед Колин не позволил ни своим детям, ни внукам забыть о наших шотландских корнях.

По дороге в «Спейсайд Таверн» я расспрашивал кузена о фирме Стюарта. Как я и ожидал, Роберт знал о ней чуть ли не меньше, чем я. Мне стало ясно, что, как я и предполагал, его работа на Стюарта – не более чем прикрытие. И когда мы уже сидели в одном из кабинетов таверны с бутылкой виски двенадцатилетней выдержки, стоящей перед нами на столе, я вдруг сказал:

– Роберт, вы меня простите, но никакой вы не бизнесмен.

Тот странно посмотрел на меня и ответил:

– А если даже и так?

– Не бойтесь, кроме меня, никто об этом не узнает, – сказал я. – Но я бы хотел знать, что именно вы здесь делаете. Интересно, не связано ли ваше пребывание здесь с исчезновением русской принцессы из Эдинбурга и ее таинственным появлением в Константинополе?

– Колин, – покачал головой мой кузен Роберт, – ведь это не только моя тайна.

– Роберт, – сказал я, – я полагаю, что вы работаете на русских, точнее, на югороссов. Но наверняка вашей целью является свобода шотландского народа. Иначе я не могу объяснить интерес Жозефа Стюарта к вам. Более того, вы мой близкий родственник, а кровь, как известно, не вода. Поэтому расскажите мне, что именно вас интересует, и я постараюсь вам помочь.

– Но вы тогда можете потерять место у вашего сенатора, – заметил мой кузен.

– Могу, – вздохнул я. – Но мне это место, если сказать честно, уже порядком осточертело. Я хотел бы открыть небольшое дело, завести семью и жить не здесь, а в родной Шотландии, даже если я там никогда и не был. Или в Константинополе. Ведь иначе Хоар может сделать мою жизнь здесь весьма неуютной.

Роберт посмотрел на меня и медленно произнес:

– Колин, обещать я, понятно, ничего не могу. Но надеюсь, что в скором будущем подобная возможность может у вас появиться. По крайней мере, в Константинополе…

– Вот и хорошо, – сказал я. – Итак, Роберт, вас, вероятно, интересует судьба договора между Югороссией и САСШ. Спешу вас заверить, что договор ратифицирован, и ратификационная грамота завтра будет передана посланнику Российской империи в САСШ – ведь посольства Югороссии здесь еще не существует.

– Лучше поздно, чем никогда, – кивнул Роберт.

– Да, – сказал я, – только в ратифицированном тексте отсутствует один параграф – про Калифорнию. Не знаю, какими мотивами руководствовалось сенатское большинство – ведь рано или поздно любой договор и любой закон будут опубликованы. Но следующий том «Общих статутов» выйдет только в начале следующего года. А до того момента они почему-то решили, что русские об этом не узнают.

– Интересно, – медленно произнес Роберт. – Впрочем, я слышал про то, как американцы соблюдают договоры с индейцами. Так что меня это мало удивляет. Но могу заверить, что югороссы – это далеко не индейцы. А еще сюрпризы будут?

– Будут, – сказал я. – Например, Сенат ратифицировал договор с негласным условием, что в ближайшем будущем немалый кусок английских провинций в Канаде перейдет к САСШ. Хейз согласился – на что Хоар и другие и рассчитывали. Они ждут, когда у англичан начнутся серьезные проблемы в Ирландии и Шотландии, чтобы поставить Англии ультиматум на предмет передачи всех земель к западу от Великих озер.

– Однако… – присвистнул Роберт.

Тут я решил, что если погибать, так с музыкой.

– А еще несколько сенаторов составили заговор, готовя покушение на Хейза сразу после этих событий, – сказал я. – Вину за убийство президента возложат на кого-нибудь из южан, чей труп найдут рядом с местом преступления. А потом начнется Вторая Реконструкция… Другими словами, это будет вторая оккупация Юга, намного более жестокая, чем первая.

Мой кузен несколько минут сидел с совершенно обалдевшим видом. Потом он наконец пришел в себя и сказал:

– Колин, расскажите мне об этом поподробнее. Кто из сенаторов замешан в этом заговоре, и какой у них конкретно план? Нам надо будет обговорить сигнал, который вы подадите, как только заговорщики решат перейти к действиям. Могу сказать одно – эта информация для нас неоценима.

Колин, теперь я точно позабочусь о том, чтобы ваши мечты о тихой и спокойной старости в Константинополе или независимой Шотландии смогли стать действительностью.

Глупейшая рана. Сейчас я, задрав к потолку свою забинтованную филейную часть, валяюсь на больничной койке в деревянном домике медсанчасти, а не возлежу внутри походного спального мешка в своей палатке. Рана! И, главное, где меня зацепило? Не в родной России, не в Югороссии, не в зеленых полях Ирландии, которой суждено стать моим вторым домом, а на далеком португальском островке.