Интриги королевского двора - Гончарова Галина Дмитриевна (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
Заплатите золотом? Ну-ну… Обсудите это с его величеством Эдоардом.
Когда? Да вот весной и… Как дороги просохнут, я обязана явиться ко двору. А поскольку вас пока еще без присмотра не оставишь — есть два варианта. Или ваш отец согласовывает с моим правителем мой визит, и тот откладывается на годик. Или мы едем вместе. А я за вами приглядываю.
Амир задумался. Хотя в глубине души знал — отец возражать не станет. Еще и порадуется. Все-таки сын должен мир посмотреть… потом-то ему из Ханганата дорога закрыта. С другой стороны — он ведь знает ативернские обычаи. Для графини тоже много что закрыто. И?
Лилиан Иртон вводила для себя новые правила. И окружающие были вынуждены следовать им. Кстати, не без удовольствия и выгоды для себя.
Сейчас Лиля работала вместе с Хельке. Мастер только за голову хватался.
Ладно еще стекла! Хотя стеклодув тоже был в шоке от идеи подзорной трубы. Но сделали ведь! После долгих мучений выдули образец линзы правильно, сделали форму и принялись отливать и шлифовать стекла для телескопов и микроскопов. Про кольца Ньютона Лиля помнила мало, но методом проб и ошибок линзе так на пятой до нее дошло, как надо делать.
Сделали несколько линз, закрепили в трубке… И первый же экземпляр подзорной трубы со скандалом забрал себе Лейф. Даже не со скандалом. Суровый вирманин чуть ли не прыгал от радости. Даже эта линза позволяла разглядеть предметы, находящиеся втрое дальше. А Лиля планировала сделать еще и микроскоп. И уже с его помощью…
Капельница! Мечта жизни! Полцарства за капельницу!
Но ведь делали их еще в советское время, до пластика… главное — игла. Ну и трубка с запорным устройством. Но это вполне реально изготовить из подручных материалов. Стеклянные флаконы она выдует, пробку вырезать — не проблема. Да, часть лекарства будет теряться, но это уже мелочи!
Эх, где вы, родные каучуковые деревья? Сколько бы всего сразу упростилось!
С другой стороны — запакостить этот мир полиэтиленом? Надо ли? Родной загадили так, что чихнуть некуда. В небе уже не птицы, а полиэтиленовые пакеты летают.
Может, и не надо.
А вот стерилизовать иглу кипячением… да и переливание крови, плазмы, простого физраствора — сколько бы жизней это спасло!
Так что Лиля насела на Хельке — и мастер, бросив изготовление поделок на подмастерьев и учеников, работал вместе с Лилей. Отлично понимая: если он это сделает, речь идет уже не о деньгах.
О бессмертии.
Он навсегда останется в памяти человеческой. И спустя пятьсот лет его вспомнят.
Как же ему повезло в Альтвере, когда на пороге лавки появилась графиня Иртон!
Хельке, безусловно, видел все ее странности. Но молчал.
Кто бы ни была графиня. Что бы она ни делала — с ней было выгодно и безопасно. И эти соображения перевешивали все остальное.
А еще она судила о человеке по его способностям. А не по происхождению или знатности. И это было ново.
Сама Лиля готовилась к поездке в столицу. Учила этикет. Танцы. Шлифовала свои манеры.
Лонс помогал ей по мере сил. Сейчас, когда его тайна открылась Лиле, она понимала, что ходит по лезвию ножа.
Она не знает, что выгоднее королям. Брак или его отсутствие?
Если первое — и ее, и Лонса просто закопают. Если второе — есть шанс выжить. Но небольшой.
Выход один — молчать.
Молчать, пока не разберемся в раскладе. А если представится возможность умыкнуть принцессу, пусть Лонс сам для себя решает: оно ему надо или не надо? Его жена — его проблемы.
Пока же мужчина усиленно отращивал бороду.
Лиля собиралась одеть шевалье в одежды ханганов. Их и так много будет в ее свите — одним больше, одним меньше… Добавить загар. Поменять форму бровей. И закрыть один глаз повязкой.
Ханган в свите принца Амира — самая заурядная деталь интерьера. Штукой больше, штукой меньше… сейчас Лонс упорно учил ханганский. А вместе с ним — Миранда, Марк, Лилиан и все вирманские дети. А почему нет?
Амир мог говорить по-ативернски. Но… не бывает лишних знаний! Бывают дураки, которые этого не понимают. И дорого платят за свою самонадеянность и слова: «На кой мне это надо?»
Платят — и дай бог, если только они. Когда-то Аля Скороленок этого не понимала. Но поверила родителям и сейчас искренне благодарила их. За все. За кружки, увлечения, медицину… воистину есть профессии, с которыми нигде не пропадешь.
А еще Лиля готовила шоу.
Даже не так.
ШОУ.
Она должна стать самой яркой звездой двора.
Нет, не в смысле королевской фаворитки. Судя по письмам отца, Эдоарду уже за полтинник. Что с ним в постели делать — о свойствах стекла беседовать? Ладно еще в двадцать первом веке! Там (хоть и орут на всех углах про плохую экологию), но живут-то дольше. А здесь и сейчас Эдоард уже считается стариком. По аналогии с ее родным миром ему уже за семьдесят.
А в смысле стать той деталью, которую не изъять без ущерба для конструкции.
Рискованно? Очень. Только вот и выбора нет.
Лиля ни на миг не забывала, что где-то вдали есть Джерисон, граф Иртон. Который полностью властен в ее судьбе. И что ему ударит в голову — неизвестно.
Поэтому она обязана стать незаменимой.
Медицина?
Лилиан Иртон.
Стекло?
Лилиан Иртон.
Кружево, косметика, духи…
«Маркиза, маркиза, маркиза Карабаса»…
Лиля фыркнула. Но суть-то верна!
Соответственно, реши Джес ограничить ее свободу…
Церковь отгрызет ему голову за книги. Моряки — за подзорные трубы. Ученые за микроскопы и телескопы. Докторусы — за новые знания и приборы. Женщины… Одним словом — жить мужику придется в скафандре. И в герметичном бункере.
Но пока ее переписка с супругом оптимизма не внушала.
Супруг писал, осведомляясь о делах поместья.
Лиля отписывала, что у них все замечательно, Миранда растет, передает отцу приветы, лично Лиля за него молится…
Мири писала, как все здорово — и почему папа ее раньше в Иртон не отправил?
Джерисон писал в ответ, что очень доволен знаниями дочери, но чтобы та не роняла свое дворянское достоинство.
Миранда в ответ написала (по совету Лили), что изучает ханганский под руководством принца Амира.
Что подумал Джес — неизвестно, но в письме он это одобрил.
Лиля читала всю переписку. Как свою, так и Мири. И не скрывала улыбок.
У Джеса явно ум за разум заходил. И винить его в этом было сложно.
Вы оставляете в деревне, допустим, слабоумную сестру. И уезжаете… в Австралию.
Вырваться оттуда не получается.
А потом вашу слабоумную родственницу начинают нахваливать по всем каналам, она изобретает авангардную методику подводного дыхания или излечения проказы, у нее лично лечится президент Франции, деревня медленно, но верно превращается в этакие Нью-Васюки, а вы сидите с кенгуру и чувствуете себя как… последний утконос Австралии.
А что делать, если происходящее не укладывается в вашу картину мира?
Впрямую Джес ничего не писал. Но… Вопрос: «Что происходит?!!» просто читался между строк.
Лиля предпочла притвориться тупой. Что происходит… Раньше думать головой надо было!
А пока…
У нее было несколько причин для опасения.
Первая — любовница Джерисона с ее активным кузеном.
Тут можно было почти успокоиться. Кузена по-тихому удавили, а любовница была далеко. И особой опасности больше не представляла. Ганц Тримейн честно отписал, что поднимать шум никто не хочет, но, как только девица вернется, — ее срочно выдадут замуж за какого-нибудь крестьянина и сплавят в дикие леса.
Открытым оставался вопрос, что при этом сделает Джес. Но… не идиот же он? На его супругу покушаются как-никак. Да еще и на его деньги.
На всякий случай Лиля отписала Ганцу с большой просьбой: найти проданные Алексом драгоценности и выкупить. А потом предъявить отцу.
Поручение Ганц обещал выполнить в ближайшее время. И показать кольца Августу Брокленду.
Своих-то драгоценностей Лиля почти не видела. Казалось бы, чего проще? Продай побрякушки — и живи. Ан нет…
