Бремя русских - Михайловский Александр Борисович (читать книги без .TXT) 📗
– Любопытно, любопытно, – пробормотал удивленный и немного заинтригованный господин Ульянов, – и как же вы намерены преодолеть эту первую ступень?
Заметив мой укоризненный взгляд, Илья Николаевич поспешно извинился:
– Простите, Александр Васильевич, я хотел сказать – как же МЫ собираемся это сделать?
«Ну, вот и отлично, – подумал я, – кажется, господин Ульянов клюнул и загорелся энтузиазмом. Теперь надо рассказать ему о плане, который был задуман его сыном и воплощен в жизнь Сталиным».
– Так вот, Илья Николаевич, – начал я, – Ликбез должен начаться с агитации. Да-да, именно с агитации. Надо везде пропагандировать пользу грамотности, рассказывать всем, что только наличие образования позволит детям тех, кто даже не мечтает вывести их в люди, добиться такого места в жизни, которого они никогда бы не получили, будучи неграмотными. Надо агитировать с помощью плакатов, печатного слова, общественного мнения. Впрочем, как я уже успел убедиться, большинство простого народа все понимает правильно, и долго преимущество грамотности им доказывать не придется.
Далее, в каждом населенном пункте, с числом неграмотных свыше пятнадцати, нужно будет организовать «школу грамоты». Срок обучения в такой школе, по нашим расчетам, будет составлять от трех до четырех месяцев. Программа обучения будет включать чтение, письмо и счет. По мере обучения будут вводиться дополнительные занятия с целью научить читать ясный печатный и письменный шрифты; делать краткие записи, необходимые в жизни и в работе; читать и записывать целые и дробные числа, проценты, разбираться в диаграммах и схемах.
Да, я забыл вам сказать, что учиться в этих «школах грамотности» будут не только дети, но и взрослые…
– Взрослые! – воскликнул удивленно Илья Николаевич. – А будет ли у них желание учиться? Ведь они работают, зарабатывают на пропитание своей семье… Да и времени для занятий они вряд ли найдут.
– Мы сделаем так, – сказал я, – чтобы для взрослых учащихся сокращали рабочий день с сохранением заработной платы. А тем, кто работает индивидуально, мы будем выплачивать пособие. Ну, и конечно, «школы грамотности» будут снабжаться за счет государства учебными пособиями и письменными принадлежностями.
– Да, но где же мы найдем требуемое количество учебников, письменных принадлежностей, а главное – преподавателей?! – воскликнул Илья Николаевич. – Задача, которую мы намерены разрешить – грандиозная, благородная, но, как мне кажется, неразрешимая…
– Извините, – ответил я, – но я вам и не обещал, что сия, как вы правильно сказали, грандиозная и благородная задача будет решаться в течение одного года. К тому же потребуется определенный подготовительный период. И тут нам понадобятся ваши знания и ваш опыт педагога, Илья Николаевич.
Надо будет составить программу для «школ грамотности», подготовить методическую литературу для будущих преподавателей – а их, действительно, понадобится много. Придется привлекать для работы в «школах грамотности» всех мало-мальски образованных людей.
Кроме того, вам надо будет написать учебники для занятий по русскому языку, а также арифметике. Надо будет красочно их оформить, чтобы детишки, да и взрослые тоже, с интересом учились, лучше запоминали то, чему их будут учить.
Ну, а для изготовления учебников и учебных пособий мы найдем лучшие типографии, которые напечатают их. И только когда будет все готово, тогда мы и приступим к выполнению задачи по ликвидации неграмотности.
– Как вам такая перспектива, Илья Николаевич? – спросил я у своего визави, слушавшего меня, что называется, открыв рот от изумления.
– Да, Александр Васильевич, – сказал Ульянов, – умеете вы удивлять своих собеседников. Конечно, как практик и педагог со стажем, скажу вам, что трудностей будет очень много. Но зато какой размах, какое поле для дальнейшей работы. Вы ведь, как я понял, на этом не остановитесь?
– Не остановимся, Илья Николаевич, – смеясь ответил я, – мы, югороссы, все время совершаем одно невозможное дело за другим. И пока у нас это получается. Думаю, что и на сей раз получится… Так что, если вы не передумали, возьметесь за ликвидацию у нас безграмотности? Как я уже говорил, впоследствии это должно послужить отличным примером для руководства России и ваших тамошних коллег.
– Нет, Александр Васильевич, – сказал Илья Николаевич, – не откажусь. Я почему-то уверен, что нам удастся превратить Югороссию в страну, где все поголовно будут уметь читать и писать. А если Бог даст мне сил и здоровья, то и нашу матушку Россию тоже…
Штабс-капитан Сергей Иванович Мосин – человек, имя которого золотыми буквами вписано в историю оружейного дела. Его трехлинейная русская магазинная винтовка образца 1891 года в свое время не только на несколько лет опередила всех возможных немецких, американских и британских конкурентов, но еще стала лучшим из всех видов несамозарядных винтовок, исходя из таких показателей, как надежность конструкции, кучность огня и останавливающее действие пули.
Перед тем как пригласить этого человека, у нас состоялся длительный и обстоятельный разговор с императором Александром III, в котором также приняли участие в качестве экспертов и сопровождавшие меня в этой поездке старший лейтенант ГРУ Бесоев и старший лейтенант морской пехоты Синицын. Ну, какой из меня, адмирала, эксперт по стрелковому оружию? Как моряк, я совершенно не воспринимаю всерьез калибры меньше ста миллиметров и вес конструкции менее полутора тонн. А вот два наших молодых офицера вполне могли осветить вопрос об оружии пехотинца, каждый со своей стороны. Ведь спецназ – это спецназ, а пехота, пусть даже и морская – это все-таки пехота.
Дело в том, что еще до начала войны русская армия отчаянно нуждалась в замене оружия пехоты на магазинную винтовку уменьшенного калибра, в связи с чем наступил период так называемой «ружейной чехарды», когда чуть ли не каждый год на вооружение все новый и новый образец. Закончилось все это принятием на вооружение той самой винтовки Мосина, которая производилась в России с 1891 по 1944 год, пока на смену ей пришел сначала самозарядный карабин Симонова, а потом и автомат Калашникова.
Но, кроме плюсов, у этой винтовки имелись и минусы. Точнее, не у нее, а у русского трехлинейного патрона образца 1891–1908 годов. Минус заключался в наличии закраины, осложнявшей использование этого патрона в автоматическом оружии. К примеру, датский пулемет Мадсена, прадедушка всех ручных пулеметов, с патронами всех типов, имеющих кольцевую проточку, работал нормально и серийно выпускался с 1903-го по 1955 год. А вот с русским патроном с закраиной работать отказался сразу и наотрез. Задержки, поломки, перекосы патрона, заклинивание механизма…
В результате двести пулеметов Мадсена, закупленных на пробу для пограничной стражи, в конце концов так и остались на складе. А ведь машинка была удачная – последний модернизированный образец этого ручного пулемета состоял на вооружении бразильской жандармерии аж до 80-х годов ХХ века.
Мнение обоих наших молодых экспертов было однозначно – от закраины на гильзе надо непременно избавляться. Кроме того, пуля сразу должна быть облегченной, оживальной формы, чтобы не заморачиваться потом с переделкой патронников.
Кроме всех прочих технических вопросов, на повестке дня остался один, и самый важный. Как сделать так, чтобы при массовом производстве сама конструкция новой винтовки, превосходящей местные образцы, не утекла бы в распоряжение наших заклятых друзей, соперников и конкурентов. Ведь Россия, в силу своей промышленной слабости, не способна будет обогнать в скорости перевооружения ту же Австро-Венгрию, Британию или Францию. Да и своему союзнику – Германии, нам тоже совершенно незачем показывать свою слабость. Нужно и перевооружение провести, и секретов конкурентам не выдать.
Винтовка Мосина была всем хороша, но с точки зрения дальнейшего развития оружейного дела являлась тупиковой ветвью эволюции пехотного оружия. Автомат Калашникова же или самозарядная винтовка на его базе на данном уровне развития производства просто неисполнимы технически. Кроме того, возросшая скорострельность винтовки без изменения тактики боя несет в себе еще одну неприятную особенность.
