Мундиаль (СИ) - Лебедев Евгений Николаевич (книги регистрация онлайн TXT, FB2) 📗
Я тут же развернулся и помчался к скамейке запасных. Краем глаза увидел, как Дюха показывает на камеру кусок фрукта. А что? Умно! Пусть зрители тоже полюбуются, чем в меня кидали с трибун. Услышав о папайе, у одного из помощников Андрея Викентьевича реально затряслись руки. Гришин с Вадимом тут же в четыре руки начали снимать мне шину, менять майку, шорты, гетры и кроссовки, а его помощник — поливать меня из бутылки.
— Саша, прополощи рот несколько раз, — отдавал указания Андрей Викентьевич. — И запомни, малейший дискомфорт в горле — сразу сюда. Ты меня понял? Это не шутки. Ты можешь умереть! Всё понятно⁈
Подъехавшая камера снимала эти действия, стараясь не пропустить ни малейшей детали происходящего в технической зоне.
— Саня, там сейчас запись подымут, будут вычислять этих ненормальных, — подбежал Бородюк. — Наши юристы немедленно подадут протест в ФИФА. Ты, Саша, даже не сомневайся, их обязательно задержат. А если бы кусок этой чёртовой папайи тебе в лицо попал? Или хуже, на губы?
— Блядские уроды! Козлы! Как знал, что просто не будет, — присоединился к Генриховичу Сёмин. — Саня, слушай сюда, малейшее першение, ты понял? Малейшее и немедленно сюда. Мы уже в полуфинале, мы уже сделали невозможное. Урою этих бл…ей. Придушу собственными руками!
Вытеревшись полотенцем, я вернулся к угловому флажку, где два стюарда домывали траву водой из шланга, видимо, папайю уже собрали. Остановка в игре заняла около трёх минут. Быстро сработали. Подбежал главный арбитр и, проверив, что посторонних предметов на газоне не осталось, подал знак своему резервному помощнику.
Я посмотрел на беснующиеся трибуны, которые, кажется, не поняли что к чему, и установил мяч возле углового флажка. Надеюсь, в меня больше ничего не полетит? А то может ещё какой утюг или гантелю на мою голову сбросят? Уже ничему не удивлюсь. Раздался свисток арбитра и я опять попытался закрутить мяч в ворота, только уже на ближнюю штангу. Мертезакер головой выбивает мяч в аут. Я побежал в центр штрафной соперника. Дюша выбрасывает мяч на Колодина. Денис обрабатывает «шарик» и отдаёт его обратно моему другу, который сделав рывок по бровке, обыгрывает на ложном замахе немецкого защитника и навешивает в район одиннадцатиметровой отметки. То ли удар у Дюхи не получился, то ли он так и задумывал, но мяч полетел на уровне какого-то несчастного метра от травы и, главное, точно на меня. Я тут же стал подстраиваться для удара, даже сделал шаг на встречу к мячу и понял, что меня сзади намертво держат за майку, а потом ещё и начинают тянуть на себя. Заваливаясь назад, понял одно — удар у меня не получится, а пенальти могут и не дать. НЕНАВИЖУ! Папайей забросали, а теперь ещё в наглую за майку держат! И такая злость меня взяла, что тело действовало автоматом. Мяч приближается, а я падая, согнул правую ногу и нанёс удар коленом. Уже лёжа на газоне, по взрыву трибун, понял, что мяч попал в сетку ворот. ГОСПОДИ, СПАСИБО! Я ЗАБИЛ! Поднялся с газона, посмотрел на «убитого» Михаэля Баллака, который, оказывается, и держал меня за футболку в штрафной. Посмотрел на дырку по шву в майке, просунул туда пальцы, заржал и понёсся сломя голову к Сёмину, яростно крича: «Гол-л-л-л! Гол-л-л-л! Гол-л-л-л!!!». Я бежал так, что даже ног под собой не чувствовал, будто летел. За мной неслись мои партнёры по команде. Юрий Павлович тоже не выдержал и ломанулся ко мне на встречу. Обнял тренера и через секунду нас окружили ребята. Сёмин вытирал слёзы радости, которых совсем не стеснялся и по очереди нас обнимал.
— Дюха, ну ты и красавчик! Молодца! Идеально выдал пас, — подошёл я к другу.
— Если честно, удар-то у меня не получился. Но так даже лучше вышло. Ты так по мячу смачно ударил, что он под перекладину влетел просвистев прямо над головой Леманна.
Я обнял Андрея, а потом побежал к сектору, где сидели Лена с Александровым. Козырнул десантнику, послал воздушный поцелуй жене и стал разглядывать трибуны стадиона. А там стоял полный раздрай. Болельщики немцев плакали и в неверии смотрели на поле. Наши же в экстазе поснимали тельняшки и махали ими над головой, вместе с шарфами и флагами. Оглянулся на скамейку запасных, а там мексиканец предъявляет Сёмину жёлтую карточку за то, что выбежал на поле. Юрий Павлович только с улыбкой отмахнулся и пошёл в сторону сидений. Смотрю на табло — идёт уже восемьдесят восьмая минута. С учётом компенсированного времени останется играть около семи минут.
По указанию главного тренера мы всей командой отошли к своим воротам и стали сдерживать натиски немецких футболистов. Как они не старались, но забить гол у них не получалось. В компенсированное время вместо Динияра Билялетдинова на поле вышел Дмитрий Лоськов.
Когда раздался финальный свисток, я от пережитого напряжения упал на колени и, склонив голову, заплакал. Ко мне подходили ребята, тренеры и персонал команды. Но я отмахивался от всех их попыток поднять меня и принять участие в праздновании выхода в финал. Спустя минуту поднял голову и наткнулся взглядом на телевизионную камеру. Получается, всё это время оператор снимал меня крупным планом и ждал момента, когда я подниму голову. Улыбнувшись в камеру, поднялся, вытер майкой с лица остаток слёз и пошёл к немецким футболистам, которые жали нам руки и обменивались майками. Подошедший ко мне Йенс Леманн на английском сказал:
— Алекс, ты самый лучший футболист, которого я когда-либо видел. Желаю вам победы в финале. Вы это заслужили, как никто другой.
Пожав руку голкиперу, ответил:
— Большое спасибо, Йенс. И вам удачи в матче за третье место.
Немец улыбнулся одними губами, помолчал пару секунд и сказал:
— Тебе нужно обязательно переходить в английский чемпионат. Там совсем другой футбол. Там… — он замялся, подбирая слова. — Алекс, там играют лучшие, поверь мне.
— Верю. Ты же за «канониров» играешь? — и не дожидаясь ответа, добавил. — Встретимся на Туманном Альбионе.
Леманн широко улыбнулся и понятливо кивнул. Мы обнялись, хлопая друг друга по спине. Чем чёрт не шутит, может быть в Англии мы встретимся уже в качестве хороших приятелей.
— Граф, Граф, Граф! — продолжали бесноваться немногочисленные российские болельщики и я развернулся к трибунам.
Я нашёл глазами четверых африканцев, показал им жестом на свою майку и попросил спуститься вниз. Ребята сразу же, без раздумий, ломанулись ко мне, но вместе с ними вниз стали бежать и ВСЕ остальные зрители. Испугавшись, я сдал назад от этого напора. Ко мне тут же подбежала дополнительная охрана, которая и стала сдерживать людей. Подъехала пара операторов с камерой. При помощи охранника я снял шину с левого предплечья, а другой охранник помог мне снять футболку.
— Граф, чем в тебя кинули эти фашисты? — в гуле голосов, поздравлявших Россию с победой, разобрал я вопрос здоровенного мужчины.
— Моя любимая папайя. Поэтому и пришлось переодеваться.
— Уроды! — вскипели люди. Что интересно, даже начали раздаваться выкрики: «Бей фашистов! Козлы! Фрицы Графа хотели убить!».
Мне протянули маркер и я, растянув майку на спине одного из стюардов, написал пару фраз на испанском языке.
— Ребята, — на испанском крикнул моим «валенсийцам» — идите за майкой.
Народ, медленно, но расступался перед африканцами. Увидев вытянутые руки, я скрутил футболку в узел и аккуратно бросил в сторону рук. Поймав майку, один из темнокожих ребят на испанском сказал:
— Спасибо, Алекс. Мы твои фанаты. Мы учимся в Валенсийском университете.
Теперь всё стало на свои места. Оказывается, они живут и учатся в Валенсии.
— Саня, подари бутсы! — услышал выкрик из толпы.
— Сегодня можно всё! Но стриптиз устраивать не буду, даже в честь выхода в финал. Поэтому на трусы не рассчитывайте, — отшутился я, под смех толпы.
В голове было настолько легко, что хотелось обнять весь мир. Вот что проклятые эндорфины с мозгами творят! Я сел на газон и снял бутсы, гетры, щитки. Везде поставил свою подпись и дату. Даже шину с руки попросили подписать! И кому она понадобилась? Болельщики с ужасом рассматривали моё забинтованное предплечье, но я заверил, что к финалу всё будет в порядке. Потом, по моей просьбе, нескольких счастливчиков охрана пропустила на поле, меня аккуратно подняли на руки и мы сфотографировались. Да, уж… Фотография, где я в одних шортах лежу на руках у полупьяных болельщиков, точно войдёт в анналы отечественного футбола. Скорее всего, я бы до посинения стоял возле трибун, но ко мне подбежал испуганный Гришанов. Мужчина накинул на меня лёгкую куртку и под улюлюканье людей повёл к команде.
