ЮнМи. Сны о чём-то лучшем (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич (книги регистрация онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Меня саму два года назад сбила машина, когда я развозила заказы на скутере. Более десяти минут я была в состоянии клинической смерти. Вам этого мало? Лежачие полицейские вас расстраивают? А на гибнущих каждый день живых людей вам что — наплевать?
Ведущая вдруг кладёт на стол микрофон и, зарыдав, выбегает из студии.
— Несколько лет назад её бабушку и маму сбил рядом с домом насмерть самосвал, — поясняет ведущий ДонХе. — Это для неё очень тяжёлые воспоминания.
— А что вы на меня так укоризненно смотрите? — интересуюсь у недовольно заворчавшей публики. — Это не я управляла самосвалом. Это сделал тот, кто не желает соблюдать правила и плюёт на законы.
Пауза затягивается и никто не решается первым её прервать. Молчу и я. Дискуссии, как понимаю, не получится. Да и о чём тут спорить, если я кругом прав. Вот все и прикусили языки. Жуткую правду переваривают.
— Ты предлагаешь отказаться от автомобилей? — спрашивает наконец похожий на актёра дядька. — Может, нам тогда на лошадей пересесть?
— Ну зачем же вы передёргиваете, аджосси? Я ни слова не сказала про отказ от автомобилей. Прогресс нельзя повернуть вспять. Зато я обеими руками за отказ от повального пьянства за рулём.
— И что для этого по-твоему нужно сделать? — интересуется ведущий. — Ты тут столько наговорила, но есть ли у тебя рецепт, как нам справиться с этой бедой?
— Рецепт есть. Но, боюсь, никому из вас он не понравится, — предупреждаю я.
— Но ты всё же огласи его нам, — просит он. — Мы уж как-нибудь перетерпим. Правда ведь?
Народ в ответ на его вопрос без энтузиазма пожимает плечами и что-то невнятно мычит.
— Ну что ж. Вы сами попросили. А рецепт один: ужесточать законодательство. Я уверена, что в правительстве прекрасно понимают всю глубину проблемы и продолжат и дальше предпринимать все необходимые меры для предотвращения трагедий на дорогах. Лично я на месте наших законодателей в первую очередь увеличила бы штат дорожной полиции и расширила их полномочия, чтобы они могли проверять водителей на алкоголь.
— У-у-у, — недовольно гудит народ. Но пока ещё не слишком громко.
— Во-вторых, ввела бы ощутимые штрафы за непропуск пешеходов на переходах. Ну и понаставила бы так нелюбимых вами лежачих полицейских везде, где только можно. Чёрт с ними с машинами, это всего лишь железяки, поддающиеся ремонту. А вот мёртвого человека отремонтировать, к сожалению, нельзя.
Все пыхтят, морщатся недовольно, особенно брутальный дядя, ну как же, он тут против "лежачих" вовсю топил, а я предлагаю сделать их ещё больше.
— В-третьих, я установила бы норму в 0,5 промилле алкоголя в крови и сделала бы опьянение отягчающим фактором при совершённом ДТП. Попался первый раз пьяным за рулём — штраф и лишение прав на год. Второй раз — вдвое больший штраф и лишение на три года. Сбил или убил человека в пьяном виде — сразу в тюрьму. Лет на пять минимум.
— О-о-о-о! — эх, как их всех всколыхнуло, аж с мест повскакивали, руками размахивают, а слов подходящих найти не могут — одни междометья.
— А что вы так возбудились? — спрашиваю. — Можно подумать, что вы все уже не по одному пешеходу задавили и теперь боитесь, что вас за это к ответу призовут.
Заоглядывались смущённо, сообразили, как глупо выглядят, но лица всё равно злые.
— В-четвёртых, обязала бы наши дорожные службы установить как можно больше видеорегистраторов на дорогах, чтобы отслеживать нарушителей. Превысил скорость или проехал на красный — получи извещение о штрафе. И попробуй вовремя не оплатить. Да… — спохватываюсь. — Ещё бы я существенно увеличила срок обучения вождению. Оказывается, у нас можно получить права всего за пять дней. Это просто смешно. За пять дней невозможно научиться ездить в таком большом городе, как Сеул. Я знаю, что, например, в России для получения прав нужно учиться два месяца, причём, не только в больших городах, но и по всей стране.
— Да тогда никаких денег не хватит! — раздражённо выкрикивает одна из тех двух девиц. — За два месяца только на бензин уйдёт огромная сумма!
— Да-да, — подхватывает и вторая. — А если не сдашь с первого раза, то придётся платить ещё больше.
— Я так понимаю, что вы как раз сейчас пытаетесь получить права? — спрашиваю под грустные смешки аудитории. — И, очевидно, как раз с первого раза у вас и не получилось.
— А это не твоё дело, хубэ, — огрызается первая девица.
— Ну да, разумеется, не моё, — не отрицаю я. — Только знаете, что я скажу. Если я вдруг увижу на улице машину, за рулём которой сидит одна из вас, я постараюсь ни в коем случае не переходить перед вами дорогу. Боюсь, что с таким обучением, вы меня просто задавите, перепутав педали тормоза и газа.
— Холь! — удивлённо вскрикивает вторая. — Откуда она знает?
Вся студия разражается хохотом, а девицы от досады краснеют, как помидоры.
— Остаётся только пожалеть, что принять такие законы пока не в ваших силах, ЮнМи-сии, — шутит ведущий.
— Надеюсь, что-то из моих предложений будет претворено в жизнь, — говорю я. — Ведь в них нет ничего сложного и невыполнимого.
— Остаётся только порадоваться, что эта наглая девчонка — не наш президент, — это снова подал брутальный дядя. — Наговорила тут с три короба. Зачем только её пригласили?
— Правильно, выгоните её отсюда! — подхватывают и девицы. — Нечего ей тут порядочных людей позорить!
— Вы будете удивлены, аджосси, — обращаюсь я к дяденьке, игнорируя визги девиц, — но когда мне предложили выбрать шоу, на которое я хотела бы пойти, я сама выбрала именно вот это. Да-да, вместо шуток, песен и забавных конкурсов я решила поговорить о том, что реально меня волнует. Вам это не нравится? Вы по-прежнему считаете, что я не права? Кстати, не подскажете, как вас зовут?
— Ли ЧонСон меня зовут. Работаю водителем на междугородних рейсах, — представляется дядя. — И вот что я тебе скажу. Уж больно ты наглая для своего возраста, госпожа Агдан. Разговариваешь так, словно тебе закон не писан. Взрослых не уважаешь. Будь я твоим отцом, выдрал бы тебя ремнём, чтобы место знала. Чтобы не лезла, куда не просят, со своими дурацкими советами.
— Могу только поблагодарить Гуань Инь, что вы не мой абоджи (отец). Потому что я от такого отца точно сбежала бы куда подальше. И не надо на меня так смотреть. Вы по существу дела что-то можете сказать? Или вас всё устраивает?
— Не твоего ума это дело, аги соньё (малышка). Не тебе и решать. А начальнику твоему я всё-таки напишу, чтобы он вздул тебя как следует за неуважение к старшим и чтобы запретил тебе выступать там, где не положено. А то больно много воли вам, молодым, нынче дали. Скоро вообще родителей слушать не будете.
Эк тебя расколбасило-то, водитель ЧонСон. Не иначе дома проблемы с детьми, вот ты и злишься.
— Представьте, уважаемый ЧонСон-сии, такую ситуацию, — говорю я ему. — Вы подходите утром к зеркалу, смотритесь и видите, что у вас на глазу вскочил ячмень. Что вы станете делать?
Подозревая какой-то подвох с моей стороны, он долго молчит, затем нехотя проговаривает:
— Ну, я, разумеется, обращусь к врачу, чтобы его вылечить.
— Нет, — мотаю я головой, — мне думается, что вы поступите совершенно иначе. Я полагаю, что вы возьмёте молоток и разобъёте зеркало вдребезги.
— Почему? — вытаращивает он на меня глаза.
— Потому что оно, такое-сякое, посмело показать вам правду — дефект на вашем идеальном лице.
— Что за бред? Никогда я не буду так поступать. Девчонка, ты намеренно хамишь, чтобы вывести меня из себя? Так вот у тебя это почти получилось!
— А я объясню, почему я так решила. Потому что я, как то зеркало, тут и сейчас показываю вам проблему, определённую неустроенность в нашей прекрасной жизни. А вы, вместо того, чтобы эту проблему даже не устранить, а хотя бы признать, призываете заткнуть мне рот, иначе говоря бьёте молотком по зеркалу. Вот я и говорю, что вы, увидев ячмень, воскликните, это неправда, и шмякните по зеркалу со всей дури. Но ячмень от этого не вылечится. И оттого, что вы заставите меня замолчать, люди на дорогах гибнуть не перестанут. Вы сейчас тут злитесь на меня за мои слова, а в эту самую минуту кого-то насмерть сбила машина. Даже если вы все дружно меня здесь запинаете и вставите мне в рот кляп, этого погибшего человека уже не вернуть. А вдруг это кто-то из ваших знакомых? И что вы тогда скажете, глядя на то, как его хоронят? А мне сейчас при виде ваших возмущенных лиц кажется, что над его могилой вы скажете: "Тебя, конечно, жаль, чувак, зато мы эту наглую Агдан заставили заткнуться. Но ты там, на том свете не переживай, и родители твои пусть не плачут и дети не зовут отца. Мы же за тебя отомстили, пусть и не тому, кто тебя убил."
