Четвертая магическая война - Мясоедов Владимир Михайлович (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
Проводив взглядом направившегося к ближайшей лестнице друга, Олег принялся добросовестно выполнять обязанности сторожа, прохаживаясь взад-вперед по подведомственной территории. Плоская крыша крепости, слегка присыпанная искрящимся в свете полной луны снегом, казалась полностью безлюдной. Оно и неудивительно: в три часа ночи не спят только те солдаты, которые, матюгаясь про себя в адрес командиров и противников, идут в ночную атаку. Ну, еще свалившие в самоволку или часовые, обязанные предотвратить внезапное нападение. Однако здесь и сейчас, после ухода Стефана, был только один дежурный. Олег. А больше людей для данной точки и не требовалось. Как-никак до географического центра укрепления в виде высокого донжона магической башни при попутном ветре удалось бы доплюнуть. Это не периферия, куда по внешней стене может залезть какой-нибудь ушлый ниндзя или иной тихушник. Если противник незаметно проберется в самое сердце форта, тормозить его часовыми будет уже поздно. Располагавшийся здесь причал для средних воздушных кораблей охраняли не от чужих лазутчиков, а от своих добытчиков. При отсутствии сторожа гордые представители коренной нации Российской империи при поддержке братских народов не поленились бы разобрать казенные летательные аппараты по винтикам. Охранять от ушлых прапорщиков и им подобных личностей технику каждый день приходилось кому-то из их команды. Постепенно очередь дошла и до одного выдернутого из крепостного госпиталя инвалида. Вообще-то как представитель привилегированной касты целителей он мог бы и отказаться от дополнительной нагрузки, но за часы бодрствования Андрэ выплачивал добровольным часовым некоторую сумму в твердых медных монетках. Совсем не лишних.
Неясное предчувствие заставило Олега вместо нормального шага сделать сумасшедший скачок вперед. В стену на том месте, где он стоял секунду назад, вонзился короткий метательный нож. Из самой обычной стали, без клейм, следов ауры, запаха владельца или отпечатков пальцев. Ударил он на высоте поясницы, поскольку хозяин клинка хотел свою жертву не убить на месте, а ранить. Унизить. Заставить страдать.
– Кто здесь?! Ты, Рюмкин? Выходи! – тихонько позвал своего врага Олег, взводя курок изъятого из-под одежды револьвера и шустро прикрепляя к его стволу извлеченный из кармана глушитель. Изготовить оный из подручных материалов было не так уж и сложно… Правда, получившаяся нашлепка ослабляла звуки куда хуже, чем хотелось бы. Однако при некотором везении бодрствующие среди ночи часовые могли бы принять приглушенную стрельбу за отзвуки, долетевшие из-за пределов форта. – Мы же оба знаем, что ты здесь! Кому еще тут быть-то? Одному… Ночью… Под невидимостью… И настолько косорукому, что даже с пары метров промахивается.
Нож ударил в спину одетого поверх форменной куртки в старую линялую шинель инвалида. Лезвие скрежетнуло о спрятанные в ткани стальные кольца, а сорвавшийся с него разряд какой-то пакостной магии разошелся по кольчуге, наполняя воздух запахом паленого мяса. К его собственному счастью, начинающий целитель успел заранее отключить себе болевые ощущения. Только следовало иметь в виду: противник, скорее всего, сделал то же самое.
– Добром решить конфликт ты не намерен, – констатировала жертва неудавшегося покушения, выбрасывая из рук веревочную петлю. Конец ее Олег чуть-чуть подправил телекинезом, чтобы тот захватил рукоять лежащего у ног оружия. В конце-то концов, не с его достатком разбрасываться боевыми артефактами. Пусть даже низшего класса и чужими. – Знаешь, я ведь могу принести тебе официальные извинения. Не хочешь?
Умение перемещать предметы в пространстве силой мысли в реанимации Щебжешинского форта ставили всем. Утки разносить. А также пережимать им разорванные сосуды, держать стерильные инструменты, фиксировать вырывающихся пациентов и утирать льющий со лба пот, когда руки по локоть в кровище. Правда, таланты Олега на этом поприще оказались ничтожны. Когда иные доктора могли поднатужившись раздавить усилием воли чугунное ядро, начинающий целитель едва-едва заставлял пошевелиться пятикилограммовую гирю. Однако недостаток магической силы он компенсировал неплохим ее контролем.
Камень крыши под ногами Олега потек, желая утопить его в своих глубинах. Учитывая толщину потолков, призванных выдерживать артиллерийский обстрел, план обидчивого аристократа вполне мог бы и сработать. Сразу становилось ясно, это заклятие много раз любовно отрабатывалось на полигоне. Вероятно, Рюмкин ждал, что его жертва сейчас начнет кричать от ужаса, молить о пощаде, звать на помощь… Чего он точно не ожидал – того, что Олег, напротив, всеми силами постарается вжаться в ставший вдруг вязким как нагретый пластилин камень. Ну и хлестнувший вдоль крыши с чудовищной силой стальной канат, скорее всего, тоже являлся полной неожиданностью. Летучие корабли, процентов на восемьдесят оснащенные гондолами, всегда с отчаянной силой тянуло от ветра в сторону. Или вообще вверх, если воздух в зачарованных шелковых оболочках отказывался остывать за ночь. И потому машины приходилось фиксировать множеством тросов, не дающих исполинам путешествовать. И сила натяжения у них была более чем приличной. Имелись прецеденты, когда в случае нарушения техники безопасности незадачливых матросов или солдат перешибало подобной штукой пополам в самом прямом смысле слова. В воздухе с негромким вскриком мелькнуло что-то прозрачное, не успевшее подстроиться под окружающую среду то ли из-за скорости, то ли из-за сработавшей защиты. Олег с интересом просмотрел за траекторией полета своего недруга, видимо левитировавшего над поверхностью крыши, чтобы не оставлять в снегу следов. Вот только выход из-под юрисдикции земного притяжения в этот раз сыграл с чародеем крайне дурную шутку. В верхней части траектории своего движения не до конца опознанный летающий объект пересекся с невидимым, но оттого не менее действенным охранным контуром центрального донжона. И не остановился после стандартного предупреждающего оглушающе-болевого разряда. В следующее мгновение быстро двигающееся по направлению к месту расположения командования тело буквально распылило на атомы.
– Знаешь, тебе стоило бы засунуть свою дворянскую спесь пониже спины и просто назначить мне еще одну дуэль, – хмыкнул обладатель деревянной ноги, с трудом выдирая себя из объятий камня, который стремительно терял свою вязкость и пластичность. – Ну или хотя бы повнимательнее изучать устав караульной службы на участках парковки воздушных транспортных средств. Там ведь прямо сказано, какую железячку на защелке креплений канатов, предназначенную вообще-то для отмены фиксации при экстренном взлете и отражении воздушной угрозы, ни в коем случае нельзя трогать руками или телекинезом… Если у вас нет желания смахнуть с крыши всех, кто там находится. Например, вражеских диверсантов. А все, что касается их, я изучал очень внимательно. Еще бы, с такой-то практикой…
Потихоньку-полегоньку поднялся бедлам, который всегда бывает при чрезвычайном происшествии. Но Олега в первые минуты суматохи появившиеся как из ниоткуда дежурные подразделения быстрого реагирования не тронули. Облаченные в латы ведьмаки из ударной группы просто удостоверились, что часовой жив, на месте и рядом с ним нет никаких спрятавшихся сил противника. А после унеслись дальше, искать нарушителей. Сам же Олег в это время усиленно пытался сообразить, стоит ли ему сознаваться в содеянном. С одной стороны, чистосердечное признание облегчает наказание, но гарантирует срок. За убийство своего, тем более представителя дворянского сословия, целителя второго ранга по головке не погладят. Ни официальная власть, ни родичи усопшего. С другой стороны, следственный комитет при поддержке некромантов, скорее всего, сможет выявить личность и намерения убитого… Если только защитный контур донжона не приложил нарушителя достаточно сильно, чтобы исключить возможность призыва его духа. И потом, часовой, на которого неожиданно напали, не просто был в своем праве, уничтожая агрессора любыми доступными методами без попыток установления личности оного. Иное можно было бы вменить ему как тягчайшее преступление и преступную халатность на боевом посту. А за последнее наказания были предусмотрены на усмотрение начальства, причем вплоть до той же смертной казни.
