Перезагрузка или Back in the USSR. Дилогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович (бесплатные полные книги TXT) 📗
- Вот уезжать собрался, но решил все же познакомиться поближе. 'Марсианина' ведь вы написали, я ничего не путаю? Я как раз прочитал первую часть в журнале 'Вокруг света', и подумалось, что из этой вещи может получиться неплохой сценарий. Она и написана так, что хоть сейчас бери камеру и снимай фильм. А у вас случайно нет с собой рукописи романа? Жаль... А когда в следующий раз в Москве будете? Тогда вот номер моего телефона, позвоните, мы с вами встретимся и обсудим наше возможное сотрудничество.
А что, неплохо так-то все складывается. Я уже не жалел, что оказался на этой вечеринке, действительно, свел знакомство не абы с кем, а с самими Высоцким и Тарковским. Шустер я, ох шустер, за полгода такого наворотить... Да где же этот Слободкин?! Щас прямо на диване лягу и усну... О, а вот и он, легок на поминках!
Выглядел худрук 'Веселых ребят' удручающе. Выяснилось, что у Барыкина серьезный перелом, и завтра ни о каком выходе на сцену не может идти и речи.
- Что же делать-то, что же делать! - не находил себе места Слободкин. - Вот ведь паразит, взял и всех нас подвел накануне такого ответственного выступления. Еще и Алешин заболел... Слушай!
Он замер и уставился на меня так, словно впервые видел.
- Что? - настороженно спросил я.
- Ты же можешь спеть свою 'Позови меня с собой'! Выйдешь на сцену вместо Барыкина?
- Я?! Да ты что, с какого перепуга? В Москве вокалиста что ли нереально найти?
- Ага, найдешь тут... Сейчас такую цену заломят - мало не покажется. Дешевле будет самому прохрипеть. Да ладно тебе, там всего одна песня, ребята подпоют, поддержат. Тебя по центральному телевидению покажут, правда, в записи, но все же... Вся Пенза на ушах стоять будет. Соглашайся!
- Блин, вот ты меня огорошил...
- Так ведь и гонорар за выступление заплатят. Давай-давай, решайся, когда еще такой шанс представится!
А ведь и правда, что я теряю? Ну спою песню, выручу Пашу, чай от меня не убудет. Еще и по телеку покажут, пусть 'Плодовощторг' за меня порадуется.
- Ладно, уболтал. А теперь давай прощаться и поехали домой, я уже просто с ног валюсь.
Глава 29
Слободкин разбудил меня ровно в девять утра. Кое-как продрав глаза, я почувствовал доносящиеся с кухни запахи яичницы и кофе.
- Извини, спать до обеда будем в другой раз. Поскольку тебе придется заменить сегодня Барыкина, то нужно хотя бы разочек порепетировать. Пока ты дрых, я уже обзвонил всех наших ребят, рассказал про ситуацию с Сашкой, и попросил собраться к одиннадцати на базе. Все отнеслись с пониманием. Давай, вдарим по яишенке, и взбодримся кофейком. Он у меня настоящий, не какой-нибудь цикорий.
Пока завтракали, Слободкин поинтересовался, что было накануне интересного, пока он отсутствовал. Я рассказал про знакомство с Высоцким, как спел пару песен и отказался от записи диска во Франции, и как Тарковский предложил сотрудничество.
- Вот и оставь тебя одного, - хмыкнул Павел, смакуя кофе. - Шустрый ты товарищ, даром что из провинции.
- Ну дык, мы, провинциалы, такие...
Репетиция прошла вполне сносно, и даже не имея специального музыкального образования, я весьма неплохо справился со своим заданием. В итоге Слободкин махнул рукой: 'Сойдет' и, взглянув на часы, констатировал:
- Народ, время половина второго, нам через полтора часа нужно быть у Дома Союзов. Все сегодня завтракали? Зря, Аллочка, ведь как говорили древние: 'Завтрак съешь сам, обед раздели с другом, а ужин отдай врагу'. А отобедать, я так догадываюсь, никто не успел, поскольку мы все находились здесь и репетировали. Чтобы у вас на сцене в животах не урчало, заедем в одно скромное, но приятное кафе.
В 'скромном, но приятном' кафе мы управились за полчаса, и за пять минут до назначенного времени наши три машины - 'Волга' и двое 'Жигулей' - припарковались на стоянке Дома Союзов. Все, кроме Слободкина и Пугачевой, держали в руках кофры с инструментами. Мне тоже досталась чешская полуакустическая гитара, на деке которой золотилась надпись 'Jolana'. С ее помощью я на репетиции изображал ритм-гитариста, и звучало вроде вполне неплохо.
Дежурный лейтенант на служебном входе проверил наши документы, посмотрел список, и поинтересовался, почему вместо Барыкина приехал какой-то Губернский.
- Не какой-то, а писатель, поэт и композитор, автор песен, которые мы сегодня исполняем, - встал в позу Слободкин.
- Сейчас с начальником свяжусь, ждите, - равнодушно заявил дежурный и принялся кому-то названивать.
- У тебя же есть пригласительный на меня, может, в крайнем случае я по нему зайду через главный вход, а потом как-то к вам проберусь? - шепнул я на ухо Павлу.
- Не суетись, - дернул щекой Слободкин, - щас все утрясется.
И действительно, проблема была вскоре улажена, после чего проверили наши кофры ('А как же, - шепнул мне Павел, - сегодня Брежнева ждут'), и нас проводили в предназначенную для нас гримерку. Оказалось, что помимо нашего ВИА сегодня выступают Кобзон, 'Песняры' и Кола Бельды. Последнего, наверное, пригласили для экзотики. Он и впрямь выглядел экзотично, выскочив распеваться в своем уже сценическом наряде из меха.
Ему и выпало по списку выступать первым по окончании официальной части. Нас записали вторыми, потом пели 'Песняры', а завершал концерт Кобзон. Хотя, по сугубо моему личному мнению, логичнее группы и сольно выступающих выпускать поочередно. Ну да здесь и без меня умных голов хватает. Надо бы сосредоточиться на предстоящем выступлении, еще раз пропеть в уме песню, а то не дай бог слова забуду на сцене - вот конфуз-то выйдет.
Мы нервно переминались за кулисами, пока Кола Бельды отплясывал свои 'А олени - лучше!' и 'Увезу тебя я в тундру'. И вот наконец ведущая праздничного вечера Ангелина Вовк объявила наш выход:
- Встречайте! Алла Пугачева и вокально-инструментальный ансамбль 'Веселые ребята'!
Гляди-ка, Пугачева уже стоит особняком, на моих глазах растет певица.
- Ну, с богом! - выдохнул Слободкин, который сегодня замещал барабанщика, и повел нас на сцену.
У меня реально едва не подогнулись колени, когда я увидел полный зал, хотя и погруженный в полусумрак, а в ложе прямо напротив невооруженным глазом разглядел Генерального секретаря Коммунистической партии Советского Союза. Судя по жестикуляции и движению головы, Леонид Ильич в данный момент о чем-то негромко переговаривался с сидевшим рядом человеком, но того мне признать уже было трудно.
- Не забудь, сначала 'Арлекино', потом 'Посидим-поокаем', а потом три твоих, - шепнул мне Мушкарбарян, надевая на шею ремень от саксофона. - Если ноты подзабыл, можешь сделать вид, что аккомпанируешь, мы сами вытянем.
Блин, кто бы еще научил меня этим проклятым нотам! Впрочем, чего расстраиваться, мне же была отведена роль ритм-гитариста, а все сольные вставки помимо обычного аккомпанемента играл Буйнов на своем электрическом клавесине. Все ж таки не рок-группа, где без соло-гитары и всяких примочек не обойдешься. А свои состоявшие только из аккордов нехитрые партии я прекрасно помнил, тем более к последним трем песням.
Пока Пугачева пела своего орфееносного 'Арлекино' - играл словно на автомате, невидяще глядя в зал, заполненный заслуженными учителями. На 'Посидим-поокаем' уже немного пришел в себя, даже начал немного двигаться, притоптывать ногой и улыбаться в камеру, перестав изображать творение скульптора. А затем стоявший рядом все тот же Мушкарбарян толкнул меня в бок:
- Готовься, сейчас твоя 'Потому что нельзя'.
Да знаю я, знаю! Я эту песню тут стою жду, как кару небесную. Блин, быстрее бы отмучаться.
Слободкин дал отсчет, и мы начали играть проигрыш, а затем я запел. Господи, как пел, как пел... Это было божественно! Именно так я хотел бы думать после финального аккорда, но на самом деле исполнил песню я на средненьком уровне, и себя обманывать не было смысла. С другой стороны, не облажался, да и ребята помогли на припевах, так что в итоге вышло вполне сносно. Овации зала и букет, который я тут же переадресовал Алле, стали наградой за выступление. Даже бровеносец из своей ложи несколько раз хлопнул в ладоши и благосклонно кивнул.
